– Бог мой! – всплеснула руками женщина. – Господин Петрусенко, говорите по-русски, сделайте милость! Мы всегда так рады своим соотечественникам, да еще с Украины! С нашими мы говорим по-русски, вот и Эрих чтоб не забывал!
Молодой человек вежливо склонил голову, потом подхватил оба чемодана и пошел вперед. Катюша тут же пристроилась рядом с ним, заговорила. Викентий Павлович заметил, что парень замедлил шаги, чтобы малышка поспевала за ним. Хозяйке он позволил взять лишь небольшую сумку, тяжелый дорожный баул нес сам. Они шли следом за симпатичной, приветливой Анастасией Алексеевной – так она сама попросила называть ее. Когда Эрих впереди не зашел на крыльцо, а стал огибать дом, хозяйка пояснила:
– У нас основные комнаты для гостей в самом доме, но вас мы решили разместить в отдельном коттедже. Вам там будет очень удобно, не сомневайтесь!
– Ой, какой красивый домик! – вскрикнула Катя. Следом за ней Викентий Павлович и Людмила тоже увидели коттедж и сейчас же согласились с девочкой. Он стоял среди небольшого фруктового сада, в окружении цветочных клумб, по стенам вились плетистые розы с маленькими декоративными цветами. Крыльцо в три ступеньки поднималось к деревянной веранде и входной двери. С другой стороны виднелась такая же веранда. Хозяйка тотчас объяснила:
– Здесь два совершенно изолированных помещения на две семьи, с раздельными входами. У вас две комнаты, и у ваших соседей тоже.
– Прекрасно! – восхитилась Людмила. – Мне здесь нравится.
– А кто наши соседи? – поинтересовался Викентий Павлович.
Ответил Эрих, который уже зашел на веранду, поставил чемоданы и открывал ключом дверь в комнаты.
– Они очень хорошие люди… Отец и дочь.
– Верно, верно, – закивала Анастасия Алексеевна. – Они наши постоянные жильцы: живут здесь уже полгода. Я уверена, вы подружитесь… А через полчаса прошу вас в дом, в столовую. Вы успели как раз к завтраку!
3
Жена и дочь еще спали, когда Викентий Павлович осторожно прикрыл дверь и вышел на веранду. Он был в длинном купальном халате, с полотенцем через плечо – его ждал теплый минеральный бассейн, полчаса процедур по расписанию.
В пансионате «Целебные воды» было два собственных бассейна, где били термальные источники – очень удобное обстоятельство. Ведь большинство курортников Баден-Бадена пользовались общественными кургаузами, выстаивая большие очереди и к бассейнам, и к залам питьевой воды. Правда, никто на это не жаловался, наоборот: там устраивались ежедневные променады и места встреч, обсуждались новости и внимательно изучались вновь приехавшие. Но Викентий Павлович не переживал, что будет лишен подобного развлечения. Вот уже третий день он вставал рано утром и шел окунаться на полчаса в теплую воду бассейна, содержащую щелочи, серную кислоту и углекислый газ. После обеда он проделывал это еще раз. Следом за ним, в четко определенное время, бассейн занимали по очереди другие постояльцы.
Викентий Павлович стал огибать коттедж по желтой гравиевой дорожке, но у большого розового куста остановился. И вовремя, потому что на соседнюю веранду как раз заходил Эрих. Заходил не то чтобы крадучись, но стараясь остаться незамеченным. Петрусенко не подглядывал за ним, вовсе нет! Просто он третий раз подряд наблюдал одну и ту же сценку. Парень осторожно проскальзывал мимо первых двух окон – видимо, спальни господина фон Касселя – и тихонько стучал в третье окно. Оно сразу распахивалось, и оттуда очень ловко выпрыгивала девушка, почти девочка – дочь фон Касселя Гертруда. Викентий Павлович не мог не любоваться этим совершенно очаровательным созданием шестнадцати лет. Не потому, что девушка была какой-то необыкновенной красавицей… Труди – так называл ее отец и следом за ним все вокруг – была олицетворением здоровья и молодости: грациозная, гибкая и в то же время сильная. На девушке была надета полотняная свободная туника, обнажающая руки и открывающая ноги почти до середины икр, легкие сандалии с высоко переплетенными ремешками. Но Викентий Павлович был уверен, что девчонка охотнее бегала бы босиком. Волосы, заплетенные в две тяжелых каштаново-золотистых косы, опускались ниже пояса, но надо лбом выбивались непокорными вьющимися прядями. Чуть вздернутый носик в веснушках, румянец, пробивающийся даже сквозь сильный загар, голубые озорные глаза… Она перепрыгнула подоконник без всякой помощи и лишь потом взяла протянутую руку Эриха. Так, держась за руки, они пошли по боковой аллее. А Викентий Павлович отправился в сторону бассейнов.
