— Деньги скоро будут, — пробормотал он, зная, что его слова прозвучали не очень-то убедительно. Даже для него самого.
— Похоже, ты мне вешаешь лапшу на уши.
— Ничего подобного. Я продолжаю над этим работать.
— Лжешь.
— Все оказалось значительно сложнее, нежели ты можешь предположить.
— Ведь ты их украл, не так ли?
— Нет, я не брал твоих денег.
— Черта с два! Ты украл их, а теперь ведешь досужие разговоры, пытаясь ввести меня в заблуждение.
— Неправда!
— Нет, правда. Ты украл мои деньги, и я хочу, чтобы ты их мне вернул. Немедленно!
— Мне нужно еще немного времени.
— Немного времени? А сколько, по-твоему, времени остается сейчас в моем распоряжении? Нет, Свайтек, время вышло. Говори, где деньги, или, клянусь, я сейчас…
— Они пропали, — прервал Джек, прежде чем тот успел произнести «пристрелю одного из заложников», что могло вызвать реакцию со стороны СВАТа.
— Что ты сказал? — спросил Фэлкон.
Джек внутренне собрался, Пуало же кивнул ему в знак одобрения — дескать, давай дальше, режь правду-матку, уж коли истина выплыла наружу, то ничего не поделаешь и надо продолжать в том же духе, поскольку это, возможно, наилучший способ разрешить сложившуюся ситуацию.
— Мы отправились на Багамы, чтобы забрать деньги из твоей банковской ячейки, то есть собирались сделать все, как ты сказал. В банке нас встретил управляющий по имени Райли и проводил к ячейке. Но когда мы ее открыли, выяснилось, что деньги оттуда исчезли.
— Как, все?
— До последнего цента. Даже Райли был шокирован. Единственное, что мы нашли в ячейке, — это послание, написанное от руки на испанском языке.
— Неужели? — Из голоса Фэлкона разом исчезли язвительные интонации, словно рассказ Джека вызвал у него повышенный интерес. — И что же там было написано?
— По-испански это звучит так: «Donde estan los Desaparecidos?» То есть, «Где исчезнувшие?»
В трубке повисло мертвое молчание. Джек некоторое время ждал реакции собеседника, но поскольку время шло, а ее все не было, он решил, что Фэлкон отключил телефон.
— Фэлкон, ты меня слышишь?
Тот заговорил снова, но таким тихим и спокойным голосом, какого за все время их прежних бесед Джек у него никогда не слышал. В нем проступали облегчение и удовлетворение, а временами звучала неподдельная радость.
— Она пришла, — произнес он. — В это трудно поверить, но это так. Наконец-то она пришла.
— Кто пришел? — спросил Джек.
Ответа не было.
— Фэлкон? — позвал адвокат. — О ком ты говоришь?
Тишина на противоположном конце провода неожиданно отозвалась гулкой пустотой, и Джек понял, что ответа не последует — Фэлкон закончил разговор. И отключил телефон. Джек захлопнул крышку своего мобильника, положил его на стол перед собой и некоторое время молча созерцал, обдумывая смысл услышанного.
— Получилось не совсем то, что мы хотели, не правда ли? — сказал Пауло.
— Не совсем то, — согласился Джек, глядя прямо перед собой. — По крайней мере если исходить из нашего плана.
Глава 48
Фэлкон сунул мобильный телефон в карман и возобновил хождение по комнате. За прожитые на улице годы он пристрастился к дальним прогулкам и часто бродил по набережной реки, Майами-авеню или Бискейн-бульвару. Теперь же, вынужденный постоянно находиться в маленькой душной комнатушке мотеля, чувствовал себя, как посаженное в клетку животное. Хождение взад-вперед помогало прочистить мозги, избавиться от овладевшего им смятения и утихомирить призраков, чьи голоса звучали у него в голове. Что и говорить, последние слова Свайтека нанесли ему чувствительный удар. Если бы сообщение адвоката застало его на улице, он, чтобы успокоиться и основательно все обдумать, дошагал бы, наверное, аж до самого Форт-Лаудердейла и пешком же вернулся к своему автомобилю.
Исчезли его деньги. Все до последнего цента.
Исчезнувшие деньги… Исчезнувшие… Игра слов поразила его, и по лицу расплылось изумленное выражение.
— Надеюсь, новости хорошие? Может, поделишься с нами? — подал голос Тео.
Фэлкон было повернулся к нему, но случайно взгляд его упал на собственное отражение в зеркале, вмонтированном в дверцу платьевого шкафа. У него и впрямь было такое лицо, будто он только что получил радостное известие. Но его вид и чувства никого не касались.
— Говори, когда тебя спрашивают, — отрезал он.
— Между прочим, девушка в ванной по-прежнему нуждается во врачебной помощи, — не унимался Тео.
— Заткнись! Думаешь, я не знаю? Конечно же, ей нужен доктор.
— И что ты собираешься делать?
— А чего ты ждешь? Здесь доктора нет.
— В таком случае отпусти ее. Пусть девушку отвезут в госпиталь.
— Не могу.
— Не можешь? Но почему? — удивился Тео. — Тебе всего-навсего надо открыть дверь. А уж я отнесу ее на парковочную площадку или куда ты мне скажешь и вернусь.
— Как же, вернешься… Черта с два!
— Позволяю выстрелить мне в спину, если попытаюсь сбежать.
Фэлкон снова яростно заметался по комнате. Последний телефонный разговор со Свайтеком привнес было в его голову желанную ясность, но тут заговорил чернокожий мистер Большой Рот и все испортил, сбил с мысли. Не его вина, что девушке нужен врач. И при чем здесь он, если рядом нет доктора? Но эти люди ничего не желают знать и лишь издеваются над ним и поносят. А он, между прочим, не железный и тоже способен чувствовать…
— Что вы все от меня хотите?! — крикнул он, но не стал дожидаться ответа. Демоны, которых он пытался удержать под контролем, вновь стали брать над ним верх и рваться из глубин подсознания наружу, пробивая себе путь подобно вулканической лаве. Фэлкон подбежал к стене и начал пинать ее с силой и сноровкой заправской футбольной звезды.
— Как… какого черта… почему ты… как ты могла… позволила себе… забеременеть? — говорил он, колотя по стене в промежутках между вырывавшимися у него бессвязными словами. И настолько углубился в свое занятие, что не заметил ужаса на лицах заложников. Не слышал криков запертой в ванной девушки, утверждавшей, что он не так понял и ни она, ни ее раненая подруга нисколечко не беременны. Для него заложники больше не существовали, а сам он находился не в номере мотеля, а в другом месте и другом времени. Перед его мысленным взором мелькали совсем другие лица, тревожившие его воображение вот уже более четвери века.
— Быстрее! — гаркнул Эль Осо.
Он расположился на заднем сиденье машины вместе с беременной женщиной, заключенной номер 309. Она лежала на спине, выставив вперед живот и положив ноги ему на колени. Ее хлопковое платье задралось выше бедер, но в ее положении мысли о пристойности просто-напросто не приходили в голову.
