– Ваша честь, могу я узнать, на чем основано ваше решение? – спрашивает Мольто, вызывающе глядя на судью.
Господи, как же эти двое ненавидят друг друга! Потребовались бы археологические раскопки, чтобы докопаться до истоков этой вражды. Частично она возникла из-за Каролины. Мольто слишком примитивное существо, чтобы не приревновать соперника. Интересно, все ли ему известно об отношениях Ларрена и Каролины? Я мучился этим вопросом половину прошедшей ночи. И что думает Ларрен – знает Мольто о его нечестности или нет? Впрочем, разве тогда кто-нибудь в Северном филиале знал что-нибудь о своих коллегах? Липкая паутина… Как бы то ни было, распря между этими двумя людьми не имеет уже никакого отношения к моему делу.
– Мистер Мольто, вам известно, чем я руководствовался, мы обсудили все это: врачебная тайна, запрет на разглашение содержания бесед между доктором и пациентом и так далее. И если вы еще раз в присутствии присяжных усомнитесь в правильности моих решений, я вообще лишу вас слова. А пока продолжайте.
– Доктор Робинсон, верно ли, что мистер Сабич больше не нуждается в ваших консультациях?
– Да, сэр.
– Он прошел курс лечения?
– Да, сэр.
– Судья, я полагаю, что беседы на отвлеченные – не медицинские – темы не попадают под запрет?
– Мистер Мольто, я привлеку вас к ответственности за неуважение к суду… Продолжайте допрос.
Мольто смотрит на Нико, потом, критически оценив свой «арсенал», решается на применение «ядерной бомбы».
– Свидетель, Расти Сабич не говорил вам, что убил Каролину Полимус?
Публика затаила дыхание. Теперь я понимаю, почему Нико стучал кулаком по столу. Им нужно, чтобы Робинсон ответил на этот вопрос. Не на какой-то второстепенный, вроде того, спал я с Каролиной или нет. Именно на этот – главный. Вопрос задан – бомба взорвалась. Судья в бешенстве.
– Хватит! – выкрикивает он. – Я больше не потерплю ваших выходок, мистер Мольто!
Я наклоняюсь к уху Сэнди.
– Не надо! – шепчет он.
– Надо! – еле слышно отвечаю я и легонько подталкиваю его встать.
– Ваша честь, – начинает он неуверенно, – мы не возражаем против вопроса в том виде, в каком он сформулирован.
Ларрен и Мольто хлопают глазами: первый – потому, что не успел взять себя в руки, второй – в полнейшей растерянности. Потом до обоих одновременно доходит, в чем дело.
– Я снимаю вопрос, – торопливо говорит Мольто.
– Нет уж, сэр, позвольте. Мы здесь не в бирюльки играем. Мистер Стерн, вы не опасаетесь, что будет нарушена врачебная тайна?
Сэнди откашливается и отвечает:
– Ваша честь, задавая этот вопрос, обвинение действительно хочет получить информацию, которая входит в круг сведений, составляющих врачебную тайну, но на него можно ответить, не нарушая ее.
– Вероятно, это правильно. Но вы отдаете себе отчет, мистер Стерн, что это рискованный шаг с вашей стороны?
Посмотрев на меня, Сэнди четко произносит:
– Мы готовы рискнуть, ваша честь.
– Ну что же, послушаем, что нам скажут. Прошу зачитать последний вопрос мистера Мольто.
Стенографистка, встав, читает сухим, невыразительным тоном:
– Вопрос мистера Мольто: «Свидетель, мистер Сабич не говорил вам, что убил Каролину Полимус?»
Судья кивает свидетелю:
– Прошу.
– Нет, не говорил, – спокойно отвечает Робинсон. – Ничего подобного я от него не слышал.
По залу проносится вздох облегчения. Присяжные с удовлетворением кивают. Учительница мне улыбается.
Но Мольто не отступает:
– В ваших разговорах вы когда-нибудь затрагивали тему убийства мисс Полимус?
Сэнди возражает:
– Я протестую против этого вопроса и всех дальнейших, касающихся бесед моего подзащитного и доктора Робинсона.
– Протест принят, – говорит Ларрен. – Я накладываю запрет на вопросы такого рода. В лучшем случае они будут считаться не относящимися к делу. Допрос свидетеля закончен. Доктор Робинсон, благодарю вас, вы свободны.
– Ваша честь!.. – кричит Мольто.
Нико берет его за руку и решительно отводит от судейского стола.
– Обвинение, кажется, намерено закончить сегодняшнее заседание. Я не ошибаюсь?
– Да, ваша честь, – отвечает Нико. – От имени народа округа Киндл обвинение предлагает отложить прения до следующей недели.
– Дамы и господа, – обращается Ларрен к присяжным, – в это время я обычно прошу вас покинуть этот зал, чтобы вы могли побыть в выходные дома и отдохнуть. Но сегодня я хочу сказать вам кое-что важное: суд больше не нуждается в ваших неоценимых услугах по разбирательству этого дела…
Сначала я не понимаю, о чем он говорит, но когда меня бросаются обнимать Джейми и Сэнди, до меня доходит смысл произошедшего. Суд надо мной закончен. Я плачу, закрыв лицо руками. Потом сквозь слезы слышу Ларрена, который говорит присяжным:
– Последние двое суток я много размышлял над этим делом. На этом этапе судебного процесса защита, как правило, выходит с ходатайством оправдать подсудимого, но судья чаще всего принимает решение продолжать разбирательство. Обычно имеется достаточное количество весомых доказательств, и присяжные выносят вердикт о виновности. Так оно и должно быть. Но никого нельзя обвинить в совершении преступления без достаточных на то оснований. Этого требует элементарная справедливость. В нашем же случае, по моему убеждению, справедливость была попрана. Понимаю, у обвинения есть подозрения, и подозрения серьезные. До самого последнего времени я и сам был склонен их разделять. Сейчас ситуация изменилась, поэтому я не могу позволить, чтобы вы, как на кофейной гуще, гадали над недостаточными или косвенными уликами. Это было бы несправедливо в отношении вас и, что еще важнее, в отношении мистера Сабича. Человека нельзя судить на основании такого зыбкого обвинения. Я не сомневаюсь, что вы вынесли бы вердикт: «Невиновен». Однако мистер Сабич не должен дольше жить под дамокловым мечом сурового приговора. Полностью отсутствует мотив преступления. Не доказано, что между ним и жертвой были интимные отношения. Нет оснований предполагать, будто он предавался плотским утехам в тот вечер, когда мисс Полимус была убита. Нет никаких доказательств того, что это преступление совершено мистером Сабичем. Обвинительная сторона так и не представила злополучный стакан. На основании всего вышесказанного считаю невозможным продолжать разбирательство.
– Ваша честь, – вскакивает с места Нико.
– Мистер дель Ла-Гуарди, я понимаю ваше состояние, но мне бы хотелось, чтобы вы выслушали меня до конца…
– Ваша честь…
– …потому что есть необходимость сказать несколько слов о мистере Мольто.
– Ваша честь, мы отказываемся от выдвинутых против мистера Сабича обвинений!
