— Что вы здесь делаете? — требовательным тоном спросила она, но он видел, что она напугана.
— Я мог бы то же самое спросить у вас, — сказал он, накрывая нож ладонью и стараясь говорить авторитетным тоном, каким обычно взрослые разговаривают с детьми.
— Это не ваш дом.
— Но и не ваш, — заметил Джон. — Вы живете в соседнем.
— Откуда вы это знаете?
— Вуди рассказывал.
Она взглянула на его руки: латексные перчатки, нож…
— А кто такой Вуди?
Этот вопрос сбил Джона с толку, и она, заметив его замешательство, бросилась бежать по коридору.
— Эй! — крикнул он и погнался за ней через гостиную в кухню. — Стоять! — рявкнул он, но девушка уже выскочила через открытую заднюю дверь во двор.
Направляясь к забору, она бросила взгляд через плечо. Джон вспомнил, что у него все еще в руке нож Вуди, и остановился. Она споткнулась, но тело ее продолжало двигаться. Двигаться вперед.
Он наблюдал за ее падением, как в замедленном кино: вот ее нога цепляется за поваленный забор, голова бьется о землю… Джон ждал. Она не вставала. Он подождал еще немного. Она по-прежнему не шевелилась.
Он медленно вышел на задний двор, чувствуя под ногами мягкую траву. Он вспомнил свои ощущения, когда, выйдя из «Коустел», впервые за двадцать лет прошелся по траве. Его ноги привыкли к жесткому бетону или местной красной глине, утоптанной тысячами заключенных, ступавшими по ней каждый день, и поэтому твердой, как кирпич. А трава на кладбище казалась такой мягкой, как будто он, следуя за маминым гробом к ее могиле, ступал по облакам.
Прошло двадцать лет, и он забыл, какой на ощупь бывает трава. Двадцать лет одиночества, изоляции от мира. Двадцать лет страданий Эмили во время ежемесячных визитов к сыну. Двадцать лет, в течение которых Джойс жила, снедаемая изнутри мыслью о том, каким чудовищем является ее брат.
Двадцать лет, которые Вуди преспокойно оставался на свободе, за которые обзавелся хорошей работой, женился, заимел ребенка, — одним словом, жил полной жизнью.
Джон осторожно переступил через забор. Он вспомнил, что все еще держит в руке нож Вуди, и положил его на землю, присев рядом с девушкой. В тюремной больнице он научился проверять пульс. Так вот, пульса у нее не было. Но и без такого подтверждения, по тому, как был проломлен череп, он понимал, что она, видимо, умерла в тот момент, когда ударилась головой о большой камень по другую сторону забора. Кварц был вымазан ее кровью, которая пропитала и пряди белокурых волос.
Он сидел на корточках, а воспоминания унесли его к тому моменту, когда он видел Мэри Элис в последний раз. Ее глаза. Он никогда не забудет ее глаза и то, как они смотрели в никуда. Хотя ее тело и так рассказывало, что с ней случилось. Она перенесла ужасные, немыслимые вещи. Он и сейчас мог припомнить какие-то разрозненные сцены суда, выложенные на всеобщее обозрение фотографии изуродованного тела Мэри Элис Финни. Он помнил, как тетя Лидия расхаживала перед присяжными, а он думал, что эти метания адвоката только вредят, потому что этим она привлекает внимание к снимкам, разложенным сразу позади нее.
— Все в порядке, — сказал Джон тете Лидии, когда она приехала к нему в «Коустел» и объяснила, что сроки апелляций миновали и что, скорее всего, он так и умрет в тюрьме. — Я знаю, что вы сделали все, что могли.
Тетя сказала ему, чтобы он не говорил с полицейскими о наркотиках и тем более о Вуди, потому что, если привлечь к этому ее сына, неминуемо всплывет, что Джон злоупотреблял наркотиками, а кому это нужно? Если Вуди вызовут в суд, он скажет всю правду.
А мы ведь не хотим, чтобы Вуди рассказывал всю правду, верно?
В тот вечер Вуди сказал ему: «Без обид», а потом сунул этот пакетик. Может, именно тогда он и решил напасть на Мэри Элис?
Без обид. Никаких обид у Джона не осталось — одна только ярость, которая горела внутри, будто он хлебнул бензина, а потом бросил туда спичку.
Он посмотрел на девушку. Она была совсем ребенком, но одновременно еще и посланником.
Желудок Джона сжало спазмом, когда он сунул руку в перчатке ей в рот и зажал язык большим и указательным пальцем.
Вуди сам принес все это к дверям Джона. И Джон вернет это ему обратно. Самое главное, чему он научился в тюрьме: нельзя прикасаться к чужой собственности, если не хочешь умереть за это.
— Вуди, — произнес он.
Но это было имя мальчика, а Вуди больше уже не мальчик. Как и Джон, он стал мужчиной. И звать его нужно мужским именем.
Майкл Ормевуд.
Джон поднял нож с земли.
Глава 20
15 июня 1985 года
— Тебе нужно пройтись, — сказал Джон Мэри Элис. — Нельзя возвращаться домой в таком виде.
— Ты когда-нибудь целовался с девушкой?
Он густо покраснел, и она расхохоталась.
— Марк Рид, — сказала она. — Он считает себя моим парнем, потому что поцеловал меня после игры.
Джон молчал, про себя желая скорейшей кончины этому Марку Риду, куортербеку и лидеру футбольной команды, ездившему за рулем красного «корвета», гордому обладателю густой поросли по всему телу, которую он любил демонстрировать, разгуливая по раздевалке, словно работал в мужском стрип-шоу «Чиппендейле».
— Ты мне так и не ответил, — напомнила Мэри Элис, и Джон подумал о пакетике с порошком Вуди в кармане.
Она прочла его мысли.
— Дай мне попробовать.
— Ни за что.
— Но я хочу!
— Не хочешь.
— Брось! — Она полезла к Джону в карман и при этом коснулась его руки.
Джон с такой силой втянул в себя воздух, что даже удивился, как его легкие не взорвались.
Мэри Элис поднесла пакетик к свету уличного фонаря.
— Что в этом такого хорошего?
Джон не мог ответить на этот вопрос. Сейчас было несколько других напряженных моментов, требующих всего его внимания.
Она открыла пакетик.
Он пришел в себя.
— Не делай этого!
— Почему? Ты же делаешь.
— Я неудачник, — сказал он. — Ты сама мне об этом говорила.
Позади раздался какой-то шорох, и они обернулись.
— Кошка, — предположила Мэри Элис. — Пойдем.
Она взяла его за руку, и Джон позволил увести себя по улице по направлению к дому Финни. Когда она провела его через задний двор, Джон совсем притих. Он знал, что ее спальня находится на первом этаже, но не ожидал, что она откроет окно и залезет через него.
— Что ты делаешь?
— Тс…
Позади хрустнула ветка. Он снова оглянулся, но, сколько ни вглядывался, видел только темные тени.
