Не было никакого генерала Маслова. То есть в реальной жизни
он был, служил себе в МВД, потом погиб по дороге на дачу, но в моей жизни он
никогда не появлялся. И в прошлом году во Франкфурте не было никакой Вероники,
и никакого страстного и скоропалительного романа. И я не ездил в Тройсдорф, и
не встречался с Николаем Яновским. Мне просто подсунули красивую неглупую бабу,
возможно, даже актрису, и адрес трагически погибшего русского эмигранта, у
которого, как у генерала Маслова, уже ничего не спросишь.
И не было никаких материалов про МВД. И книгу я писать не
собирался. Меня просто использовали как болванчика в преферансе. Они давно уже
вынашивали этот замысел, подыскивали подходящую кандидатуру. Эту дезинформацию
нельзя было, как часто делается, слить в средства массовой информации, потому
что любой мало-мальски уважающий себя журналист сначала проведет хотя бы
поверхностную проверку и, убедившись, что ему подсунули липу, не станет ее
печатать. Им нужен был писатель, такой, как я, - ничего не понимающий в жизни
системы МВД, увлеченный собственными фантазиями и ничего не делающий сам, то
есть такой, который не станет ничего проверять, а просто слепит из поданного
ему сырья книжку. Книжка разойдется огромными тиражами, все читатели узнают,
какие "новые" милиционеры гады и сволочи, а потом с интересом прочтут
в прессе, что негодяй Корин их оклеветал и на самом деле они белые и пушистые и
пали жертвой злокозненных интриг со стороны "старых" ментов,
нажравших ряхи на криминальных деньгах и не желающих расставаться с кормушкой.
Заодно и престиж собственный подлатают на всероссийском уровне. А еще лучше -
не надо никакой книжки, вполне достаточно интервью писателя Корина о замысле
нового романа и пары отрывков - и дело сделано. Текст отрывков представляет
собой фрагмент художественного произведения и никакой правке в редакции
периодического издания, а уж тем более проверке, не подлежит. И само издание
ничем не рискует, Корин отрывки представил - мы напечатали, а что, нельзя было?
Мы же не знали, что у него там все имена настоящие и что это гнусная клевета,
мы за Корина ответственности не несем, пусть сам отвечает.
Наверное, они давно уже выбрали меня. И давно подкатывались
к Мусе. Только нужно было придумать, как сделать так, чтобы я использовал
настоящие имена и должности, а не давал персонажам такие имена, какие мне
захочется. Это и было, наверное, самым трудным. Интересно, что они придумали?
Наверное, ничего. Может быть, решили пойти по другому пути, но тут как раз и
подвернулась авария с последующей амнезией. Вот уж воистину, им сам черт люльку
качал.
Как только стало известно о моей амнезии, они быстро
сообразили, как это можно использовать. Спросили у специалистов, и те объяснили
им, что либо память восстанавливается в течение нескольких дней, либо это уже
надолго. Риск чудовищный, но они рискнули. Видно, слишком многое поставлено на
карту.
Кого они наняли, чтобы сварганить из материалов нечто
похожее на мои предварительные наработки? Вряд ли фальсификацией занимался один
человек, слишком большой объем работы, наверняка их было несколько, целая
группа. Кто бы это ни был - пятерку им с плюсом! Поработали на
"отлично". Не без помощи Муси, естественно, ведь у нее был доступ к
моему компьютеру, квартира стояла пустая, а ключи я сам ей дал. Они скачали мои
наработки к предыдущим книгам, положили перед собой мои тексты и филигранно
изготовили подделку, имитируя мой стиль и даже мои обычные сокращения. Какие
таланты пропадают! Впрочем, почему пропадают, им, наверное, неплохо заплатили.
