— Тогда задайте именно этот вопрос, — говорю я Хоби.
— Где-то сразу после них, — отвечает Монтегю, когда Хоби следует моему совету. — Хардкор поставлен смотрящим. То есть он отвечает за сбыт наркотиков и заправляет шайкой «Ти-4».
— Значит, он был, если можно так выразиться, непосредственным начальником мисс Кэмпбелл, юной леди, которую подстрелили?
— Насколько я понимаю, да. — Монтегю, невозмутимый с виду, не может удержаться от ремарки: — В последнее время вы видитесь с ней гораздо чаще, чем я.
После этих слов Хоби замирает на месте. У каждого адвоката, выступающего в судах первой инстанции, свои привычки. Хоби не может устоять на месте. Он двигается. Создается впечатление, что его крупная фигура занимает все пространство в зале суда, что гарантирует ему внимание. Он лавирует между столами, подлетает к свидетелю и, выразительно жестикулируя, отходит. Он весьма эффектен. Временами небрежен, как в тот момент, когда он возился с деньгами. Однако ему нельзя отказать в пластичности и стильности. Теперь он использует промах Монтегю на полную катушку, буквально сверлит глазами свидетеля, готовясь к последнему удару. Я удовлетворяю ходатайство, и он переходит к другой теме:
— А теперь, детектив, я хотел бы выяснить еще одну деталь. Мистер Сингх задал вам пару вопросов насчет расследования, которое вы провели седьмого сентября, после убийства миссис Эдгар. Помните?
— То, что я приказал опросить всех, кто проживал поблизости от места совершения преступления?
— Верно. После опроса никто из ваших подчиненных не сообщал вам, что кто-либо упоминал имя Нила Эдгара, не так ли?
— Не припоминаю.
— Зато упоминалось имя Хардкора?
— Верно.
— Но не Нила?
— Нет.
— Там ведь была и Лавиния Кэмпбелл. Та юная леди на тротуаре… Как ее зовут в банде?
— Баг, — говорит Монтегю.
— Баг… Вы побеседовали с ней?
— Очень коротко.
— Вы спросили у Баг, что произошло?
— Разумеется.
— И Баг сказала вам, что Нил Эдгар принял участие в сговоре, целью которого было убийство его отца или его матери, или кого бы то ни было еще?
Томми толкает локтем Сингха, который заявляет протест: мол, это свидетельствование с чужих слов. Я отклоняю протест. Обвинение открыло тему, когда подозреваемые были названы на месте.
— Нет, не сказала, — отвечает Монтегю, и в его тоне чувствуется усталость.
— В действительности, лейтенант, она сказала вам, что это было нападение конкурирующей банды. Преступники подъехали на автомобиле или на чем-то еще и открыли огонь. Миссис Эдгар оказалась в эпицентре перестрелки. Разве не это вам сказала Баг?
— Полагаю, что именно это. Вы знаете, она была в шоке.
— В шоке? Это ваше мнение как специалиста в области медицины, детектив?
Томми вскакивает с места:
— Судья, он спорит со свидетелем!
— Если это спор, то, по-моему, скорее свидетель спорит с ним, мистер Мольто. И позвольте напомнить вам, что это свидетель мистера Сингха, и даже на процессе без присяжных я говорила вам, что не нуждаюсь в навешивании ярлыков. — Я киваю Хоби, чтобы тот продолжал.
— Следовательно, лейтенант, необходимо признать как факт то, что эта Лавиния — Баг не упоминала о Ниле Эдгаре в тот день, не так ли?
— Она упомянула о Ниле несколько дней спустя, когда разговаривала с нашим сотрудником Фредом Любичем в муниципальной больнице.
В припадке раздражения Хоби сникает. Вопрос заключается в том, что она сказала седьмого сентября. Монтегю с неприязнью, даже с яростью смотрит на Хоби. Теперь уже нет никакого сомнения, что Лавиния Кэмпбелл является проблемой для обвинения или что Монтегю считает Хоби виновником их бед. В теории защитник имеет право на опрос любого свидетеля обвинения, хотя обычно, когда свидетель заключил сделку с обвинением, его собственный адвокат не советует ему сотрудничать с обвиняемым. Это радует обвинителей, так как помогает избежать очень неприятного положения, если на суде свидетель вдруг изменит свои показания на противоположные. Очевидно, Хоби каким-то образом умудрился обойти адвоката Баг или даже склонил его на свою сторону, а копам и прокуратуре это, конечно же, не по нраву. Я уверена, что именно поэтому Хоби привел имя Лавинии сегодня утром — чтобы у меня была ясная картина, если бы Монтегю оказался на высоте.
— Да будет вам, детектив, — говорю я, отмахиваясь от его последнего ответа как от не слишком умной уловки.
Монтегю гримасничает, но быстро берет себя в руки. Тем временем я делаю пометку: «Любич!» Неудивительно, что Фред предупреждал тогда, что дело скользкое. Значит, ему что-то известно.
— Баг не упоминала имя Нила в тот день, — говорит наконец Монтегю, когда судебный секретарь вновь зачитывает последний вопрос Хоби.
— Правда в том, — произносит Хоби, — что когда вы были там, на месте происшествия, то слышали в основном только одно: Хардкор и налет другой банды, верно?
Хоби слегка ухмыляется, подзадоривая Монтегю дать отрицательный ответ, несмотря на мои предупреждения. Детектив моргает несколько раз, затем отвечает:
— Правильно.
— Так, пойдем дальше, лейтенант. Тут у вас указан сотрудник коммунальной службы… Кратцус? — Хоби ищет у себя на столе полицейский рапорт.
— Кратцус, — подтверждает Монтегю.
— Кратцус отправился к Нилу, чтобы сообщить ему о смерти матери, а вы поехали к сенатору Эдгару выяснить, как получилось, что его машиной управляла миссис Эдгар, так?
— Правильно.
— И в конечном итоге нашли сенатора Эдгара у него дома в округе Гринвуд?
— Именно.
— Где он проявил себя большим мастером по части лжи, не правда ли?
— Протест! — Оба обвинителя выскочили разом.
— Ваша честь, — с невинным видом говорит Хоби, — я всего лишь читаю рапорт Монтегю. Тут сказано…
— Судья! — кричит Томми. — Судья, сенатор Эдгар не находится на месте для дачи свидетельских показаний. Когда он даст показания, — продолжает Томми, — он разъяснит недоразумение с полицией.
Томми, конечно же, прав, однако я не могу не полюбопытствовать в уме, о чем же лгал Эдгар. То есть почему Хоби сделал это. Очень умно. Он всегда таким был. Я говорю ему, что он пока опережает события, и он кладет рапорт на отделанный светлым дубовым шпоном стол защиты. Нил с растрепанной прической и странствующими мыслями наблюдает за утренней частью судебного заседания, слегка открыв рот, словно все происходящее здесь для него в большую диковинку.
— Хорошо, — говорит Хоби. — Суть дела такова: седьмого сентября в рамках вашего расследования, лейтенант, вы задались целью найти Хардкора, не так ли?
