— Мне почему-то показалось, что вам захочется чего-нибудь вкусненького, вот я и принесла.
— Мэм…
— Я не дура, так что, пожалуйста, не обращайтесь со мной так. И, ради Бога, перестаньте манерничать. Это всего лишь конфеты.
— Шоколадные?
В его голосе послышались новые нотки. Он бросил на Мэри еще один настороженный взгляд и, взяв коробку из ее рук, положил себе на колени. Однако стоило ему снять крышку, как по салону поплыл запах шоколада и миндаля. Слишком тяжелый, слишком сладкий для такой погоды. Детектив тут же закрыл коробку. Даже Мэри облегченно вздохнула.
— Спасибо, мэм, — вежливо сказал он и положил конфеты на приборную панель. — Должен признаться, у меня слабость к сладкому, но сейчас что-то не хочется. Недавно перекусил.
— Меня зовут Мэри Олсен, — сказала она, с опозданием протягивая руку. — Впрочем, вы это и так знаете.
Детектив, похоже, оказался в трудной ситуации и не знал, что делать.
— Фил де Бирс.
— Работаете на моего мужа.
— Дорогуша, я просто человек, которому выпал неудачный день. — Он тяжело вздохнул.
— Мой муж не очень-то меня любит, — сообщила Мэри. — Когда мы познакомились, я была всего лишь официанткой и мне так льстило это знакомство. Он, знаете ли, всемирно известный нейрохирург. Спасает человеческие жизни, помогает детям. Я очень горжусь его работой.
Филу де Бирсу ничего не оставалось, как кивнуть.
— Когда он попросил меня выйти за него замуж, я почувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Я тогда и понятия не имела, что ему нужно. Не понимала, что ему не нравится, как я одеваюсь, как разговариваю, как себя веду. Наверное, я была немного наивной. Я думала, мистер де Бирс, что он просит меня выйти за него замуж, потому что любит меня.
— Что-то я совсем запутался, — пробормотал детектив.
— Он ведь подозревает, что я обманываю его, верно? — Мэри повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. — Думает, что я бегаю на свидания, встречаюсь у него за спиной с другими мужчинами. Почему? Потому что он всегда оставляет меня одну? Потому что запрещает встречаться с друзьями и родственниками? Я не работаю. У меня нет работы. Нет жизни. Нет увлечений. Мне нечем заняться, кроме как бродить по огромному пустому дому, ожидая, пока мой милый супруг вернется с работы. Интересно, он вам все рассказал?
Мэри повела плечом, и розовая шелковая ткань поползла вниз. Де Бирс сразу увидел темный синяк. Губы его дрогнули, сжались, на скулах проступили желваки. Ему было жаль ее. Они могли бы стать союзниками. И конечно, победа досталась бы ей, а не ее мужу. Де Бирс, однако, промолчал. Молчание затягивалось, становясь невыносимым. Мэри отвернулась, ей стало вдруг одиноко и неуютно. Она подтянула кардиган.
— Пожалуй… пожалуй, я съем конфетку, — пробормотала она.
Он подал ей коробку. Не глядя на детектива, Мэри взяла ее и инстинктивно поняла — пора.
— Съешьте и вы, я буду чувствовать себя не такой виноватой, если поделюсь с вами. Она взяла одну конфетку и вручила ему другую, потом положила коробку на панель. Отступать некуда — будьте добры, южное гостеприимство. Мэри поднесла конфету ко рту. Детективу пришлось сделать то же самое.
— Будьте здоровы.
Она смело откусила кусочек. Де Бирс неохотно последовал ее примеру.
Вопреки ожиданиям Мэри не ощутила постороннего вкуса. Отличный шоколад, мягкий, свежий, таял на языке. Какой-то привкус все же присутствовал, может быть, ликер, добавленный к темному шоколаду и миндальным орехам. Она проглотила трюфель и сразу почувствовала себя лучше.
Де Бирс нахмурился.
— Кто же это делает такое?
— Хороши, правда? Хотите еще?
— Необычный вкус.
Мэри кивнула и потянулась за коробкой. На языке осталось ощущение слабого жжения. Сердце вдруг застучало, к щекам прилила кровь. Машина начала кружиться, и она ухватилась за панель, чтобы не упасть.
Сидевший рядом де Бирс тяжело задышал. Лицо его стало покрываться потом. Темные зрачки расширились, сделались огромными.
— Господи, да что же такое они в них кладут?
Мэри попыталась ответить, но горло перехватило, внутри разгорался огонь. Она почувствовала, как по лбу побежали струйки пота, а потом — о Боже! — на губах показалась пена. Почему? Как? Плохо. Плохо. Как кружится голова.
— Жарко, — прошептала она. — Мне жарко… Мэри нащупала ручку… повернула. Дверца распахнулась,
И там стоял он. «Нет!» — вскрикнула она, но слово осталось в голове, вместо того чтобы слететь с облепленных слюной и пеной губ. Она попыталась махнуть рукой.
«Ты не должен быть здесь. Он увидит тебя, а я уже съела конфету. Еще час, и мы будем вместе. Ты поцелуешь меня, и боль пройдет. Я снова стану красивой. Самой красивой. Пожалуйста…»
Однако ее любовник остался на месте и смотрел на Мэри как-то странно. Как будто никогда прежде не видел. Как будто никогда не держал в объятиях. Не шептал сладких слов ободрения и поддержки. На его губах стыла ледяная усмешка. А волосы? Что случилось с его густыми темными волосами?
Мэри снова попыталась заговорить, но не смогла даже вздохнуть.
— Помоги, — прохрипела она, протягивая к нему руку. — Помоги.
Он смотрел не на нее, и Мэри тоже повернулась. Фил де Бирс лежал на рулевом колесе, шаря под сиденьем правой рукой и глядя в зеркало, в котором отражался ее любимый.
— Мин… — пробормотал детектив. — Вот идиот… Надо было… Миндаль…
Он вытащил руку из-под сиденья, и Мэри увидела… пистолет. Де Бирс поднял дрожащую руку.
«Нет!» — попыталась крикнуть Мэри, но у нее ничего не получилось. «Нет. Беги. Уходи». Во рту оставалось все так же тепло, а горло обжигало огнем, и машина все вертелась, вертелась, вертелась… Никогда еще ей не было так больно.
«Помоги мне. Помоги мне».
Фил де Бирс ни как не мог опустить предохранитель. Пальцы не слушались. Рука дрожала. Потом начала опускаться…
Мэри по-прежнему смотрела на него, и наконец их глаза встретились. Смешно, у него было такое выражение, словно он как-то подвел ее. В горле у детектива хрипело, булькало… Глаза закатились. Он навалился на руль уже всем весом, пистолет выпал из безвольных пальцев, а изо рта потекла белая пена.
Мэри все смотрела и смотрела на пистолет. И…
Машина кружилась…
«Жарко. Нечем дышать. Как бьется сердце. — Она положила руки на живот. — Миндаль, миндаль, при чем здесь миндаль? Жарко. Тушь растекается. Не смотри на меня. Не смотри…»
Откинувшись на спинку сиденья, Мэри подняла голову и посмотрела на любовника. Он выглядел непривычно, странно, с этими редеющими волосами… И просто стоял, глядя на нее и даже не пытаясь помочь.
