- Я тебе потом скажу. Ты абсолютно уверен, что это
липа?
- Андрей, я эту шарашку под названием МВД знаю, как
собственную семью. Она у меня не один год под микроскопом. Все люди, которые
поименованы в твоих материалах, являются людьми, принадлежащими к одной и той
же группировке. Основных группировок в министерстве всего две, и они воюют друг
с другом не на жизнь, а на смерть.
- То есть получается, что люди, принадлежащие к другой
группировке, хотят их оклеветать?
- Да ничего не получается! Господи, что ж ты такой
бестолковый-то, Корин! - Василий начал сердиться. - Они же не полные идиоты
сливать тебе дезу, которая при первой же минимальной проверке будет
опротестована. Тут игра более тонкая.
- Я поняла, - внезапно подала голос Елена, которая до
этого как-то совершенно незаметно успела не только расставить на столе приборы,
но и принести все приготовленные закуски. - Я рада, что Василий подтвердил мои
предположения, и теперь могу сказать, что на самом деле происходит.
Злотник опешил от неожиданности, вероятно, привык, что
красивые женщины умеют только быть женщинами, а не мыслящими субъектами. Я
перехватил его полный недоумения взгляд и пояснил:
- Елена - бывший следователь, так что ей материя
знакома. Недоумение на лице Василия сменилось уважением и вниманием.
- Все названные в материалах люди имеют за душой сто
пятьдесят тысяч разных грешков, но только не тех, которые там описаны. Теперь
смотрите, какова последовательность ходов. Материалы предаются огласке либо в
виде книги, либо попадают в прессу, либо в ФСБ. Причем источником огласки
должен быть именно писатель или любое другое нейтральное лицо. Либо ты даешь
интервью - и эта деза попадает в прессу без проверки, либо информируешь ФСБ о
ставших тебе известными преступлениях. Либо, на худой конец, ты пишешь книгу, в
которой что ни имя - то реальный человек. Лучше всего, конечно, действовать
через ФСБ, потому что следователь сразу же начнет информацию проверять. Но если
деза окажется в книге или в интервью - тоже неплохо, потому что можно поднять
скандал, обвинить автора в клевете, после начнется все та же проверка. В результате
проверки выясняется, что указанных чиновников нагло оговорили и оклеветали. Но
кто мог это сделать? Кому это выгодно? Да ясно кому, противоборствующей
группировке, члены которой давно сидят на своих должностях, погрязли в
коррупционных связях и преступном обогащении и не хотят терпеть рядом с собой
честных и принципиальных людей, приведенных на должности в последние годы. Что
происходит дальше?
- Дальше начинается скандал, людей "старой"
группировки прижимают к ногтю, в результате чего освобождаются занимаемые ими
должности, - продолжил Василий. - А должности эти - хлебные.
- Совершенно верно, - согласилась Елена. - Несчастные
оболганные офицеры начинают кричать на каждом углу: вы посмотрите, что они
творят, они хотят нас скинуть, потому что мы мешаем им зарабатывать деньги
преступным путем! В результате скидывают их противников за неспортивное, так
сказать, поведение. И все освободившиеся должности плавно переходят к
представителям "новой" группировки. Просто и безболезненно. И
никаких, заметьте себе, конкретных разоблачений, никаких судебных процессов и
тюремных сроков. То есть никакого кровопролития. Просто симпатичный
внутриведомственный скандальчик с вполне прогнозируемым результатом. И наши
"новые" милиционеры с чувством глубокого удовлетворения занимают все
остальные освободившиеся должности. А "старым" никогда в жизни не
удастся доказать, что они клеветой не занимались и вообще не имеют к этому
никакого отношения. Потому что единственный свидетель во всей этой истории -
ты, Андрей, а ты скажешь, что материалы тебе передал генерал Маслов Валерий
Сергеевич, один из главных действующих лиц в стане "старых". А у
Маслова теперь уже никто ничего не спросит. Видишь, как все просто.
- А если я этого не скажу? - я пристально посмотрел на
Елену. - Я же этого не помню. Я знаю об этом только со слов Марии.
- Значит, об этом скажет твоя Мария. И еще та дамочка
из Франкфурта, она тоже подтвердит. И ты, Андрей, окажешься в полном дерьме, а
наши злобно оклеветанные милиционеры - все в белом.
- Выходит, они состряпали дезу сами на себя, - уныло
подвел я итог. - А я чуть было не попался.
- Минутку! - голос Злотника прозвучал строго и
недовольно. - Я утратил нить расследования. Мы обсуждали только материалы, а
теперь появились какие-то новые имена. Может быть, вы соизволите мне объяснить,
о чем речь?
Аккуратно, Корин, предельно аккуратно, обдумывай каждое
слово. У тебя нет оснований не доверять Злотнику, но и оснований полностью
довериться ему у тебя тоже нет. Говори только то, что и без того всем известно.
Я говорил медленно, не сводя глаз с Елены и по выражению ее
лица оценивая свои слова. Она слушала внимательно, и, кажется, я ничего такого
не ляпнул. Шел по улице, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся - гипс.
Ничего не помню. Сказали, что был какой-то Маслов, который передавал мне
какие-то материалы. Маслов погиб. Еще сказали, что во Франкфурте была какая-то
Вероника, знакомая Маслова, которая свела меня с людьми, обладающими
дополнительной информацией. Сам ничего не помню, все сведения - с чьих-то слов.
- Ну что ж, - заявил Злотник, когда я завершил
стерилизованное изложение действительности, - Елена абсолютно права, генерал
Маслов и в самом деле принадлежал к когорте "старых" и по
несчастливому стечению обстоятельств показания давать не может. Значит, тебя,
Андрей, обманывают, и материалы тебе на самом деле передавал кто-то другой, из
группировки "новых". Он мог назваться Масловым, а документов ты и не
спросил, зато всем вокруг рассказывал, что встречался с генералом Масловым.
Теперь уже не узнать, как все было на самом деле, раз ты ничего не помнишь. Но!
Василий выразительно поднял палец.
- У нас осталась Вероника, и мы можем попробовать
выяснить, кто она такая и с кем связана. Может оказаться, что она говорила тебе
неправду, что никакого Маслова она на самом деле в глаза не видела. Если
выяснится, что она тесно связана с группировкой "новых", то круг
замкнется. Идея ясна?
Господи, господи, ну почему так трудно лгать и притворяться?
Делать вид, что ничего не помнишь, хотя на самом деле помнишь все. И ничего не
понимаешь...
Глава 19
Мария, Муся, Кошечка Пушистая, как же ты могла? Как? Зачем?
Сколько тебе заплатили за этот спектакль? Впрочем, вопрос риторический, тебе
нужны деньги, чтобы оплатить лечение дочери. Твоих процентов от моих гонораров
на это не хватает. Почему ты не попросила денег у меня? Знала, что отдавать
придется долгие годы и еще неизвестно, сумеешь ли? Или гордость твоя непомерная
не позволяет просить денег? Если бы я сам предложил, ты бы взяла. А я не
предложил. Почему, ну почему мне это и в голову не приходило? Знаю почему. Я не
стремился лезть в твою жизнь, мы ведь не друзья, а деловые партнеры, ты никогда
не жаловалась, и я считал, что у тебя все в порядке. Мне удобно было так
считать. Я знал, что у тебя больна дочь, но ты ведь все время как-то
организовывала ее лечение, стало быть, зарабатываемых денег тебе хватает. А то,
что это совсем не то лечение, какое нужно, - об этом мне было неинтересно
знать. Я сам виноват в том, что ты польстилась на эти деньги. Сам виноват.
