Когда она проходила мимо островка света у поста медсестер, одна из двух склоненных голов приподнялась и осведомилась:
— Все в порядке? — Сестра-филиппинка хорошо говорила по-английски, но даже иллюзия участия мгновенно разрушалась непроницаемым выражением ее лица. Ее напарница лишь приподняла голову и тут же вернулась к своим записям.
— Не могу заснуть, — ответила Елена.
— Может, вам дать снотворное?
Елена покачала головой:
— Пойду почитаю с полчасика.
Она двинулась дальше и, пройдя небольшое расстояние, снова вступила в островок света у сестринского поста.
О Елене вспомнили лишь в половине восьмого во время смены дежурства, когда было упомянуто ее имя и сестры поняли, что она так и не вернулась в палату.
Только тогда стало понятно, что она исчезла.
— Там же, сэр, и в то же время.
Гомер спал, но сообщение Райта заставило его мгновенно проснуться.
— Что? Где? Когда?
— Рядом с больницей. Гиппокампус-стрит. Сорок минут назад.
Гомер вскочил с кровати, одновременно отдавая распоряжения.
— Он прячется в больнице, Райт. Возьми как можно больше людей и отправляйтесь туда. Начинайте обыскивать больницу.
— Но мы ее уже обыскивали…
— Да какая разница, Райт?! Значит, обыск был проведен недостаточно тщательно. Он проработал в ней много лет и знает ее так же хорошо, как вы свой собственный член. Наверняка там есть тысяча закоулков и потайных мест, о существовании которых вы и не догадываетесь.
— Но разве у нас есть шанс сейчас его там обнаружить?
Но Гомер уже положил трубку, и Райт понял, что попусту тратит свои силы и время.
— И уберите эти чертовы ящики! У нас сегодня санитарная комиссия по вопросам безопасности — их кондрашка хватит, если они увидят, что пожарный выход завален ящиками.
Голос, отдававший эти распоряжения, который Беверли расслышала через открытую дверь, свидетельствовал о том, что его обладатель привык к беспрекословному подчинению и ему присущи властность и самоуверенность. Однако когда его обладательница предстала перед ней воочию, Беверли была поражена ее изящностью и хрупкостью фигуры.
— Инспектор Уортон? — произнесла интересовавшая ее особа и невозмутимо протянула руку. — Ивонна Хэйверс, — представилась она, когда они обменялись рукопожатием.
Пожатие у нее было крепким и решительным. Она села за стол, и Беверли успела отметить, что ей около тридцати, рост ее составляет не более полутора метров и она довольно привлекательна, хотя и излишне полагается на косметику, а тени, наложенные на веки, слишком темного оттенка.
— Чем могу помочь?
Порой Беверли предпочитала сразу приступить к делу, а порой она подходила к сути окольными путями — на этот раз она решила воспользоваться вторым методом.
— Чем вы здесь занимаетесь?
Мисс Хэйверс сидела в кресле с высокой спинкой, воплощая собой тип мелкого администратора, наслаждающегося занимаемой должностью.
— Изготавливаем одноразовое лабораторное оборудование. Пипетки, чашки Петри, пробирки и всякое такое.
— А вы?..
— Директор по маркетингу. — И, вероятно, догадавшись, что это звучит слишком претенциозно, она тут же добавила: — У нас маленькое предприятие.
— И вы здесь работаете уже два года?
— Чуть меньше.
Беверли улыбнулась:
— Вы неплохо устроились. — Замечание прозвучало явно двусмысленно, сочетая в себе восхищение и недоумение. Ивонна Хэйверс расслышала лишь последнее.
— Да, пожалуй. Я начала с должности торгового представителя, и у меня это хорошо получалось. А полгода назад освободилось это место — я подала заявку и получила его. — И, словно ощущая, что этих сведений недостаточно, она добавила: — У нас всего пять торговых представителей.
Беверли делала вид, что ее все это страшно интересует, хотя эти сведения скользили по поверхности ее сознания. И следующий ее вопрос относился совсем к другой теме:
— А перед тем как прийти сюда, вы работали в Западной Королевской больнице?
— Да. — В кабинете начало ощутимо нарастать напряжение.
— Насколько я понимаю, вы занимали должность лаборанта. И помогали доктору Бенс-Джонс.
Ивонна напряглась и выпрямилась.
— А в чем дело?
Искусство допроса заключалось, в частности, в умении вовремя выбрать необходимые методы воздействия. И Беверли довольно быстро поняла, что Ивонну Хэйверс что-то тревожит. Однако пока ей удалось определить лишь источник этой тревоги.
— Думаю, вы знаете, что Уилсону Милрою перерезали глотку, — невозмутимо заметила она, умышленно ввернув этот живописный оборот.
— Да, я слышала, — подавшись вперед, откликнулась Ивонна.
— Вы были с ним знакомы?
— Поверхностно. Как и с остальными консультантами на отделении.
— Правда? Тогда зачем же вы ему писали?
Ивонна открыла было рот, но ей так и не удалось что-либо произнести, и Беверли решила прийти к ней на помощь:
— Пару месяцев тому назад.
Она достала копию письма и положила ее на стол. Директор по маркетингу наклонилась вперед и облокотилась на стол.
— О чем вы хотели с ним поговорить? — осведомилась Беверли, пока Ивонна изучала письмо.
И тогда та допустила ошибку, свойственную всем лжецам, — она поспешила с ответом.
— О той работе, которую я делала для него, перед тем как уйти с отделения.
— Что это была за работа?
— Мы вместе занимались изучением отдельных клинических случаев.
— И по прошествии двух лет вы написали ему письмо? Зачем надо было так долго ждать?
Ивонна не могла ответить на этот вопрос, но и Беверли совершенно не стремилась к тому, чтобы поджаривать ее на медленном огне разоблачений.
— Значит, вы были с ним знакомы лучше, чем с остальными, — попросту заметила она. — Вы ведь помогали не всем консультантам в их исследовательской работе?
На лице Ивонны появилось весьма живописное выражение.
— Это было несложно, — покачала она головой.
— И тем не менее это оказалось достаточно веским основанием, чтобы написать ему письмо по прошествии двух лет и ни с того ни с сего предложить встретиться.
— Просто, разбирая дома бумаги, я кое на что наткнулась, — пробормотала она, опустив глаза. — Вот я и решила — почему бы ему не написать?
— И вы с ним встречались?
Прежде чем ответить, Ивонна смерила свою собеседницу взглядом, и Беверли поняла, что та пытается угадать с ответом.