Они находились недалеко от коттеджа, за полосой можжевельникового кустарника. Огороженные деревянным штакетником, выкрашенным в веселенький ярко-зеленый цвет, с натянутыми поверху полотняными тентами, оба бассейна были совсем рядом друг с другом. Потому расписание строилось так, что в одно время там принимали процедуры или двое мужчин, или две женщины. Вот и сейчас, подходя к предназначенному для него бассейну, Петрусенко услышал, что в соседнем уже плещется господин Лапидаров. Тот тоже услыхал скрип открываемой двери, закричал:
– Здравствуйте, Викентий Павлович! Вы сегодня опаздываете на пять минут!
Викентий Павлович поморщился. Этот постоялец пансионата считал себя вправе фамильярничать со всеми соотечественниками. Петрусенко мог бы одной фразой поставить его на место, но не делал этого. Как ни странно, именно потому, что Лапидаров очень ему не нравился. Петрусенко с первого взгляда угадал в нем мошенника-профессионала. Но главное, между хозяином и этим скользким типом существовали непонятные отношения, напоминающие дружбу кролика и удава. Викентий Павлович и сам не заметил, как стал приглядываться, анализировать… вопреки своему горячему желанию только отдыхать, ни во что не вмешиваясь…
– И что, помогает вашему артриту водичка? – продолжал громко спрашивать Лапидаров.
– Похоже, что да, – коротко ответил Петрусенко.
Но его собеседник не собирался замолкать. Викентий Павлович еще в первый день знакомства заметил, что Лапидарова просто-таки распирает от желания разглагольствовать о своих планах на будущее. Это несколько не соответствовало образу действия махинаторов: те все больше были молчунами, предпочитали слушать, а не говорить. Однако Петрусенко предположил, что Лапидаров, по всей видимости, «провернул» и выгодное дельце, причем провернул очень удачно – по крайней мере, с его точки зрения. Вот и болтал на радостях. Да и пусть бы… Вот только Викентий Павлович очень сильно подозревал, что жертвой Лапидарова стал господин Лютц – их милейший хозяин, а значит, и все его семейство.
– То-то же! – Лапидаров громко и бесцеремонно захохотал. – Это вам не ваши лекарства, даже самые дорогие и патентованные! Это натуральная природа! Оттого народ и валит сюда валом со всей Европы…
Петрусенко промолчал. Он полулежал в естественном, самой природой образованном озерце, где вода была слегка повышенной, очень приятной температуры, с несильным, но заметным запахом серы. Человеческие руки устроили по периметру озера бордюр с перилами, лесенку, по которой было удобно спускаться в воду, а на дне – небольшое возвышение в виде сиденья. Лапидаров умолк, и Викентий Павлович смог спокойно, отрешенно провести отведенные ему полчаса. Но когда он, растеревшись полотенцем и запахнув халат, вышел из своего бассейна, из соседней двери появился его навязчивый собеседник. На Лапидарове тоже был халат – махровый, расцвеченный радужными узорами и вовсе не скрывающий прилично выпирающее брюшко. Редкие влажные волосы длинными прядями аккуратно были зачесаны от правого уха к левому – жалкая попытка прикрыть плешь. Но в то же время Лапидаров был крепкий, здоровый, хорошо загорелый мужчина лет сорока пяти. Он тут же пристроился рядом с Петрусенко и заговорил, словно восполняя несколько минут вынужденного молчания:
