Он вызвал эвакуатор. Если экспертам нужна сухая машина, то надо, черт возьми, доставить ее в сухое и безопасное место.
Подъехал грузовик с широкой платформой, водитель вылез под дождь, взглянул на грязную лужу, окружавшую автомобиль, и покачал головой. Машина увязла. Если попытаться ее вытянуть, грязь полетит во все стороны и немногие оставшиеся улики будут уничтожены.
Машину нельзя трогать по меньшей мере еще пару часов.
Кинкейд выругался, тряхнул головой, и вдруг его осенило. Он разыскал помощника шерифа и отправил его в город за брезентом. Через полчаса он уже устанавливал импровизированный навес над машиной и небольшим прилегающим участком. Все улики, несомненно, уже были уничтожены, но по крайней мере стоило попытаться. И кроме того, под защитой брезента он мог хотя бы приступить к работе.
Кинкейд принялся щелкать фотоаппаратом и успел обогнуть «тойоту» с одной стороны, когда появился патрульный Блэни, а следом подъехала машина.
Кинкейд взглянул на выбравшегося из салона человека. На нем были плащ, который стоил, наверное, не меньше чем половина месячной зарплаты сержанта, дорогие ботинки и широкие брюки с безукоризненной стрелкой. Таков был Пирс Куинси. Бывший сотрудник ФБР. Муж Лорейн Коннер. Человек, которого следовало хорошенько проверить. Кинкейд долго и пристально смотрел на него.
Куинси же не тратил времени даром.
— Сержант Кинкейд? — Он протянул руку; его волосы, намокшие под дождем, прилипли ко лбу.
— А вы, должно быть, Пирс. — Обменявшись с ним рукопожатием, Кинкейд отметил, что у сотрудника ФБР крепкая хватка, худощавое лицо и ясные синие глаза. Сильный человек. Человек, привыкший держать все под контролем.
— Что случилось? Где моя жена? Я хочу увидеть Рэйни.
Кинкейд кивнул, переступил с ноги на ногу и продолжил изучать Куинси. Это был его звездный час. Лучше прояснить все сразу и избавить их обоих от многих неприятностей.
— Классный плащ, — сказал он.
— Сержант…
— И ботинки тоже. А сегодня на редкость грязно, вам не кажется?
— Грязь можно смыть. Где моя жена?
— Вот что я вам скажу. Сначала вы ответите на мои вопросы, а потом я отвечу на ваши. Идет?
— А у меня есть выбор?
— Поскольку я исполняю свои служебные обязанности — нет.
Куинси поджал губы, но не стал протестовать. Кинкейд выпятил грудь. Один-ноль в пользу орегонской полиции.
И все-таки он предпочел бы остаться в постели.
— Мистер Куинси, когда вы в последний раз видели свою жену?
— Неделю назад.
— Вы были в отъезде?
— Нет.
— Вы работали вместе?
— Нет.
— Жили вместе?
Куинси стиснул зубы.
— Нет.
Кинкейд склонил голову набок:
— Не хотите ничего уточнить?
— Нет.
— Ладно, если вам так нравится, но только послушайте, мистер Куинси…
— Ради Бога, сержант. — Куинси вскинул руку. — Если вы и в самом деле хотите меня прижать, тогда можете потратить несколько часов и проследить все шаг за шагом. Но сейчас я спрашиваю вас как следователь следователя: где моя жена?
— А вы не знаете?
— Ей-богу, сержант, не знаю.
Кинкейд созерцал его целую минуту, потом пожал плечами:
— Помощник местного шерифа нашел ее машину в третьем часу ночи. Никаких признаков присутствия владелицы — ни здесь, ни дома. Буду откровенен — мы встревожены.
Он увидел, как Куинси пошатнулся.
— Хотите присесть? — быстро спросил Кинкейд. — Принести вам что-нибудь?
— Нет. Я просто… нет. — Куинси отступил на шаг. Его лицо казалось мертвенно-бледным в свете прожекторов. Кинкейд начал замечать детали, которые раньше от него ускользнули. То, как висел дорогой плащ на худых плечах Куинси. То, как этот человек двигался, — порывисто и в то же время скованно. Куинси, видимо, не спал уже несколько ночей.
Бывший сотрудник ФБР неплохо справлялся с ролью безутешного супруга.
— Хотите кофе? — предложил Кинкейд.
— Нет. Я лучше… Можно мне взглянуть на машину? Я могу помочь вам… может быть, в салоне чего-нибудь недостает.
Кинкейд задумался.
— Посмотреть можете, но ничего не трогайте. Эксперты еще не приехали.
Кинкейд первым подошел к брошенной «тойоте». Он прикрыл переднюю дверцу, когда закончил фотографировать, зафиксировав ее первоначальное положение, теперь же снова ее открыл.
— Вы проверили близлежащие фермы? — спросил Куинси. Теперь его голос звучал отчетливо — следователь взялся за дело.
— В общем, здесь нечего проверять.
— А лес?
— Помощники шерифа сейчас обыскивают окрестности.
— И конечно, все машины, — пробормотал Куинси. Он указал на бардачок: — Можно?
Кинкейд обошел «тойоту» с другой стороны и открыл бардачок, не снимая перчаток. Он уже знал, что лежит внутри: несколько салфеток, четыре дорожные карты, документы на машину и водительское удостоверение. Куинси стал внимательно изучать содержимое.
— А где сумочка? — спросил он.
Кинкейд послушно подал ее. Куинси заглянул внутрь.
— Пистолет, — сказал он. — Сорокового калибра, полуавтоматический. Рэйни обычно держала его в бардачке.
— Она всегда ездила вооруженной?
— Всегда.
— А где вы были вечером, мистер Куинси?
— Вернулся после десяти. Можете спросить у миссис Томпсон, хозяйки гостиницы. Она меня видела, когда я пришел.
— Ключи от входной двери находятся только у нее?
— Нет.
— Значит, потом вы могли выйти так, что она об этом не узнала?
— У меня нет алиби, сержант. Только мое слово.
Кинкейд сменил тактику.
— Ваша жена часто отправлялась на прогулку среди ночи, мистер Куинси?
— Иногда, если ей не спалось.
— По этой дороге?
— Эта дорога ведет на пляж. Рэйни любила слушать шум океана по ночам.
— Именно этим она и занималась десятого сентября, когда ее арестовали за управление автомобилем в нетрезвом виде?
Куинси не удивился тому, что Кинкейд знает об аресте.
— Я бы проверил местные бары, — сказал он.
— Ваша жена выпивает, мистер Куинси?
— Наверное, вам лучше спросить об этом у нее.
— Похоже, дела идут не слишком хорошо?
Это был риторический вопрос, и Куинси не стал на него отвечать.
