— Я говорю не только об Эстебане.
— Знаю, о чем вы говорите. Но я ничуть не похож на ее отца.
Эвелин умолкла и откинулась на спинку стула с таким видом, точно этот разговор отнял у нее все силы. А потом вдруг заговорила снова. И голос звучал уже мягче, но серьезнее:
— Тебе известно, почему мой муж покончил с собой?
— Думаю, что этого никто не знает.
— Известно, как отразилось эта смерть на нашей семье?
— Могу лишь представить.
— Я не прошу представлять. Я спрашиваю, что тебе известно.
— Да пожалуй что, ничего. Ведь меня там не было.
— Тогда ты совсем не знаешь Синди. И нечего притворяться, будто знаешь, что для нее хорошо, а что — плохо.
Слова эти рассердили Джека. Не только потому, что показались обидными. Стало ясно, что Эвелин думала так очень давно.
— Знаете, Эвелин, вы были правы. Не следовало затевать этот разговор.
— Совершенно бесполезный.
— Да, и некоторые вещи лучше оставлять недосказанными.
— Особенно когда оба мы понимаем, что я права.
Джек взял кружку и вышел из дома. Залпом допил кофе на крыльце и направился к машине. Повизгивая шинами на поворотах, машина уносила его все дальше от дома, от матери Синди и столь болезненных для него истин.
34
Джек возвратился с утреннего заседания в федеральном суде страшно довольный собой. Приятно было осознавать, что, несмотря на личные, весьма нешуточные неприятности, он все еще может на славу потрудиться для своего клиента. Пусть даже клиент и виновен.
Едва он вошел к себе в кабинет, как в дверь влетела Роза. Она следовала давно укоренившейся привычке — посплетничать после судебных слушаний. Да и Джек был совсем не против поделиться с ней подробностями. Но сейчас она преподнесла ему неприятный сюрприз.
— Джесси Мерил упомянула тебя в своем завещании.
Джек ушам своим не поверил:
— В качестве кого?
— В качестве наследника.
Новость просто не укладывалась в голове. Он даже не задумывался о завещании Джесси. И конечно, не говорил о нем с Кларой, ее личным представителем.
— Быть того не может!
— Только что говорила по телефону с Кларой — она предпочитает иметь дело с твоим адвокатом.
— И что же она сказала моему адвокату?
— Зачитывать завещание будут завтра у нее в конторе, в половине четвертого. Ты приглашен, поскольку являешься наследником.
— Сказала, что мне причитается?
— Нет. Только намекнула, что сам факт лишний раз служит подтверждением — у тебя был мотив убить Джесси. Нешуточный.
— Надеюсь, она не оставила мне деньги?
Роза на секунду задумалась.
— Да нет, маловероятно. Но с другой стороны… Знаешь, я начинаю думать, что с головой у нее было не в порядке.
— Это точно.
— Ты не понял. Я говорю об умственном расстройстве, имеющем медицинское подтверждение.
— Тебе стало известно нечто такое, чего не знаю я?
Роза подошла к окну и сказала:
— Слышала, что медэксперт вот-вот огласит свое заключение.
— Что в нем?
— Официально пока ничего. Но один человечек, имеющий к этому отношение, все же проговорился. В тканях печени и почек обнаружено повышенное содержание свинца. Тебе это что-то говорит, Джек?
Он смотрел прямо на Розу, но не видел ее.
— Да, у Джесси было отравление свинцом.
— Один раз. В крови, когда она умерла, свинца обнаружено не было. А вот его следы остались, в жизненно важных органах.
Джек заговорил торопливо, взахлеб, словно мысли опережали слова:
— Значит, она действительно была больна. Но это еще не доказывает, что обмана не было. Очевидно, кому-то на определенном этапе заболевания пришла мысль воспользоваться отравлением и превратить этот случай в заболевание АЛС. И все с единственной целью — надуть инвесторов из «Виатикл солюшнс». Идея принадлежала Джесси или доктору Маршу. Возможно, совместное творчество в постели.
— Согласна с тобой, но я не о том.
— О чем же?
— Отравление свинцом часто вызывает весьма серьезные осложнения психического характера. Паранойю, галлюцинации, раздражительность.
— Словом, все то, что присуще кандидатке в самоубийцы, так?
— Ну, разве что исключить странности этого самоубийства.
— Как прикажешь понимать?
Роза присела на краешек стола и теперь смотрела прямо на Джека.
— Объясняю. Пока мы выяснили, что отравление может служить причиной весьма странного поведения Джесси перед смертью. Она упомянула тебя в своем завещании, вписала твое имя в совместный банковский счет, использовала аудиопленку с целью доказать, что вы состояли в интимных отношениях.
— Ну, тут все ясно. Она намеревалась выставить меня соучастником.
— Скорее страховка — на случай, если ты поднимешь шум по поводу мошенничества.
— Верно. Как только эксперт выдаст заключение по пленке, мы сможем доказать обвинителю, в чем состоял ее замысел.
— Да, но при отсутствии оригинала не так просто доказать, что вы с Джесси крутили любовь семь-восемь лет назад.
— Любой толковый эксперт поймет, что это копия. Единственная причина, по которой Джесси изготовила копию, а затем уничтожила оригинал, — создать впечатление, что роман у нас был совсем недавно.
— Все это, конечно, верно, — сказала Роза. — Но я далеко не уверена, что твоя версия вымогательства имеет связь с пленкой. Слишком уж много эмоций.
— О чем это ты?
— Итак, мы знаем следующее. Джесс скопировала пленку с оригинала для того, чтобы запись выглядела свежей. Отсюда вопрос: зачем она хранила оригинал все эти годы? Надеюсь, ты не думаешь, что она начала планировать мошенничество со страховкой восемь лет назад?
— Я говорил тебе: пленка превратилась в расхожую шутку между нами. Возможно, в конце концов она сунула ее в коробку из-под обуви, да и забыла. А вспомнила недавно, когда ей понадобилась моя помощь.
— Не верится, что так много лет она хранила пленку с самыми невинными намерениями или просто по забывчивости. Я слушала запись.
— Я вообще-то тоже.
— Тебе стоит еще раз послушать.
— Не испытываю ни малейшего желания.
— Надо. Пошли. — С этими словами Роза поднялась и направилась к двери.
— Куда?
— Пленка у меня в картотеке.
