- Я? - она грустно улыбнулась. - Я, Андрюша, подумала
бы, что встретила наконец своего единственного, предназначенного мне судьбой,
специально для меня рожденного и выпестованного. Я бы ни в чем его не
подозревала, я просто любила бы его и радовалась, что он есть и мне повезло его
встретить. Ты не переживай, милый, я не обижаюсь, я прекрасно понимаю, что ты,
с твоим характером и стилем мышления, должен был подумать именно так и никак
иначе. И еще... Я хочу перед тобой извиниться.
- За что? Нашкодила? - пошутил я.
- Что-то вроде того. Ты рассказывал, что в санатории
кто-то заходил в твое отсутствие в твою комнату и рылся в бумагах.
- Ну и?
- Это была я.
- Ты?! - от изумления я чуть руль не выпустил. - Но
зачем?
- Хотела посмотреть твои записи. Я ведь знала, что ты
занимаешься с психоаналитиком, и мне важно было понять, на каком этапе
осознания себя ты находишься. Со мной и Павлом Петровичем ты это не обсуждал, ты
вообще не говорил нам, что потерял память и пригласил специалиста. Мне очень
хотелось помочь тебе, Андрюша, и я подумала, что, если в твоих записях найду
что-нибудь, за что можно зацепиться, я со своей стороны подтолкну тебя, твое
сознание. Ты понимаешь, о чем я?
- Понимаю. Но ты сильно рисковала. А если бы я вернулся
и застукал тебя? Или кто-то из персонала тебя увидел бы?
- Не знаю, - она пожала плечами. - Я в тот момент об
этом не думала. Мне важно было тебе помочь, а все остальное не имело почти никакого
значения. В крайнем случае, прикинулась бы безумной фанаткой и наплела бы
что-нибудь о том, что хотела прикоснуться к твоим вещам и подышать воздухом,
которым дышит мой кумир.
- Думаешь, сошло бы? - с сомнением спросил я.
- Конечно, сошло бы. Я же все-таки не в кардиологии
лежала, а в неврологии, что само по себе предполагает некоторый непорядок с
головой.
- Слава богу, одним сомнительным событием меньше, - с
удовлетворением констатировал я. - Но остаются еще выстрел, который пока под
вопросом, и отравленный коньяк. Или это тоже твои происки, товарищ бывший
следователь?
Елена скроила страшную физиономию и заговорила специфическим
вульгарным голосом:
- Не бери меня на понт, начальничек, я на себя чужого
не возьму. Что мое - то мое, а насчет выстрела и коньяка я, считай, в полной
несознанке.
- Жаль, - я шутливо вздохнул, - а то бы сейчас одним
махом все три преступления и раскрыли бы. Так у вас на следствии говорят?
- Примерно. Андрюша...
- Да?
- Я очень тебя люблю. Пожалуйста, не забывай больше об
этом.
* * *
Наутро я встал с четким и ясным осознанием того, что мне
пора уезжать. Откуда взялось это чувство? Ведь накануне вечером его еще не
было, и, даже засыпая в мягкой гостиничной постели, я строил планы на
сегодняшний день и предавался размягчающим мечтам об утренней прогулке и о
визите к своим знакомым дамам. Мне хотелось сделать обеим что-нибудь приятное,
и я вспоминал, какие товары видел в местных магазинах, и прикидывал, какие
славные и радующие душу подарки можно было бы сделать Анне и Марии.
Но утром от этих благостных мыслей не осталось и следа. Я
почувствовал, что мне пора уезжать. Нет, не так... Не "пора" уезжать,
а "можно". "Пора" подразумевает, что я засиделся в гостях и
мне нужно возвращаться к делам, которые ждут, или освободить от своего
присутствия хозяев, у которых свои заботы. Слово "можно" несет
совершенно иной смысловой оттенок: я завершил здесь свои дела и имею право
возвращаться. Но какие дела я завершил? Я вообще и не по делу сюда приехал, в
эту деревню, даже и не приехал, а пешком пришел, через лес, потому что
заблудился. Я оказался здесь совершенно случайно. Какие у меня могут быть здесь
дела? "Никаких", - твердо ответил я сам себе и отправился умываться и
бриться. И пока я, водя по лицу то помазком, то бритвенным станком, смотрел на
себя в зеркало, ответ пришел сам собой. Я сделал то, что должен был сделать.
Господи, но что такого я сделал? И что должен был сделать?
Да, я помню прекрасно, как в первый же день начал удивляться установившимся в
деревне порядкам, правилам, законам и нравам, и остался именно потому, что
хотел понять. Может быть, ощущение завершенности возникло оттого, что я все
понял? Да нет же, ни черта я не понял! Самое любопытное, что уже на второй день
желание понять, откуда взялись эти диковинные порядки и законы, потухло и
исчезло. Я просто узнавал эти правила и принимал их как должное, перестав
поминутно удивляться. Так что же, что? Что я должен был сделать?
Ответа я не знал, но определенно чувствовал: я это сделал. И
теперь могу уехать.
Я спустился в ресторан, позавтракал, предупредил портье,
чтобы приготовили мой счет, пока я соберу вещи. Но внезапно передумал
подниматься в номер. Какие такие у меня вещи? Я же попал сюда, заблудившись, у
меня с собой был только бумажник с документами, кредитными картами и наличными
деньгами, так он и сейчас при мне, в кармане куртки, а туалетные принадлежности
я покупал прямо здесь. Не тащить же их с собой в поселок, у меня там все есть.
Портье не выказал ни малейшего удивления тем, что я уезжаю
без вещей, взял мою кредитку, через минуту протянул мне чек, который я
подписал. Ну вот и все. Теперь пойду попрощаюсь со своими приятельницами и
попрошу, чтобы кто-нибудь из детей Марии показал мне короткую дорогу в поселок.
Помнится, Лаки при первой нашей встрече говорила, что по короткой дороге можно
добраться до поселка чуть ли не за четверть часа.
Выйдя из гостиницы, я пошел по хорошо знакомым улицам к дому
Анны и Марии, смутно ощущая в душе какие-то сомнения. Что-то я делаю не так.
Или не туда иду, или не с теми мыслями, или не с тем настроением... Но ведь я
иду всего лишь попрощаться перед отъездом, как и положено среди воспитанных
людей, особенно если они хорошо друг к другу относятся. Почему же ноги
буквально отказываются идти в том направлении? Ничего не понимаю!
- Здравствуйте, - послышался у меня за спиной
негромкий, но такой знакомый голосок. Я обернулся и увидел Эсперу.
- Эспера? - удивленно воскликнул я. - Что ты здесь
делаешь? Ты же почти никогда не гуляешь, все время сидишь или дома, или у
Марии.
- Вы сегодня уезжаете, и я подумала, что надо показать
вам дорогу, - девочка смотрела на меня приветливо и ласково. - А то вы опять в
лесу заблудитесь.
Ну и скорость распространения информации в этой деревне! Еще
и получаса не прошло с того момента, как я сказал, что уезжаю, и попросил
подготовить счет, а дочь Анны уже узнала об этом и даже вышла мне навстречу.
Судя по тому, что она подошла ко мне сзади, а не со стороны улицы, на которой
стоит ее дом, Эспера добиралась каким-то сокращенным путем, вероятно, через
проулки и чужие сады. Спасибо Анне, она послала дочь, чтобы та показала мне
дорогу. Ей ведь и в голову не пришло, что я собираюсь зайти попрощаться.
Думала, наверное, что я так и исчезну, не сказав ни ей, ни Марии доброго слова
перед отъездом. Да, пожалуй, теплым отношением к себе Анна не избалована. Но
почему именно Эсперу она прислала? Слабенькую и больную девочку, а не грустную,
но вполне здоровую Лаки и тем более не энергичных, подвижных сыновей, Буллита
или Акси?
