Труди подумала, что скоро приведут Ганса, ей нужно куда-то спрятаться. Здесь была только ниша в стене. Ощупав ее, девушка поняла: если сюда войдут со свечой, – а это, скорее всего, так и будет, – ее сразу заметят. Оставалось только окно. Подпрыгнув, она ухватилась за его выступ, подтянулась на сильных руках… Узкая невысокая щель в толще каменной стены! В какой-то момент Труди усомнилась, что протиснется в нее, но все же сумела это сделать, хотя и порвала куртку. Но зато дальше ей повезло: она очутилась на огороженной зубцами площадке – нечто вроде балкона с парапетом и амбразурами. Понимая, что именно отсюда ей придется потом уходить, девушка хорошо осмотрелась вокруг… Балкон был совершенно изолирован: с него не было хода никуда, только обратно в каморку. Высота – огромная, внизу – выложенный камнем двор. Но дальше по стене, в одну и другую сторону, оконные проемы других комнат, к ним тянется фигурный карниз – очень узкий, местами обвалившийся. Но это единственный путь…
Труди решила пока что не думать о том, как она станет пробираться по этому карнизу. Прильнув к окошку, она ждала: когда же приведут Ганса. Наконец раздался шум, загремела дверь, и комната озарилась светом свечи. Испугавшись, что ее заметят, девушка отпрянула от окошка и стала только слушать. Ганс молчал, его конвоир что-то бормотал невразумительное, потом загремела цепь. Гертруда вдруг поняла, что пленника, ко всему прочему, еще и приковывают! Злая горячая волна ударила ей в сердце, захотелось выхватить револьвер, стрелять, стрелять!.. Но она не сделала ни единого движения, продолжала стоять, прижимаясь к стене, прислушиваясь. Дверь снова стукнула, загремел железный засов. А через недолгое время Ганс тихо, нерешительно окликнул:
– Труди, ты здесь?
Когда она отозвалась и стала протискиваться через окошко, парень радостно засмеялся.
– Это точно ты! Вот чудеса! А я все гадал: почудилось мне или правда?
Его ногу охватывала цепь, на которой висел замок, рядом на полу стояла миска с едой.
– Ничего, – сказала Труди, глядя на это. – Они свое получат. И очень скоро. Я специально пробралась к тебе, чтоб ты был готов: еще до полудня здесь будут жандармы, всех бандитов схватят.
– Они делают фальшивые деньги! – сказал Ганс.
– Мы знаем… Вернее, полиция об этом знает. Сколько их здесь?
– Все, кто были на кухне. Четверо.
– Оружие у них есть?
– Ножи, топоры…
– Тогда они тебе ничего не смогут сделать! Держи!
Труди достала и протянула Гансу револьвер. Он взял его, повертел неловко:
– Я не умею стрелять. Да и нужно ли?
– Обязательно нужно! – убежденно ответила девушка. – Они не собираются оставлять тебя в живых, русский следователь, господин Петрусенко, сам слышал, как они об этом говорили. А как стрелять, я тебе покажу, это несложно…
Она заставила Ганса трижды повторить урок. Потом добавила:
– Стреляй с близкого расстояния, не промахнешься! Но все-таки вплотную к себе не подпускай: я видела их, это настоящие бандиты… Как ты попался?
Они сидели рядом, на той ветоши, которую Труди сбросила на пол с постели. Глаза к темноте привыкли, и она хорошо видела парня. Он покачал головой:
– Я в тот вечер работал в «Роге изобилия», народу было много, крутился… Прибежала Грета, рассказала, что у вас в пансионате двое пропали – молодой русский и этот противный тип, и что все думают – один убил другого. Мне, конечно, не по себе стало, я их обоих знал. А потом, через какое-то время, мне нужно было отойти… Понимаешь? Туалет у нас специально огорожен красивым и густым кустарником. Я пошел, а оттуда, навстречу мне, какой-то мужчина идет, улыбается, шагнул в боковую аллейку и молча, жестом, позвал меня. Я, конечно, сделал к нему несколько шагов… Все, больше ничего не помню! Когда в себя пришел – голова сильно болит, руки-ноги связаны, рот заткнут и трясет, словно на телеге еду. Сверху я был накрыт брезентом, ничего не видел. А потом меня оттуда стащили, через кусты, по склону заставили идти. И всю ночь я шел сюда, в замок, а вел меня знакомый – слуга того русского, который пропал. Я этого слугу знал, его Савелием зовут.
– Я видела его, – сказала Труди. Она поняла, что Ганс ничего не знает о нападении на Грету, и не стала ему рассказывать, чтоб зря не тревожить. – Послушай меня внимательно, Ганс! Когда будешь готовить, кормить их, убирать – все время прислушивайся. Они, твои тюремщики, ничего не знают, поэтому ты наверняка услышишь первый – какие-то звуки, шум… Постарайся сразу где-нибудь спрятаться, потому что через несколько минут им уже будет не до того, чтоб тебя искать. Так что может обойтись и без стрельбы. Но револьвер держи при себе… Они тебя не обыскивают?
– Нет. Они меня не боятся.
– Вот и хорошо! – Труди поднялась. – Ну, прощай! Мне пора… Не бойся! У тебя перед ними преимущество: ты знаешь, что скоро случится, а они нет!
Она прошла по карнизу – другого пути не было, потому она и прошла. Окно, куда она влезла, было гораздо шире того, из камеры, двери в пустой комнате не было. Ганс рассказал ей, что и станки, и лаборатория располагаются на первом этаже, там же – комната, где ночуют трое. Один – человек в очках, живет в своей лаборатории. И все это – в длинной боковой пристройке. Потому девушка очень осторожно пересекла большой зал, выскочила во двор и стала обходить замок с другой стороны…
Эрих несколько раз порывался подойти поближе к замку, но останавливал себя. Он понимал: любое отступление от плана может навредить и Труди, и Гансу. Но когда время перевалило за полночь, а потом прошло еще два часа, его стала колотить дрожь нетерпения. Луна переместилась с одного края небосвода на другой, а Труди не возвращалась. Юноша уже не мог сидеть – он то выходил, крадучись, к самой тропе, то возвращался на поляну. Чувствовал: еще немного, и он не выдержит, пойдет искать Труди… В этот, казалось бы, самый последний момент она и появилась неслышно из-за дерева, бросилась ему в объятия! Потом сказала горячо:
– Я все сделала! Ганса видела, и тех… тоже!
– Постой, расскажи подробнее!
– Нет-нет, Эрих, некогда! – Она уже подняла с земли его сумку. – Нам надо торопиться, спуститься вниз как можно раньше! Там ведь ждут…
Она взяла его за руку и, когда они уже стали спускаться, добавила:
– Я тебе все расскажу по пути. Мы ведь можем идти спокойно, не прятаться – никто за нами из замка не погонится…
23
Всего лишь через полчаса после возвращения Эриха и Гертруды двадцать пять жандармов, во главе с комиссаром Эккелем, ушли вверх по горам – к замку. Ребята предупредили, что путь им предстоит не простой, и дали несколько советов. Пятеро жандармов остались в засаде внизу, у самого начала тропы. Не для того, чтобы ловить бегущих сверху! Все прекрасно понимали: если кто-то из фальшивомонетчиков вырвется из окружения, он и близко к тропе не подойдет. Но Петрусенко предупредил Эккеля:
