- Я даже мысли не могу допустить, что в квартиру придет
чужой человек и будет трогать своими руками мою посуду, мое белье и мои продукты.
Ни за что! Я прекрасно управляюсь сама.
Спору нет, она действительно управлялась прекрасно, хотя
матушка порой и находила какие-то изъяны, но на то она и свекровь. Меня же все
устраивало, и еда, и степень чистоты пола, и наглаженность моих сорочек. А
беседы мне не нужны.
Так что на мой вопрос, а чем я занимался с конца января до
конца апреля, Лина ответила:
- Ты говорил, что хочешь попробовать какой-то
криминальный сюжет. Я удивилась, ведь ты детективы никогда не писал и вообще
это не твой вкус, ты же бытовик-производственник.
- А я что ответил? Объяснил тебе как-нибудь свое
желание?
- Ты сказал, что это будет не детектив, что ты напишешь
в своей обычной манере, но в центре всего будет что-нибудь криминальное. И еще
ты сказал, что Муся твое желание поддержала, она якобы считает, что такая книга
будет вполне своевременной.
Ах вот даже как! Муся поддержала. Ладно, детали я выясню у
самой Муси, но вот с какого, пардон, рожна я полез в криминальную тематику?
Последний детектив в своей жизни я прочел лет в двенадцать, когда переживал
увлечение Конан Дойлом, правда, позже, на волне моды на Жапризо, я прочел пару
его романов, показавшихся мне излишне перегруженными натужной шизоидностью. Но
это и все, больше к детективному жанру не возвращался. Так с чего бы вдруг
такой интерес?
Ну ничего, вот придет Муся и все мне расскажет, осталось
подождать всего несколько часов. А пока займемся выполнением оздоровительных
процедур в тренажерном зале, после чего перейдем к не лишенному приятности
общению в бассейне. Заодно и помечтаем о сладком: через несколько дней мне
исполнится... тьфу ты, бес попутал, чуть было не подумал "сорок
пять", а ведь на самом деле сорок шесть. Все верно, в конце мая девяносто
девятого года мне стукнуло сорок четыре, и свой следующий день рождения я
должен был бы считать сорокапятилетием. Однако мне в двухтысячном году уже
исполнилось сорок пять, но это как-то прошло мимо моего сознания. Интересно,
как я отмечал? В ресторане или, может, с выездом в двухдневный дом отдыха, как
нынче модно? Или вообще не отмечал, потому что был в "творческом
угаре" и безвылазно торчал на даче? Или был в это время где-то за
границей, давал интервью и встречался с читателями? Почему-то такой вопрос
возник у меня только сейчас, иначе я бы задал его маме или Лине и давно уже
получил бы ответ. Можно, конечно, взять телефон, набрать номер и спросить у
моих дам, но как-то смешно лезть со столь странным интересом в напряженную
жизнь ведущего прием хирурга или сидящего на переговорах руководителя фирмы.
Ладно, об этом мне тоже Муся расскажет, когда приедет вечером. Конечно, в числе
моих гостей ее наверняка не было, не тот у нас стиль отношений, но ежели я
что-то организовывал вроде банкета или выезда за город, то занималась этим,
безусловно, именно она. А кто же еще? Не я, уж это точно. А больше некому. Муся
посмотрит в свою замечательную книжечку и все-все мне расскажет. Есть у моего
литагента такая книжулечка под названием "органайзер", да не
маленькая, а полноценного книжного формата, по странице на каждый день года, и
страницы эти у нее исписаны мелким почерком сверху донизу. Муся всегда все
записывает, вплоть до мелочей, именно поэтому никогда ничего не забывает и не
упускает. Очень собранная дамочка.
