«Она» — это Диана Уинтерс, бывший диспетчер полицейского управления. Они с Люком поженились два года назад, положив конец его репутации «самого завидного холостяка». Около года назад Люк застукал Диану на месте преступления — в постели с одним из своих помощников. Он выкинул обоих из дома. В буквальном смысле слова. Вышвырнул голыми за дверь. Потом началась какая-то нелепая комедия.
Люк подал на развод. Диана тут же заявила, что муж плохо с ней обращался. Он провозгласил, что она была неверна ему с самого начала. Диана сказала, что Люк «с заранее обдуманным намерением» скрывал от нее свое бесплодие и тем самым сознательно лишал ее возможности иметь детей.
Эта история привлекла такое внимание, что Люку пришлось отказаться от должности шерифа. Диана немедленно пожаловалась судье, что он пытается намеренно сократить свои доходы с целью лишить ее причитающихся ей по праву алиментов.
Кимберли не знала всех подробностей, но в этом поединке, судя по всему, проиграл Люк. Он получил развод, а Диана — все, что ему принадлежало. Слава Богу, шептались люди, что у них не было детей.
— Можем пройти в гостиную, — предложил Люк, — но должен предупредить заранее, в диване недостает пружин, а в кресле можно покалечиться.
— Ты что, сидишь на полу?
— Я хожу. Обнаружил, что мне не хочется ничего ломать, пока я двигаюсь.
Кимберли подняла бровь. Люк пожал плечами, взял свою кружку с кофе и направился в гостиную.
— Ты здесь из-за Рэйни, — сказал он, не оборачиваясь.
— Да.
— Куинси хочет знать, не замешан ли в этом я?
— Он подумал — может, ты что-нибудь слышал…
— К черту! Куинси всех подозревает. Так было и так будет. Но я его не виню — при его-то работе. — Люк присел на край журнального столика. — Но насчет меня и Рэйни он ошибается.
— В чем он ошибается, Люк?
— У нас никогда ничего не было, мы о таком даже не думали. Мы, конечно, были близки, но в другом смысле. Она скорее была для меня как сестра.
— Развод — тяжелое испытание.
— Ты мне это говоришь?!
— Диана тебя разорила.
— Вижу, сплетни не прекратились. И что? У меня возникли финансовые проблемы, и поэтому я решил похитить Рэйни? Скажи своему отцу, что у него паранойя. Да, я женился не на той женщине. Но это не значит, что я способен на преступление.
Кимберли подошла к нему и, опустившись на корточки, заглянула Люку в глаза. С близкого расстояния она увидела новые морщинки на его лице и нездоровую бледность — результат многих бессонных ночей. Перед ней был человек, который страдал, но по-прежнему держал голову высоко и не сгибал спину.
— Мне очень жаль, — негромко сказала она.
Люк пожал плечами:
— Нам всем жаль.
— Люк, ты знал, что Рэйни пила?
— Да, знал. — Люк вздохнул и отхлебнул кофе. — Я позвонил Куинси, когда ее арестовали за вождение в нетрезвом виде. Правда, я не сказал ему, что это был уже второй раз. О первом я умолчал — понадеялся, что она одумается. Она не одумалась… и тогда я сделал то, что должен был сделать. С тех пор она со мной не разговаривает.
— Люк…
— Рэйни сильная. Она справится. По крайней мере мне хочется в это верить.
— Ты не знаешь, что могло случиться в тот вечер? Кто мог ее похитить?
Он покачал головой:
— Я думал об этом с того самого момента, как мне позвонила Шелли Аткинс. Конечно, в округе есть парни, которые не прочь зашибить деньгу не совсем законным способом. Но похищение с целью выкупа… Это серьезное преступление. Нужно все продумать, подготовить место, проводить много времени лицом к лицу с жертвой… Если честно, все наши слишком ленивы для этого. Им проще выращивать травку или открыть у себя на ферме подпольный завод по производству спирта. А что касается любителей насилия — грустно об этом говорить, но на этот случай у них есть жены.
Люк поморщился. Кимберли догадалась, о чем он подумал. На свете полным-полно подонков — а он, в общем-то неплохой человек, пришел в этот мир как будто лишь затем, чтобы быть обманутым женой.
— Ты знаешь, где ее видели в последний раз? — спросил он.
— Нет. Мы, конечно, пытаемся это выяснить.
— Если в баре, то…
— Тогда она могла повстречать кого угодно, в том числе и со стороны, — закончила Кимберли.
— Вот именно. Конечно, Рэйни любила кататься на машине, особенно когда была расстроена. Может быть, она никуда конкретно не поехала. В таком случае…
— Мы снова вернулись к тому, что это мог быть кто угодно. — Кимберли встала и потянулась. — Но буду откровенна, Люк: я не думаю, что это случайное похищение.
Люк нахмурился, тоже поднялся и с любопытством взглянул на нее:
— Когда Шелли позвонила, я подумал… Она сказала, что записка была написана до того, как произошло похищение. Что преступник заранее планировал похитить женщину — еще до того, как ему попалась Рэйни.
— Так все вначале и выглядело. Но с тех пор кое-что изменилось. Эн-Эс похитил еще одного человека…
— Кого?
— Дуги Джонса.
— Дуги Джонса?
— Скажи, разве посторонний человек мог бы проследить эту связь? Вместе с письмом Эн-Эс оставил нечто очень символическое.
Кимберли заметила, как Люк напрягся — втянул живот, стиснул зубы, словно готовясь к удару. Если он и притворялся, то на редкость умело.
Она сказала:
— Эн-Эс отрезал Рэйни волосы.
— Нет!
Кимберли кивнула.
— Если бы этот тип всего лишь насмотрелся фильмов, он бы, наверное, отрезал ей палец или, может быть, ухо. Отрезать волосы — это слишком мягко. Если не считать того, что…
— Что у Рэйни были самые красивые на свете волосы, — закончил Люк.
— Ее единственная гордость. Видимо, Эн-Эс об этом знал.
— О Господи. — Люк снова сел на край стола. Кофе выплеснулся из кружки и забрызгал ему джинсы. Он, кажется, этого не заметил.
— Значит, вы ищете мужчину — возможно, местного. Человека, который, судя по всему, не прочь быстро заработать…
— Не обязательно. Куинси думает, выкуп — не главное. Похитителю важен не результат, не получение денег, а сам процесс — ощущение власти над Рэйни и полицией.
Люк закрыл глаза, тяжело вздохнул, и Кимберли показалось, что он сразу постарел на много лет.
— Куинси упускает очевидное.
— Очевидное?
— Вы ищете человека, который знает Рэйни. Человека, у которого есть личные счеты с ней и всей полицией Бейкерсвилла.
— Полицией Бейкерсвилла?
