Около трех ему позвонил один из тех ужасно деликатных клиентов, кто просто не принимает объяснения «семейные проблемы» в качестве ответа. Две минуты превратились в десять, десять – в тридцать пять. В конце концов, чтобы отвязаться от него, Гасу пришлось притвориться, что в сотовом телефоне сдохла батарейка. Он засел у телефона. Бет держала адресную книгу в компьютере. Гас прокручивал список в алфавитном порядке и звонил по каждому номеру, спрашивая, видел ли кто ее. Через некоторое время процесс стал механическим, и он потерял счет времени. Он обзванивал номера на «П», когда в дверь позвонили.
Гас открыл. На пороге стояла Карла с накрытым салфеткой блюдом.
– Я принесла Морган обед.
И направилась на кухню, не дожидаясь приглашения войти. Гас пошел следом.
– Ничего, если я тоже поем?
Поддразнивание не сломало лед. Он сказал:
– На самом деле Морган пообедала дома у подруги. Я весь день просидел на телефоне. И не хотел, чтобы она была рядом.
– Бизнес никогда не останавливается, да?
– Это не бизнес. Я пытался найти Бет.
– О! – Сестра явно удивилась. Ее воинственность чуть уменьшилась. – На самом деле я тоже.
– Удачно?
Она поставила сотейник на столик и сняла перчатки.
– Нет. Но это ничего не значит. Прошло еще мало времени.
Гас отвел взгляд.
– Можно задать тебе довольно личный вопрос?
– Смотря какой.
– Забудь на минуту, что ты – моя сестра. Будь просто лучшей подругой Бет.
– Ладно.
– В последнее время я, по-моему, не слишком часто видел вас вместе. Иногда лучшие подруги могут быть как сестры. Иногда это просто слова. Вы с Бет были близки?
Карла поморщилась, словно затрудняясь с ответом.
– Были когда-то.
– Но не последнее время?
– Раньше мы были ближе. Я уже говорила тебе утром: последние несколько месяцев Бет была по-настоящему несчастна. И не слишком общительна.
Гас кивнул:
– Знаю. Я прошелся по ее адресной книге, обзвонил всех подруг. И ни одна из них не видела ее последние пару месяцев, даже по телефону не говорила.
– Может, она чувствовала себя неловко. Женщины, с которыми плохо обращаются, часто во всем винят себя.
Гас рассердился:
– Я никогда пальцем Бет не тронул. Не знаю, почему она так сказала. Очевидно, чтобы сделать мне больно.
– Гас Уитли – жертва? Вряд ли. Насколько я понимаю, Бет скорее уж сделала бы больно себе, чем тебе.
Их глаза встретились. Каждый мог точно сказать, что думает другой.
– Ты же не считаешь… – проговорил Гас.
– Господи, надеюсь, что нет.
Зазвонил телефон. Гас схватил трубку на втором звонке:
– Алло. Да, я.
Он заходил по комнате, напряженно слушая. Глаза расширились от беспокойства. Он явно был на грани паники.
– Буду через двадцать минут, – сказал он наконец и положил трубку.
Казалось, Карла сейчас задохнется.
– Что? – настойчиво спросила она.
– Полиция нашла тело в Вашингтонском дендрарии. Женщина тридцати с чем-то.
Она прижала руку к губам:
– Это…
– Не знаю. Они хотят, чтобы я приехал на опознание. – Гас с трудом сглотнул, голос не слушался. – Они считают, что это может быть Бет.
Как и большинство агентов ФБР, Энди не часто заходила к патологоанатомам. Если не обнаруживалось связи дела с правительством или конгрессом, если преступление вообще не относилось к федеральным, с мертвыми телами возились местные копы, в крайнем случае полицейские штата. Хотя полисмены Сиэтла часто обращались в ФБР за экспертной помощью. Например, в криминальную лабораторию. Или за составлением психологического портрета. Однако Энди хорошо помнила, что расследованием руководят местные – даже после того, как ФБР откликается на просьбу о помощи.
К счастью, Энди не теряла времени и сразу просмотрела переданные Айзеком Андервудом материалы. Поэтому она была полностью в курсе, когда Айзек позвонил после обеда и велел немедленно мчаться к патологоанатомам.
Управление судебно-медицинской экспертизы округа Кинг находилось в цокольном этаже медицинского центра Харбор-Вью. Энди приехала в начале восьмого, и ее сразу же провели к главному кабинету для вскрытий. У двери девушку встретил детектив из полицейского управления Сиэтла – приземистый мужчина с редеющими каштановыми волосами и широким плоским носом, как у бывшего боксера.
– Энди Хеннинг, – представилась она.
Коп, казалось, удивился. Словно он ожидал, что «Энди» будет мужчиной. Потом протянул ей руку:
– Дик Кесслер. – Ровный тон его голоса соответствовал бежевато-серым стенам кабинета.
– Айзек Андервуд просил передать привет. – На самом деле ничего он не просил, но, судя по улыбке, появившейся на лице Кесслера, простое упоминание имени ее начальника помогло сломать лед. У Айзека были великолепные отношения с полицейским управлением Сиэтла: карьеру в правоохранительных органах он начинал там.
– Старина Айзек, – сказал Кесслер с ностальгической улыбкой. – Какой же был кайф – смотреть, как этот малый выступает свидетелем в суде. Вы знаете, что рекорд управления по съеданию с потрохами самых самоуверенных адвокатов по-прежнему принадлежит ему?
– Это меня не удивляет.
– Он приедет?
– Он направил меня. Сказал, что ему позвонили и сообщили, будто вы сегодня вечером устраиваете опознание тела, которое может быть связано с серийным убийцей. Я надеялась, что уговорю вас отложить процедуру до завтрашнего утра, когда прибудет из Квонтико криминальный психолог из ОПР. У нее самолет сегодня ночью.
Кесслер покачал головой:
– Нельзя откладывать. Это было бы нечестно по отношению к семье. Если, конечно, мы правильно определили семью…
– Кто приезжает на опознание?
– Гас Уитли. Юрист, большая шишка из делового центра.
– Я слышала о нем. Как он связан с жертвой?
– Уитли сегодня утром заявил об исчезновении жены. Честно говоря, мы не обратили на это особого внимания. Пока не обнаружилось тело.
– Почему вы думаете, что это она?
– Да так, по мелочам. Неопознанная белая женщина. За тридцать. Каштановые волосы. Около ста двадцати фунтов.
– Полагаю, ни водительской лицензии, ни каких-либо других документов?
– Нет.
– Одежда совпадает?
– Хм-м. Тело нашли обнаженным.
– Никаких других характерных физических особенностей?