Что же будет с моим днем рождения в этом году? Как сделать
так, чтобы не общаться ни с кем, кроме самых близких - мамы, Лины, Женьки и
Муси, но в то же время не лишить себя удовольствия получить поздравления и
подарки? Да, я стыжусь порой этой поистине детской любви к собственному
празднику, но я не стану корчить из себя усталого от жизни эстета и всем
рассказывать, как я не люблю свой день рождения. Люблю. Я не страшусь ежегодно
возрастающих цифр, обозначающих мой возраст. И поздравления получать я люблю. И
подарки. Причем не меркантильно (у меня достаточно денег, чтобы купить себе
все, что захочется), а именно по-детски, с тайным трепетом ожидания сюрприза. И
хотя мне, мужику не первой молодости, чаще всего дарят цветы и дорогие спиртные
напитки, все равно меня это радует и греет мою восторженно-циничную душу
старого мальчика. И даже потеря памяти, вселившая в меня страх перед внешним
миром и контактами со знакомыми людьми, не заставит меня забыть о самом
приятном дне в году.
Удовольствие от мыслей о дне рождения в сочетании с
радостным ожиданием Муси, чьи рассказы должны были немедленно и полностью
заполнить царящую в моей памяти пустоту, ввергло меня в некое подобие эйфории,
которая не давала обращать особое внимание ни на брюзжание сверх обычного со
стороны Чертополоха Петровича, ни на какую-то чрезмерную подавленность нашей
нежной Мимозы - Елены. Я, конечно, не мог не заметить, что настроение у обоих
моих собеседников сегодня, мягко говоря, хреновое, но не испытал ни малейшего
желания ни спросить их о причинах, ни попытаться развеять мрачное состояние их
душ. Мне было наплевать. На все вообще и на них в частности. Я слишком многого
ждал от сегодняшнего визита Муси, и все прочее уже не имело никакого значения.
Муся явилась даже раньше, чем я ждал. Осунувшаяся,
бледненькая, но веселая, с блестящими глазами и трепещущими от готовности
улыбнуться пухлыми губами.
- Все, Корин, я отстрелялась по канадской цели! -
торжественно заявила она, по-кошачьи уютно устроившись в кресле. - Теперь я
твоя до тех пор, пока ты во мне нуждаешься. Всех пошлю к чертовой матери и буду
заниматься только твоими делами.
Я деликатно усомнился в необходимости столь суровых жертв,
но Муся решительно пресекла мои попытки быть благородным.
- Корин, ты - мой автор номер один. И потом, ты
особенный, ты совсем не похож на всех остальных моих подопечных. Если я не буду
заниматься твоими делами, то кто будет это делать? Твоя жена занята своим
бизнесом, сын еще слишком мал, матушка слишком далека от современных требований
к деловой активности, друзей у тебя нет, секретаря тоже. А сам ты не умеешь. Ты
в этом смысле абсолютно уникален, все прочие мои авторы устраивают свои дела
сами и без меня не пропадут, если я с ними расстанусь, они просто будут меньше
зарабатывать, но жизнь для них не остановится. А ты без меня пропадешь. Согласен?
Естественно, я был согласен. И тут же засыпал Мусю вопросами
в надежде на то, что ее подробные ответы разбудят наконец мои впавшие в кому
воспоминания. И снова надежды не оправдались, я ничего не вспомнил. Но зато
узнал о себе много нового и весьма любопытного.
Во-первых, выяснилось, что я так и остался кобелем, несмотря
на новый виток в отношениях с женой. В прошлом году во Франкфурте, куда мы с
Мусей приехали на книжную ярмарку, я познакомился с прелестной женщиной и впал
в страстный роман, по ею пору поддерживаемый телефонными разговорами и ее
двукратными приездами в Москву по делам фирмы, в немецком представительстве
которой она работает. Ай да я! Вообще-то, меня это не красит, если судить с
точки зрения общественной морали, но, с другой стороны, это обычный для меня
стиль жизни, и я никогда не мучился вопросом, правильно ли это и прилично ли,
когда мужчина с одинаковым удовольствием спит с двумя разными женщинами и
каждую по-своему любит. Не знаю, прилично ли, но в том, что это правильно и
нормально, я ни разу не усомнился с тех пор, как мне исполнилось двадцать пять.
