— Собирали средства, устраивали благотворительные вечеринки. Гэньоны очень активно всем этим занимались.
— Слава Богу.
— Слава Богу — для вашей девушки, — уточнил Копли.
Бобби промолчал.
— Сьюзен Абрамс. Так, кажется, ее зовут? Играет на виолончели в оркестре.
— Мы встречались.
— Сегодня мы очень мило побеседовали со Сьюзен.
Бобби долго не отрывался от банки с колой. Жаль, это не пиво.
— Вы с ней присутствовали на многих вечеринках, — продолжал Копли.
— Неудивительно за два-то года.
— Странно, что за все это время вы ни разу не встретились с Кэтрин или Джимми Гэньонами.
Бобби пожал плечами:
— Если и встречался, то не помню.
— Правда? — спросил Копли. — А Сьюзен прекрасно помнит их обоих. Говорит, видела их много раз. Похоже, Гэньоны были настоящими поклонниками хорошей музыки.
Бобби не знал, что ответить. Он посмотрел в сторону Д.Д., но она упорно сверлила взглядом ковер.
— Детектив Уоррен, — твердо сказал Копли, — почему бы вам не сообщить мистеру Доджу о показаниях Сьюзен Абрамс?
Д.Д. тяжело вздохнула. Бобби догадался, что сейчас будет. И тут же он понял еще кое-что — почему они с Д.Д. расстались: у каждого из них на первом месте стояла работа.
— Мисс Абрамс вспомнила, что вы встречались с Гэньонами на вечеринке восемь или девять месяцев назад. Кэтрин, в частности, задавала вам много вопросов о вашей службе в отряде специального назначения.
— Все об этом спрашивают, — равнодушно отозвался Бобби. — Люди нечасто видят перед собой полицейского-снайпера. Особенно в таких кругах.
— Если верить мисс Абрамс, вам не понравилось, как Джимми смотрел на нее.
— Мисс Абрамс, — с ударением произнес Бобби, — очень красивая и талантливая женщина. И мне не нравилось, как на нее смотрело большинство мужчин.
— Ревность? — спросил следователь Казелла.
Бобби не проглотил наживку. Он молча допил колу, поставил банку на стол и слегка наклонился вперед, скрестив ноги.
— А мисс Абрамс не упоминала, сколько времени продолжалась наша так называемая встреча?
— Пару минут, — сказала Д.Д.
— Понятно. А теперь подумайте. На работе я встречаюсь примерно с пятнадцатью новыми людьми за смену. Двадцать смен в месяц — итого?.. Триста новых лиц. А за девять месяцев? Неужели вас так удивляет то, что я не могу припомнить двух людей, с которыми поболтал пару минут на какой-то великосветской вечеринке, где вдобавок никого не знал?
— Трудно ладить с богатыми сукиными детьми? — невозмутимо отозвался Казелла.
Бобби вздохнул. Теперь он начинал злиться. Нехорошо.
— А у вас никогда не бывает тяжелых дней на работе? — раздраженно спросил он. — И вам не доводилось говорить того, о чем впоследствии жалеешь?
— Мисс Абрамс беспокоилась по поводу ваших отношений, — негромко сказала Д.Д.
Бобби заставил себя отвести взгляд от лица Казеллы.
— Да?
— Она сказала, вы в последнее время отдалились от нее. Были слишком заняты.
— Такова моя работа.
— Она думала, у вас интрижка на стороне.
— Жаль, что она ничего мне не сказала.
— Кэтрин Гэньон — очень красивая женщина.
— Кэтрин Гэньон ничто в сравнении со Сьюзен, — сказал Бобби. Так оно и было. По крайней мере он на это надеялся.
— Именно поэтому вы и возмутились, когда Джимми обратил на мисс Адамс внимание? — вмешался Копли. — Он был красив и богат. И согласитесь, подходил ей куда больше.
— Бросьте, Копли. Я убил Джимми Гэньона из-за ревности или потому, что спал с его женой? Вы могли бы придумать версию получше.
— А может, и то и другое, — твердо отозвался Копли.
— А вдруг я и в самом деле не помню, что встречался с Гэньонами? А если я пошел на эту вечеринку, просто чтобы составить компанию Сьюзен? И мне есть чем заняться помимо того, чтобы запоминать всех незнакомцев, которые попадаются на моем пути?
— Гэньоны обычно производят впечатление, — сказал Казелла.
Бобби отмахнулся:
— Покажите мне человека, видевшего меня и Кэтрин Гэньон, оставшихся наедине. Найдите того, кто видел, как мы с Джимми разговариваем. Не найдете. Потому что этого никогда не было. Я и в самом деле не помню ни одного из них. И в четверг вечером, когда убил Джимми Гэньона, поскольку он целился из пистолета в жену, я хотел спасти ей жизнь. Никому из вас не доводилось читать руководство снайпера?
Он замолчал, крайне раздраженный, потом встал, нимало не заботясь о производимом впечатлении, и принялся мерить шагами комнату.
— Я знаю, что вы пили, — настаивал Копли.
— Один раз.
— Этого достаточно, чтобы стать алкоголиком.
— Я никогда не говорил, будто я алкоголик!
— Бросьте, ни глоточка за десять лет…
— Мое тело — мой храм. Я о нем забочусь, оно хорошо работает. — Он взглянул на заметное брюшко окружного прокурора. — Можете как-нибудь попробовать.
— Мы ее все равно разоблачим, — сказал Копли.
— Кого?
— Кэтрин Гэньон. Мы знаем, за всем этим стоит она.
— Она наняла меня, чтобы убить своего мужа? Убийство при помощи полицейского-снайпера? Бросьте.
У Копли появился хитрый блеск в глазах.
— У Гэньонов служила экономка.
— Да?
— Мэри Гонзалес. Пожилая, очень опытная. Работала у них последние три года. Знаете, почему ее уволили?
— Поскольку до сих пор я понятия не имел об экономке, следовательно, не знаю, почему ее уволили.
— Она дала Натану поесть. Кусочек сандвича с тунцом. Мальчик — который, кстати, весит на двадцать фунтов меньше нормы — был голоден. Мэри поделилась с ним своим собственным сандвичем. Натан откусил сразу половину, как волчонок. Кэтрин уволила Мэри на следующий же день. За то, что она покормила Натана.
Бобби промолчал, однако в голове промелькнула какая-то мысль.
— Мы можем поговорить о другой прислуге, — как бы ненароком продолжил Копли. — Есть много странных и отвратительных историй. Кэтрин порой надолго исчезала. Но стоило ей появиться, как Натан снова заболевал. И потом, грязные подгузники, по ее приказу хранившиеся в холодильнике…
— Грязные?
— Сплошь в дерьме, если точнее. В течение полугода все они отправлялись прямиком в холодильник. Затем эти диеты — списки продуктов, которые Натану нельзя есть, и перечень того, что ему можно: какие-то странные витамины, травы, пищевые добавки и лекарства. Говорю вам, мистер Додж, я работаю уже пятнадцать лет и никогда ничего подобного не видел. Нет никаких сомнений, Кэтрин Гэньон издевается над своим сыном.
