Едва Джек передал ключи от машины лакею, чтобы тот отогнал ее на парковку, зазвонил телефон. Это был Тео.
– У тебя что, радар, что ли? – удивился Джек. – Или уже по всему Интернету развесили объявления, что меня норовят перекупить?
– То есть ты опять встречаешься с Мией?
– Нет. У нее на вечер планы.
– Сочувствую, чувак. Сидишь на антидепрессантах?
– К черту таблетки.
– Может, сходим на стриптиз?
– Нет.
– Проститутку не желаешь?
– Сомневаюсь.
– А что же тогда?
– Да ничего. Ты ведь сам мне позвонил.
– Ну да. Просто хотел проведать старого приятеля, и все. Мы уж о нем и не слышим, он ведь у нас влюблен… – Это «влюблен» было сказано с подобострастием диджея на полуночном канале, объявляющего название очередного романтического хита.
Джек хотел было возразить, но осекся. Уже бог знает сколько лет его личные отношения не заходили так далеко. Да, они с Мией еще не признавались друг другу в любви, но даже человек, глубоко несведущий в таких вопросах, понял бы, что тут речь идет лишь о том, кто первым произнесет три заветных слова. По крайней мере Джек так считал и надеялся, что Мия чувствует то же самое.
– Да, у нас все замечательно. Можешь за меня порадоваться.
– Я рад. Давай отпразднуем.
– Не могу. У меня мероприятие.
– Мероприятие?
Джеку пришлось сделать над собой усилие, прежде чем он смог вымолвить:
– Да я тут еду по приглашению Уильяма Бейли. Исключительно по вопросу связей.
Эта весть была встречена гробовой тишиной. Наконец Тео заговорил, и в его голосе угадывалось неодобрение.
– Ну и дурень, твою мать! Эх, как же ты влип! – И он положил трубку, прежде чем Джек смог что-либо возразить.
Джек хотел перезвонить, но по здравом размышлении передумал. Пусть лучше пропустит пару бокальчиков – ему не помешает охладиться да поразмышлять на извечные темы в жизни Тео Найта; скажем, если в лесу упадет дерево, наводнится ли его почта сообщениями типа рекламы виагры? Джек спрятал телефон и вошел в гостиницу «Ритц».
По случаю торжественного вечера был снят главный зал для торжественных мероприятий. Джек проехал два лестничных пролета на лифте и вышел на балконный уровень – вечеринка была уже в самом разгаре. Повсюду порхали дизайнерские платья и взятые напрокат караты от «Ван Клиф & Арпелс». Но гул бесчисленных разговоров был не в состоянии заглушить брошенную Тео фразу. А правда, не глупо ли он поступает? Джек всерьез задавался этим вопросом. И в чем именно состоит тяжесть положения? Как говорит Мия, нет ничего плохого в том, чтобы тебе платили столько, сколько ты стоишь. Джек исправно служил обществу, а его жалованья не хватало даже на то, чтобы выплатить студенческие займы. После развода он остался почти нищим, если не считать машины, – да и ту потом спалили. Конечно, он не собирается прыгать в объятия Уильяма Бейли, но чтобы обрести самостоятельность, необходимо заручиться поддержкой такого человека, как он. Человека с широкими возможностями, который не переваривает судебных разбирательств и чьи клиенты готовы выложить целое состояние любому адвокату за то, что он убережет их от тюрьмы.
– Джек, хорошо, что ты все-таки приехал, – улыбнулся Уильям Бейли.
– Никогда не отказываюсь от дармовой выпивки.
– Вообще-то тут выпивка платная – десять долларов за порцию.
Тысяча долларов с человека, да еще платный бар. И все ради благого дела: сбора средств на новый «мерседес» для финансового директора какого-нибудь некоммерческого проекта по здравоохранению.
Бейли извлек из кармана целую пачку купонов и выделил Джеку с полдюжины.
– Угощаю. Только сначала представлю тебя кое-кому из знакомых.
Джек ощутил, как его локоть потащили в противоположном бару направлении, и его тело неохотно двинулось следом. В течение следующих двадцати минут он успел познакомиться с несколькими десятками человек, полагавших, что если фамилия нового знакомого Свайтек, то необходимо баловать его рассказами о его знаменитом отце. Вот Джек и притворялся, что ему страшно нравится слушать о том, как эти люди играли в гольф, выпивали, рыбачили или устраивали предвыборную кампанию вместе с бывшим губернатором. Впрочем, Джек был отнюдь не в настроении наблюдать сборище тех, кому нравилось похваляться знакомством со знаменитостью, тем более что настоящего Гарри Свайтека они знали не лучше, чем истинного Элвиса Пресли.
Среди всей этой суматохи и пустой болтовни взгляд Джека неожиданно привлекло видение в противоположной части зала. Спиной к нему стояла женщина, облаченная в вечернее платье, черное в полоску. Волосы ее были сплетены в косу и заколоты на затылке, бриллиантовые серьги замечательно оттеняли оливковый оттенок кожи и играли на изящном изгибе лебединой шеи. Джек уставился на незнакомку, не в силах отвести взгляд.
Голос Уильяма Бейли вернул его к действительности.
– Джек, я хотел бы познакомить вас с Эрнесто Салазаром. Это один из моих лучших и давних клиентов.
Джек улыбнулся и пожал новому знакомцу руку, пока двое его спутников подшучивали друг над дружкой на тему «Это кого ты назвал старым?». Джек слушал вполуха, кидая взгляды в противоположный конец комнаты, где возле бара стояла обворожительная женщина в черном платье.
Бейли продолжал:
– Эрнесто только сегодня вернулся из Аргентины. Больше двух месяцев провел в Буэнос-Айресе – занимался серьезным проектом по беспроводной сотовой связи.
– Ровно десять недель, – уточнил Эрнесто.
Джек что-то ответил, хотя все его внимание было сосредоточено в одной точке – он пытался уловить момент, когда толпа рассеется и откроет обзор на бар. Какое-то непонятное чутье навязывало ему необходимость разыскать ту женщину в черном платье. И вот – сияние бриллиантовых серег, профиль. И снова толпа сгустилась, к собеседникам подошел официант с шампанским.
– Вот она, – проговорил Эрнесто.
– Кто? – спросил Джек, почувствовав себя школьником, которого застали с ворованным «Плейбоем» в руках.
– Жена Эрнесто, кто же еще, – пояснил Бейли.
– Позвольте вас познакомить, – сказал Эрнесто. Кричать в таком шуме было бессмысленно, и Салазар сделал знак рукой, чтобы привлечь внимание супруги. Та или не заметила мужа, или не обратила на него внимания, показав лишь изгиб стройной спины. Эрнесто извинился и направился к ней, маневрируя среди групп беседующих.
Бейли опустил руку на плечо Джека и тихо, но не без некоторой раздражительности произнес:
– Ты рассеян, Джек. Что-то случилось?
– Отнюдь, – проговорил Джек, наблюдая, как Эрнесто подошел к женщине в черном и взял ее за руку. Она обернулась к нему, и тут же толпа сомкнулась за ними. И только лишь когда господин Салазар с молодой женой, сильно уступающей ему в годах, стали пробираться назад среди смеющихся лиц и болтовни гостей, Джек впервые увидел ее лицо.
