Доктор Орфино опустился в черное кожаное кресло и предложил посетителям присесть.
Кэтрин представилась и протянула руку.
— Да, да. — Доктор неохотно потряс ее, потом с любопытством обернулся к Бобби.
— Бобби Додж, — сообщил тот. — Друг семьи.
— Интересно… — пробормотал врач.
Бобби пожал плечами. Вряд ли быть другом данной семьи крайне интересно, но Орфино уже принялся листать папку.
— Я рад, что вы смогли со мной встретиться, — сказал он. — Мне кажется, я должен поделиться с вами некоторыми соображениями, прежде чем осматривать Натана.
— Чем? — в замешательстве переспросила Кэтрин. — Какие могут быть соображения, если вы еще не видели мальчика?
Доктор Орфино по-совиному моргнул.
— А доктор Рокко вам не сказал?
— Что?
— Когда он начал консультироваться со мной по поводу Натана, то прислал мне историю болезни, а также образцы крови и мочи. И я начал искать подтверждения нашей теории.
— Какой теории? — Теперь Кэтрин была на грани паники.
Бобби подался вперед.
— В последние дни миссис Гэньон многое пришлось пережить, док. Может, вы начнете с самого начала?
— Да, разумеется. Я понимаю, эта трагедия с доктором Рокко… Да, и, конечно, муж миссис Гэньон… Вы правы. — Орфино зашуршал бумагами, откашлялся. — Доктор Рокко связался со мной по поводу Натана несколько месяцев назад. Он говорил вам об этом, миссис Гэньон?
— Нет.
— Хм, понятно. Учитывая симптомы Натана — жар, рвоту, отставание в весе, замедленное развитие моторных навыков, очевидный глюконеогенез печени, непереносимость галактозы и постоянную гипофосфатемию, — доктор Рокко начал подозревать некий определенный синдром. И тогда он попросил меня заняться тщательным анализом хромосом Натана.
— Глюконеогенез? Непереносимость галактозы? — тревожно повторила Кэтрин. — Я не знаю, о чем вы говорите.
— Доктор Рокко лечил Натана от пищевой аллергии, правильно? Просил вас заменять молочные продукты соевыми, следовать диете вроде тех, что назначают диабетикам, кормить его маленькими порциями, давать пищу с низким содержанием сахара и углеводов?
— Он думал, у Натана аллергия на молоко. И показатель сахара в его крови тоже очень высок, поэтому мальчику прописали диету с высоким содержанием протеинов и минимумом углеводов.
— Совершенно верно, именно так и записано в истории болезни. Тем не менее, как вы могли заметить, даже спустя год никакого значительного улучшения в состоянии Натана не наступало. Анализы по-прежнему показывали растущий уровень глюкозы в его организме, что, в свою очередь, вело к накоплению гликогена в печени, поджелудочной железе и почках…
— Он не поправляется, — подтвердила Кэтрин.
— Миссис Гэньон, у Натана не пищевая аллергия. Дело в мутации определенных генов. Короче говоря, он страдает от редкого, но совершенно определенного заболевания, известного как синдром Фанкони-Бикела.
Кэтрин с облегчением выдохнула.
— Вы знаете, чем болен мой сын? — лихорадочно спросила она.
— Да. По сути, из-за своего генетического дефекта ваш мальчик не способен усваивать глюкозу и галактозу…
— Галактозу?
— Сахар, находящийся в молоке. Конечно, изъятие из рациона молочных продуктов помогло, но факт остается фактом: в его почках осело слишком много сахара, и если мы не начнем правильное лечение, это может привести к массе проблем, включая почечные заболевания.
— Его можно вылечить? С этим Фанкони-Бикелом можно что-то сделать? — У Кэтрин загорелись глаза. Впервые с тех пор, как Бобби ее знал, на лице этой женщины появилась надежда.
— Синдром Фанкони-Бикела неизлечим, миссис Гэньон, — терпеливо объяснил доктор Орфино. — Но теперь, поставив диагноз, мы можем назначить мальчику правильный режим, который избавит его от многих осложнений, возникающих теперь. Следуя правильной диете, ваш сын сможет вести практически нормальный образ жизни.
— Господи! — воскликнула Кэтрин. — О Господи! — Она прикрыла ладонью рот, а потом заплакала. — Он поправится наконец-то после стольких лет…
Потом Кэтрин попыталась успокоиться. Свободной рукой вытерла глаза. Тушь размазалась по щекам и тыльной стороне ладони, но ей было все равно.
— Спасибо, — сказала она. — После всех этих анализов, после стольких испытаний и сомнений… вы даже не представляете, как это прекрасно — знать, что происходит.
Доктор Орфино покраснел.
— По сути дела, благодарите не меня. Эту загадку разгадал доктор Рокко. Отличная работа, должен признать. Фанкони-Бикел очень редок, его далеко не всегда можно различить.
— Значит, дело в генах, — пробормотала Кэтрин. — Редкое невезение. Кто бы мог подумать?..
Теперь доктор Орфино нахмурился:
— Синдром Фанкони-Бикела не возникает просто так, миссис Гэньон. Это заболевание передается по наследству, преимущественно мужчинами, — сказал он и, как бы констатируя факт, добавил: — Его частенько можно найти в семьях, где имел место инцест.
Кэтрин несколько секунд молчала. Она казалась слишком ошеломленной, чтобы как-то отреагировать на эту новость. В отличие от Бобби, для которого наконец все фрагменты головоломки собрались воедино.
— Но мы с Джимми не родня, — изумленно запротестовала Кэтрин. — Я родом из Массачусетса, а он из Джорджии. Мы оба знаем, кто наши родители, так что никоим образом…
— Дело не в вас, — сказал Бобби.
Она, все еще находясь в замешательстве, обернулась к нему:
— А в ком?
— В Гэньонах. В судье и его жене. Вот почему они уехали из Джорджии. Вот почему никакой Марианны не существует — разумеется, ей пришлось взять новое имя. И наверное, поэтому нет свидетельства о браке — они бы никогда не получили на него разрешения.
Она взглянула на доктора Орфино:
— Генетический дефект может возникнуть через поколение?
— Разумеется.
— А если муж и жена родственники, у них может родиться здоровый ребенок? Или у детей обязательно будет что-то не в порядке с генами?
— Нет, у них вполне может оказаться здоровое потомство. Вспомните обо всех королевских домах Европы. Большинство представителей правящих династий женились на своих двоюродных сестрах, и их дети тем не менее были относительно здоровы. Но кровосмешение ослабляет генный потенциал. Рано или поздно…
— Значит, Джеймс и Марианна — тот же случай. Предположим, она его кузина. — Бобби нахмурился и взглянул на Кэтрин. — Харрис сказал, семья Марианны погибла незадолго до ее свадьбы. А как насчет Джеймса? Он когда-нибудь упоминал о своих родственниках? Дедушке, бабушке, тете, дяде — о ком угодно?
