Келецкий суеверным не был и в духов-призраков не верил. А мысль о замке не выходила у него из головы. Вот это было бы убежище! Кто бы стал думать, что фальшивые деньги изготавливаются в недоступном и пугающем всех «Замке Кровавой Эльзы»? Да еще если искусственно распускать слухи о частом появлении призрака – от замка станут шарахаться, как от чумного места! Не может быть, чтобы туда и в самом деле невозможно было добраться – какая-то дорога должна быть… Но это всего лишь предположение, чтобы принять окончательное решение, нужно располагать фактами. И Келецкий решил отправить в Баден-Баден своего помощника – Лапидарова. Нет, он не сказал тому ничего конкретного, тем более о замке Альтеринг: если они переберутся в этот городок, Лапидаров, как и теперь, не будет знать место нахождения печатного цеха. Задание Лапидарову было такое: разведать обстановку в окрестностях и самом городе, поселиться где-нибудь и найти жилье для Келецкого, прислушиваться ко всем слухам, обрастать знакомствами… Виктоˆр был уверен, что этот ловкий пройдоха соберет полную информацию.
Лапидаров уехал, работа же на ферме продолжалась. Келецкий считал, что еще два-три месяца можно оставаться в окрестностях Варшавы в безопасности. Он знал, что прежнее их убежище – фабрика под Москвой – обнаружено. «Полиция взяла след, что ж, это закономерно, – философски рассуждал он. – Но я всегда буду их опережать!» Он верил, что вовремя почует: пришло время менять место, уезжать, заметать следы… Так он и поступил в начале июля. К этому времени Лапидаров задание свое выполнил. Он был совершенно согласен с Келецким – Баден-Баден прекрасно подходил для того, чтобы в нем на три-четыре месяца стать незаметным среди множества других курортников, просто раствориться! Туда съезжаются самые разные люди, никто ни на кого не обращает внимания. Конечно же, Лапидаров рассказал и о замке Альтеринг, не зная, что он особенно интересует Келецкого. Рассказ этот подтвердил: и теперь замок так же необитаем и избегаем людьми, как и в юности Витеньки Замятина.
Келецкий выехал в Германию по документам Замятина. У него был фальшивый паспорт, сработанный еще Степаном и пока что его не подводивший. Но он не хотел рисковать на контроле при пересечении границы. Да и зачем, коль есть прекрасные, подлинные документы. Он станет Виктоˆром Замятиным, и никто в этом не усомнится. Он на четыре года старше умершего Витеньки, но внешне это незаметно. Родители Витеньку не ищут: перед самой гибелью он отправил им второе письмо. А роль слабоумного чудаковатого аристократа ему самому нравилась. И, между прочим, предоставляла много разнообразных возможностей.
В Баден-Бадене он, по рекомендации Лапидарова, поселился в пансионате «Целебные воды». Это было удобно – помощник был всегда под рукой, а при необходимости мог подстраховать, прикрыть его… Келецкий уже все рассчитал: как переберутся сюда его рабочие, как по частям, багажом, переправят станки. Сам же он привез с собой специальное снаряжение для похода в горы и на второй день приезда отправился искать подходы к замку. Он не удивился, когда всего лишь за два дня, преодолев несколько некрутых перевалов и пропасть, вышел на остатки мощеной дороги и скоро входил во двор грандиозного, почти не разрушенного временем и стихиями строения – замка графини Альтеринг! Нет, замок не обманул его ожиданий: здесь можно и деньги печатать, и жить, и скрываться… Он переночевал в одной из комнат башни замка, а утром без труда нашел другой путь: из дальней маленькой дверцы в каменной стене – к незаметной горной тропинке. Тропинка долго петляет в зарослях и по крутым склонам, но зато благополучно минует и овраг, и перевалы – выходит прямо к одной из серпантинных дорог, ведущих к предместью города. Вот по ней-то, решил Келецкий, и можно будет не только добираться к замку, но и переправлять продукты, выносить деньги, держать связь… Он оглянулся на величественные башни, бойницы и зубцы стен. Он верил, что этот замок графини-упыря станет для него счастливым.
