Что это? Шум? Или мне послышалось? Опустив стекло ниже, я
высунул голову наружу и напряг слух. Точно, какая-то возня и приглушенные
сдавленные вскрики. Страх накрыл меня с головой, я быстро поднял стекло и
поставил ногу на педаль, готовый в любую секунду сорваться с места. То ли
мчаться Телку на помощь, то ли удирать...
Калитка дернулась, распахнулась, и в свете фар возникла
мощная фигура моего охранника, но сильно чем-то искаженная. Нервы мои были так
напряжены, что я даже не сразу понял, почему конфигурация Телка кажется мне
неправильной. А когда понял - вздохнул с облегчением. Огромный Гриша тащил
одной рукой, почти держа на весу, кого-то щуплого и упирающегося. Я открыл
дверь, чтобы выйти.
- Ну, что там, Гриша? Воришку поймал?
- Типа того, - Телок встряхнул свою ношу, отчего та
издала невнятный пищащий звук. - Вор нынче пошел - полный отпад! Дрых в
хозблоке, возле поленницы. У тебя в доме что, отопления нет? Зачем тебе столько
дров?
- Для камина, - машинально пояснил я, вглядываясь в
того, кого приволок Телок, и не веря своим глазам.
Это был Володя, сын Борьки Викулова. Я давно не видел его,
но ошибиться не мог. Что он здесь делает? Поссорился с отцом, сбежал из дома и
пришел ко мне в надежде на кров, еду и помощь в примирении с родителем? Так уже
было однажды.
- Володя! Почему ты здесь? Что-нибудь случилось? -
Парень молчал, угрюмо уставившись в землю. Телок схватил его двумя руками и
тряхнул так, что у Вовки чуть голова не отвалилась.
- Отвечай, когда тебя спрашивают, недоносок!
- Погоди, Гриша, - я предостерегающе поднял руку, - я его
знаю, это сын моего друга. Наверное, у него что-то случилось.
- Ну раз так...
Телок неохотно выпустил свою жертву, и Володя осел прямо на
землю. Я подошел ближе.
- Что случилось, Володя? С отцом что-нибудь? Ну не
молчи же, говори.
Он поднял голову, и на меня глянула маска ненависти и
отчаяния.
- А то вы не знаете, что случилось с отцом! - внезапно
заорал он. - Что вы притворяетесь? Это вы во всем виноваты, это вы сделали,
своими руками! Вы отняли у нас все! И у меня, и у отца! Я поклялся, что убью
вас! У меня два раза не получилось, застрелить тебя хотел, отравить пробовал -
сорвалось, но я все равно буду пытаться, пока ты не сдохнешь, сволочь! Все
равно буду, буду, буду! Или я сдохну, или ты!
- Ты - раньше, - презрительно бросил Телок, легким
толчком опрокидывая парня навзничь. - Наркоман гребаный. От передозы не
окочуришься так я тебя своими руками удавлю. Говнюк.
Вот ты и получил свое, Корин. Ты пытался забыть об этом. Но
оно тебя все равно настигло, не спрашивая, помнишь ты или нет.
* * *
Восемнадцатого июля девяносто девятого года меня избили и
ограбили. А двадцатого ко мне на дачу явился Борис. Приехал на
"Мерседесе" с шофером и телохранителем. Роскошный, в дорогом
элегантном костюме, с безупречной стрижкой. Холеное красивое лицо покрыто
ровным загаром.
- Дюхон, у тебя есть выход на ОВИР или МИД? Мне срочно
нужен новый загранпаспорт. У старого срок закончился, а мне надо - кровь из
носу - в ближайшие дни улетать за границу. Визу мне сделают за один день, но
нужен новый паспорт.
Выход на ОВИР? Нет, в этом учреждении у меня знакомых не
было. Равно как и в консульской службе МИДа. Но такие знакомые были у Муси, это
я знал точно, потому что наши с ней паспорта оформлялись быстро и без проблем.
Можно, конечно, попросить ее обратиться по поводу Борьки, но не знаю, насколько
ей это удобно. Надо просить через третьих лиц, а это может поставить их в
сложное положение. "Ты же сам понимаешь, Боря, - мысленно произнес я, - я
обращусь к человеку и потом буду ему обязан, этот человек, в свою очередь, тоже
к кому-то обратится и тоже окажется в положении обязанного, и еще кто-то, и
еще. Это ведь не каждому приятно. И все ради чего? Ради того, чтобы ты поехал
отдыхать на Майами? Я плохо выгляжу, только слепой не заметит кровоподтеков на
лице и не поймет, что меня били. А ты смотришь на меня и даже не спрашиваешь,
что со мной. Меня, больного, оскорбленного и избитого, ты просишь организовать
тебе роскошный отдых. А не перебьешься ли ты?" Но вслух я, разумеется,
этого не сказал.
- Видишь ли, - начал я уклончиво, - у меня нет таких
знакомых, которые могут помочь тебе с паспортом. Я могу попробовать позвонить в
одно место, но ничего не обещаю.
- А ты пообещай, Дюхон, пообещай, - голос Викулова
внезапно стал серьезным. - Это очень важно. Это вопрос жизни и смерти.
- Очередной контракт горит? - вяло поинтересовался я.
Мне, подавленному происшедшим, совсем не интересно было разговаривать о чужом
бизнесе.
- Я тебе расскажу, чтобы ты понимал. Мои конкуренты
пошли ва-банк. Мои источники мне сообщили, что против меня собираются возбудить
уголовное дело и немедленно арестовать. Это может случиться уже завтра. Или
послезавтра. Но в любом случае, пока этого еще не произошло, мне нужно успеть
уехать. Понимаешь? В турагентстве, через которое я всегда делал паспорт и визы,
могут организовать это только за четыре дня, три рабочих дня на паспорт и день
на визу, но там еще выходные попадают, так что всего получится неделя, а я
столько ждать не могу. Ты уж постарайся, Дюхон. И пойми еще вот какую вещь: я
не могу обратиться к своим знакомым, потому что произойдет утечка информации и
меня арестуют еще быстрее, чем собираются. Только ты можешь мне помочь. Так что
давай помогай.
Что-то вспыхнуло во мне и запылало жарким, сжигающим все
человеческое огнем. Когда я был ребенком, потом подростком, я обожал Борьку. Он
был моим кумиром, родители ставили его мне в пример, и я искренне стремился
если уж не стать таким, как он, то хотя бы заслужить его похвалу. И столь же
сильной, как обожание, была моя ненависть. Я понимал, что мне никогда не стать
таким, как он, и никогда мне не дождаться от него слов одобрения. Я зависел от
него и ничего не мог с этим поделать. Мучился, плакал, давал себе смешные
детские клятвы - и на другой день снова просительно заглядывал в его глаза, подлизывался
и шел у Борьки на поводу.
О, как легко ему все давалось! Один из лучших учеников в
классе, но не зубрилка, не начетчик, а просто одаренный, способный мальчик.
Лучший спортсмен, выступающий за нашу школу и за район на всех мыслимых
соревнованиях. Самый красивый мальчик, по которому сохли все наши девчонки. В
том числе и моя сестра Вера.
Я не был столь одаренным, учился в основном на тройки и
четверки, по некоторым предметам были и пятерки, но только я один знал, чего
мне это стоило. Я не был не только лучшим спортсменом, я даже свою четверку по
физкультуре получал исключительно благодаря свой покорной дисциплинированности.
Результаты у меня были не просто на тройку - на двойку, но наш физрук ценил мою
старательность и видел, что я бегаю и прыгаю на пределе собственных
возможностей. И уж конечно, красотой я не блистал и девочки по мне не сохли, но
в этом я Борьке не завидовал, потому что интерес к романтическим отношениям
проснулся у меня ровно тогда, когда в меня впервые в жизни влюбилась соседка по
дому. Случилось это, когда мне было шестнадцать, а до того проблемы ухаживаний
и обжиманий меня мало волновали. То есть в физиологическом плане волновали,
конечно, но не до такой степени, чтобы завидовать Борьке.