Любопытно, литагент из Канады, которого Муся называет
"канадским безумцем", действительно приезжал в мае, или это было лишь
отговоркой, чтобы не навещать меня в санатории и не вести длительные серьезные
разговоры о минувших двух годах? Я склонен думать, что Муся просто избегала
общения со мной. Ведь неизвестно было, удастся ли слепить правдоподобную
картинку и подсунуть ее мне, а до тех пор, пока это не известно, нельзя
рассказывать мне о моей жизни. А то ведь что получится? Скажет мне Муся о
замысле книги о милиции, а где материалы, где наработки, где хотя бы блокнот с
предварительными записями? Нету. А если не скажет сразу, промолчит, а потом
придется предъявлять материалы, то еще хуже выйдет. Почему не сказала? Я ведь
спрашивал тебя, чем я занимался, какую книгу задумывал, какую информацию
собирал. Нет, нельзя ей было появляться в санатории, пока не будет ясности. Ну
вот, ясность и наступила. Липа слеплена и закачана в мой компьютер. Теперь
можно начинать.
Они начали. И каждый день с ужасом ждали, что я вспомню.
Отважные ребята, мужества им не занимать. И Муся с ними. Могу себе представить,
как она перепугалась, когда я попросил найти психоаналитика и высказал
решительное намерение бороться за восстановление памяти! Конечно, Бегемот
Викторович был найден ею и тщательно проинструктирован, поэтому под его чутким
руководством я бы никогда ничего не вспомнил, уж он-то постарался бы на
совесть. Но он действительно старался на совесть, ведь профессионализм из себя
не вытравишь, даже если очень захочешь. И до тех пор, пока мы не начали
бороться с моими страхами и комплексами, Бегемотыч работал со мной как хороший
специалист. Благодаря ему я многое понял, но до главного - до преодоления
страхов - мы с ним так и не дошли. Наверное, у него большой опыт и он примерно
представлял себе, что выявлять мои проблемы можно безболезненно, а вот изживать
их не стоит, чтобы память, упаси господи, не вернулась. Елена честно призналась
Бегемоту в том, что мы с ней близко знакомы, а он что же? Разве попытался
использовать это в работе со мной? Разве старался подтолкнуть мою память при
помощи этого неожиданного знания? Разве посоветовал Елене открыться мне и
рассказать все, что она обо мне знает? Нет, нет и нет. И это еще раз
подтверждает, что подозрения мои были небезосновательными. Психиатра мне
подставили.
Бедная моя Кошечка! Я ходил по Франкфурту, надеясь, что
знакомые места разбудят мою память, а она чувствовала себя стоящей рядом с
пороховой бочкой, на которой сидит обезьяна с гранатой, то есть я. В любую
секунду мог произойти взрыв, и что ей тогда делать? В Москве она хотя бы может
исчезнуть с глаз моих, а там, в Германии, мы жили в одной гостинице, и билеты у
нас были на один рейс. Неудивительно, что с началом этой истории она снова
стала курить, нервы постоянно на пределе. Но я ее понимаю, у нее тоже, как и у крыс
министерских, слишком многое поставлено на карту - здоровье и жизнь
единственного ребенка. Я даже не сержусь на нее. Я понимаю, что сам во всем
виноват. Я сам сделал так, что это стало возможным. Я отгородился от жизни,
ушел в свой внутренний мир, у меня нет друзей, которые все знают обо мне,
потому что я берег мысли и эмоции для книг. Вот и оказалось, что, когда память
подвела меня, вычеркнув из сознания огромный кусок жизни, некому было мне
помочь и рассказать, как я жил все это время. Я использовал Мусю как свои руки,
ноги, язык, глаза и уши, и теперь поплатился за это тем, что она стала
использовать меня. Никто не виноват, что так вышло, кроме меня самого.
А как она уговаривала меня обратиться в ФСБ, когда в меня
сначала стреляли, потом пытались отравить! Нет, не за мою жизнь она
беспокоилась, она хотела, чтобы материалы как можно быстрее получили огласку. Я
бы обратился, допустим, за помощью, а мне бы сказали: "Вы, господин Корин,
писатель, а писателей убивают только за то, что они пишут, вот и давайте-ка
разберемся, что же это такое вы уже написали или только еще собираетесь
писать". Дальше все понятно. Я показываю материалы, происходит легкая
проверка - и цель достигнута.