18
Эльза уже один раз была на этом поле, около этого аэроплана. Но разве тогда она видела что-то еще, кроме лежащего на траве героя ее девичьих грез! Тем более что ее рука касалась его затылка, ощущала жесткую густоту его светлых и на вид так обманчиво мягких волос… Теперь совсем другое дело. Сергей с гордостью показывал ей машину, подробно рассказывая о моторе, позволяя трогать легкие трубчатые конструкции, крутить винт. Эльзу восхищало все, что восхищало его. Она сразу влюбилась в аэроплан, ведь он был спроектирован самим Сергеем, продуман им до последнего винтика, до обшивки и колес.
Они приехали на летное поле час назад, и Ермошин сразу развил бурную деятельность. Два механика и он что-то проверяли, прокручивали винт, заправляли горючим мотор, привинчивали позади кресла пилота еще одно сиденье – для пассажирки. Сама будущая пассажирка сидела в стороне, на складном стульчике, которое принес ей один из механиков, и не сводила глаз с ловкой и сильной фигуры Сергея Ермошина, ее Сережи… Мысль о том, что она и Сергей теперь и на всю жизнь – одно целое, стала уже как бы привычной. Но сейчас, когда Эльза впервые за последнее время видела Ермошина рядом с самолетом – делового, энергичного, самозабвенного, она вдруг по-настоящему, почти до испуга поразилась: может ли это быть? Но в это время Сергей, стоя на крыле аэроплана, повернулся к ней, улыбнулся и помахал рукой. Она махнула в ответ, чувствуя, как жаркая волна счастья и уверенности кружит голову.
Вчера Сергей неожиданно предложил ей:
– Хочешь, завтра вместе поднимемся в небо? На моем «Ершике»?
Она засмеялась и крепко обняла его.
– Я просто мечтаю об этом! Почему ты раньше не предлагал?
– Я боялся, что ты испугаешься.
– А я боялась просить тебя. Думала – откажешь.
– И ты ни капельки не боишься? – как бы даже удивился он.
Эльза покачала головой, изобразив на лице гримаску изумления:
– Какой же ты глупенький, Сережа! Я ведь из тех женщин, кто пойдет за своим любимым не только в небо, но и под землю!
Она говорила словно бы шутя, но губы вдруг задрожали. Несколько мгновений Ермошин смотрел девушке прямо в глаза, потом быстро и сильно прижал к себе…
Это был не рекламный полет, о нем не объявляли афиши, на него не продавались билеты. Но слух и за такое короткое время успел распространиться, публика, хотя и в значительно меньшем количестве, подтягивалась к летному полю, сновали даже шустрые разносчики мороженого и напитков. Были среди зрителей и Викентий Павлович с Людмилой и Катюшей. Он слышал, как люди вокруг болтали: русский пилот, мол, влюбился в немочку – вон в ту, что сидит около аэроплана. Специально для нее этот полет устраивает, катать ее будет. А девушка рисковая – не боится!..
Ермошин спрыгнул с крыла и подошел к Эльзе.
– Ну что ж, – сказал он. – Я все проверил, все в полном порядке. Пойдем, переоденешься.
Держа за руку, он повел ее в ангар: в специально отгороженную комнатку. Там был приготовлен для нее второй, запасной комбинезон Сергея. Эльза быстро сообразила, куда какую лямку пристегивать, и скоро появилась в дверях ангара, заслоняясь ладонью от бьющего прямо в глаза солнца. Комбинезон был ей широк и велик, но она ловко затянула его лямками и поясом. Но все равно казалась в нем особенно маленькой и хрупкой. Ермошин, не стесняясь глядевших издалека людей, обнял девушку, коснулся губами ее щеки:
