– Мы получили информацию из конторы окружного шерифа Якимы. Сектантам принадлежит старая ферма недалеко от города. Там живет человек тридцать. У нас есть фотографии некоторых членов, потому что их арестовывали за мирное гражданское неповиновение. Они приковали себя к трубам при попытке проложить оросительные дренажные канавы по участку, смежному с их собственным. Согласно рапорту чиновника, производившего арест, они казались довольно миролюбивой, но параноидальной компанией, считающей, будто вся эта история с дренажными канавами просто уловка правительства, которое собирается шпионить за ними.
– Еще какие-нибудь неприятности с законом?
– Ничего.
– А как насчет отдельных членов? Кого-нибудь из них раньше арестовывали?
– Ни один из арестованных за гражданское неповиновение ранее по рапортам не проходил. Это обычные люди, совсем как те, кого я видела на собрании вчера вечером.
Вмешался Айзек:
– Насколько я понимаю, Ширли Бордж из ВЖИЦа формально с сектой не связана?
– Мы о таких связях не знаем. Во всяком случае, в гражданском неповиновении она не участвовала.
– Не хочу задавать глупых вопросов, – продолжала Виктория, – поэтому просто предположу, что портрета Бет Уитли не было среди фотографий арестованных членов секты.
– Нет, – сказала Энди. – И это не глупый вопрос. А теперь вопрос Айзека, заданный вначале. Одна из вещей, которых я хочу достичь на этом задании, – это установить, является ли Бет Уитли жертвой. Или же соучастницей.
– Соучастницей в чем? – спросил Лундкуист. – Давайте не терять из виду факт, что вся эта теория основана на намеке осужденной преступницы, которая хочет выбраться из тюрьмы, получить награду в четверть миллиона долларов и уехать на Таити. У нас нет доказательств, что Стив Блечман или кто-то другой из так называемой секты вообще когда-либо встречался с Бет Уитли или еще какой-нибудь из жертв серийного убийцы.
– Именно поэтому мне и нужно поехать на пикник, – сказала Энди.
Лундкуист заметил:
– Работать под прикрытием в комиссионном магазине в Якиме – это одно дело. Внедриться в секту – совсем другое.
– Что вы хотите сказать? – спросил Айзек. – Что все задание – авантюра?
– Я хочу сказать, что если мы хотим получить доказательства, то надо взять ордер на обыск и идти искать их.
– Вы прекрасно знаете, что ордер на обыск оформляется особенным образом. Мы должны в письменном показании под присягой четко перечислить, что именно ищем.
– Ну а Бет Уитли? Это довольно четко. Если мы действительно полагаем, что Бет Уитли может находиться на ферме, принадлежащей секте мистера Блечмана, то, по-моему, сможем получить ордер и перевернуть там все вверх дном, пока не найдем ее.
Энди хотела заговорить, но ее опередила Виктория.
– Плохая идея, – громко прозвучало из селектора. – Любая открытая акция ФБР может побудить сектантов организовать вечеринку отравлений, как было с «Небесными вратами» или в Джонстауне. А то и устроить настоящий ад, как у Дэвида Кореша в Уэйко.
[10]
Сектанты по определению склонны к самоубийству, поскольку уже уничтожили свою прошлую жизнь. А судя по тому, что рассказала Энди об учении Блечмана, эта секта ничем от других не отличается. Он проповедует необходимость порвать связи с семьей и друзьями – со всем, что удерживает твои излучения на человеческом уровне. Исходя из того, что я услышала, Блечман не боится умереть. И не боится забрать последователей с собой – желают они того или нет.
Лундкуист поморщился, явно не убежденный.
– Я просто пытаюсь найти разумное решение. У нас есть серийный убийца, который может в любой момент нанести новый удар. И я не хочу отвлекаться на дорогую и способную затянуться тайную операцию, которая, возможно, совершенно не относится к делу.
– Это правомерное беспокойство, – сказала Энди. – Но штурмовать резиденцию Блечмана не стоит.
– Я не сказал «штурмовать», – огрызнулся Лундкуист. – Я сказал «получить ордер на обыск». Не искажайте мои слова.
– Простите. Только мне кажется, что Виктория особо подчеркнула – параноидальная группа сектантов, приковавшихся к оросительной трубе, чтобы не дать правительству шпионить за ними, может не уловить таких тонких различий.
Лундкуист поискал ответ, но так и не нашел.
– Самоуверенность, – тихонько пробормотал он.
– Ну-ну, – сказал Айзек. – Давайте не переходить на личности.
– Напротив, – сказал Лундкуист. – Сейчас самое время перейти на личности. Я чувствую, что вы склоняетесь к какой-то тайной операции. Так что, по логике вещей, следующий вопрос – кто подходит для этой работы?
– Рискуя показаться банальной, я бы сказала, что подходящая кандидатура здесь – женщина.
– Вот как? – сказал Лундкуист. – Энди, а вы не расскажете нам о тренировках по работе под прикрытием и имеющемся у вас опыте?
Опыта у Энди не было, но приходилось как-то отвечать.
– В колледже я участвовала в спектаклях.
– Чудесно. Вы можете изобразить Элизу Дулитл в сектантском варианте «Моей прекрасной леди». Айзек, хотите сыграть Генри Хиггинса?
– Довольно, – сказал Андервуд.
– Я не подкалываю, – сказал Лундкуист. – Мне нравится Энди. По-моему, у нее есть реальный потенциал. Я лишь не хочу, чтобы ее убили на задании, для выполнения которого у агента Хеннинг нет квалификации.
– Я учитываю это, – сказала Энди.
– Подумай, прежде чем говорить, малышка. Ты внедряешься в секту. Оказавшись внутри, ты предоставлена самой себе. Наши агенты-наблюдатели не могут видеть сквозь стены. И мы не можем подслушивать. Если они обыщут тебя и найдут «жучок», ты погибла. И я говорю так не потому, что я сексистская свинья. Но в ситуации с двумя мертвыми мужчинами, тремя мертвыми и одной пропавшей женщиной лучше подумать дважды, прежде чем вступать в секту, возможно, созданную серийным убийцей.
Энди посмотрела на Лундкуиста, потом на Айзека:
– Я подумала об этом. И хочу так сделать. – Она смотрела прямо на Андервуда. До сих пор он был на ее стороне, и она ожидала его одобрения. Энди ждала.
Прошло несколько секунд. Энди молча терпела, умоляя Айзека взглядом.
Наконец он сказал:
– Дайте мне подумать.
– Но…
