Тео смял в руке опустевший пакетик от чипсов, а затем испустил гортанный рык такой силы, что в автомобиле чуть не лопнули фары.
– В точку, старина!
Глава 8
Джеку не пришлось идти в полицию. За ним сами пришли.
Через два дня после памятной встречи в кабинете Уильяма Бейли раздался телефонный звонок. Агент ФБР была немногословна: она сказала лишь, что им необходимо пообщаться по поводу предположительного похищения Мии Салазар. Через сорок пять минут Джек уже находился в небольшой переговорной периферийного отделения ФБР Майами. Напротив него за столом сидела специальный агент Энди Хеннинг.
– Спасибо, что быстро отреагировали.
– Мне показалось, это важно.
По пути Джек позвонил Джерри Шафетцу, под начальством которого работал в прокуратуре, и тот дал ему детальную характеристику на женщину, с которой предстояло общаться. Джерри был в своем репертуаре: первым делом он сообщил, что Энди Хеннинг – обалденная красотка. Впрочем, далее последовала более важная информация: Хеннинг не местная, восходящая звезда из Сиэтла, которая не так давно приехала в Майами. Олимпийская медалистка среди юниоров по горным лыжам – каталась, пока не повредила коленку. К шестнадцати годам получила сертификат по дайвингу. Окончила юрфак – и тут же в ФБР; как юрист не практиковала. Двадцатая женщина за всю историю бюро, попавшая в список лучших стрелков и ставшая членом почетного братства, на девяноста восемь процентов состоящего из мужчин. Сюда попадают агенты, выбивающие максимум возможных очков на самых сложных курсах по владению стрелковым оружием. И этим похвалы не ограничивались.
– Да, кстати, – в третий раз, наверное, повторился прежний босс Джека, – я упомянул, что она обалденная красотка?
Не сказать, чтобы это имело большое значение – разве что в том случае, если ты мужчина, натурал и тебе больше тринадцати лет.
– Насколько вы в курсе, – деловитым тоном начала Хеннинг, – Мия Салазар была похищена три дня назад.
– Пока вы не продолжили, можно вопрос? Каким образом я оказался в списках опрашиваемых?
– Вашу фамилию назвал господин Салазар.
Можно было даже не сомневаться, что обманутый супруг не пожалел на него эпитетов. «Этот мерзавец, сластолюбец, прелюбодей Джек Свайтек».
– Я удивлен, что господин Салазар вам все-таки позвонил. Когда мы с ним разговаривали в прошлый раз, он заверил меня, что не намерен подключать к делу полицию.
– Он нам не звонил, – ответила Хеннинг. – Похититель выслал нам копию письма с требованием выкупа. Мы связались с господином Салазаром, чтобы обсудить с ним план дальнейших действий, а он попросил нас позвонить своему поверенному, Джеку Свайтеку.
– Я не являюсь его поверенным.
– Господин Салазар утверждает обратное.
Джек хотел рассказать ей, как все обстояло на самом деле, но инстинкты защитника подсказывали ему не делиться информацией, а прежде выяснить, что в планах у следователей.
– У нас с господином Салазаром осталась пара нерешенных вопросов, – проговорил он. – Прежде чем мы сможем продолжить этот разговор, поясните, пожалуйста, какие действия я уполномочен предпринять от имени господина Салазара?
– Доставить похитителю выкуп.
– Теперь я окончательно сбит с толку. Когда мы разговаривали в прошлый раз, господин Салазар сказал, что не собирается платить выкуп.
– Да, выкуп будет выплачен не из его денег. Это наши средства.
– ФБР спонсирует уплату выкупа?
Агент Хеннинг подалась вперед, сложив руки на столе.
– Буду с вами предельно откровенна, господин Свайтек. Надеюсь, что вы, как бывший прокурор, сделаете все возможное, чтобы данный разговор не просочился в газеты.
– Разумеется. Конечно.
– Похищение госпожи Салазар – отнюдь не первое. Записка, которую вы видели, – своего рода подпись серийного похитителя. За неимением лучшего эпитета мы назвали его Оценщиком.
– То есть он оценивает своих жертв?
– Дело в том, что в записке похититель требует, чтобы родственники установили сумму, которую они готовы заплатить за любимых. Он не называет конкретных цифр, каждый раз используя одну и ту же формулировку: «Заплати то, чего она стоит».
– Я видел эту фразу в послании Салазару.
– Да, но вы еще не видели последствий, которыми оборачивается «недоплата». Иными словами, когда сумма оказалась «неверна».
– Он уже кого-то убил. Я вас правильно понял?
Хеннинг кивнула.
– Эшли Торнтон. Она была женой Дрю Торнтона из Окалы.
– Та самая, которая умерла в подводной пещере?
– Да.
– Читал в газетах. Ужасно. Я не знал, что это дело рук одного и того же человека.
– Немногие посвящены в подробности. Мы делали все возможное, чтобы пресловутая формулировка не просочилась в СМИ. Это единственный способ оградить себя от подражателей и чокнутых.
– Господин Торнтон отказался заплатить выкуп?
– Я бы так не сказала. Он отдал похитителю миллион долларов. Похитителю показалось, что этого недостаточно. Менее чем через сутки после передачи денег мы обнаружили труп госпожи Торнтон в подводной пещере под рекой Санта-Фе. На ее запястье был закреплен пластиковый браслет с надписью: «Ответ неверный».
– Каков же тогда верный ответ?
– Интересный вопрос. Миллион долларов – сумма немалая.
– Получается, сколько бы ты ни заплатил, все равно будет недостаточно.
– Мы сначала так и подумали, а потом покопались в обобщенной базе ФБР и обнаружили кое-что интересное. Оказывается, восемь месяцев назад в штате Джорджия была похищена двадцатипятилетняя жена автомеханика. Он получил ту же записку: «Заплати то, чего она стоит». Парень продал машину, заложил все, что у него было, и наскреб девятнадцать тысяч долларов. И знаете что? На следующий день его жена вернулась домой, живая и невредимая.
– Ух ты! – поразился Джек.
– Еще бы. Если подходить к вопросу с таких позиций, тогда господин Салазар должен выплатить что-то около сорока миллионов.
– Теперь понятно, почему он отказывается отдавать деньги.
– Думаете? – переспросила она с возрастающим интересом. – Зафиксирован факт передачи похитителю шестидесяти пяти миллионов долларов.
– Чего только не бывает.
– То есть вы хотите сказать, что сорок миллионов – слишком большие деньги, и точка. Или вам известно о Мии нечто такое, что приуменьшает ее ценность, если рассуждать с позиции похитителя?
– Не уверен.
Хеннинг помедлила, давая собеседнику возможность что-нибудь добавить.
– Точно?
