— Я уже переимел здесь всех дам, у которых еще остались свои зубы, — со смехом сообщил он. — Так себе занятие, мой мальчик. Так себе.
Видимо, выражение лица Уилла выдало все его мысли — Энджи всегда говорила, что у него больше стероидных гормонов, чем нужно, — потому что после этого случая Йип поручал Уиллу самые дерьмовые задания, какие только можно было найти в их районе. Он был полностью отстранен от операции с внедрением агентов в преступную среду, которая привела к самому грандиозному полицейскому задержанию в истории Бюро. Работая с местными, Йип помог раскрыть предприятие по организации петушиных боев, действовавшее в трех разных штатах и двенадцати округах. Это дело затронуло мэра соседнего городка, у которого был выкуплен первый ряд кресел вокруг ринга, чтобы не пропустить малейших деталей представления. Хотя наводка исходила от группы разозленных жен, которые были в ярости от того, что их мужья проигрывают на боях свою зарплату, это все равно не затмило славу операции с внедрением агентов. Йип с ребятами праздновал это событие в «Голубой Гаване» на хайвее 515, в то время как Уилл торчал в своей машине, обследуя заброшенную птицеферму, переоборудованную, по поступившим сведениям, под лабораторию метамфетамина. Не то чтобы ему хотелось выпить с этими людьми — просто было обидно, что его даже не пригласили.
Хотя Уилл никогда не принимал участия в самых ярких полицейских облавах, он любил думать, что то, чем он занимается в этих горах, является делом важным. Метамфетамин был мерзким наркотиком. Он превращал людей в недоумков, делал их неполноценными, заставлял бросать своих детей на произвол судьбы и раздвигать ноги перед любым, кто мог предложить дозу. Прежде чем попасть в Блу Ридж, Уилл видел сотни жизней, разрушенных метамфетамином. Ему не нужен был дополнительный стимул, чтобы гореть желанием уничтожить все лаборатории, находящиеся в его юрисдикции. Работа эта была опасная. Так называемые химики, которые делали это вещество, играли с собственной жизнью. Единственная искра могла сжечь все здание, а производственная пыль — залепить легкие, как пластилин. Необходимо было вызывать команду по работе с опасными веществами, прежде чем Уилл мог войти туда, чтобы собрать улики. Уничтожение таких лабораторий разоряло местную полицию, так что управление шерифа и власти штата не спешили подавать в этом руку помощи.
Уиллу иногда казалось, что для определенного типа жителей этого горного района метамфетамин был чем-то вроде самогона — продуктом, который они вырабатывали сами, чтобы кормить и одевать своих детей. Ему было трудно связывать наркоманов, которых он видел на улицах Атланты, с обычными людьми, готовящими метамфетамин где-то в горах. Уилл не говорил, что они ангелы. Некоторые из них были просто ужасны — отбросы общества, делающие все, что угодно, ради финансирования своей пагубной привычки. Других не просто было разделить на черных и белых, хороших и плохих. Уилл встречал их в гастрономе, местной пиццерии, выходящими из церкви с детьми по воскресеньям. Они обычно сами не употребляли этот продукт. Это было для них работой, способом — а для некоторых единственным способом — зарабатывать деньги. Люди гибли, чьи-то жизни рушились, но их это не касалось.
Уиллу было непонятно, как они могут так аккуратно отделять одно от другого, но у Майкла Ормевуда он видел ту же тенденцию. Детектив выполнял свою работу — и, по отзывам, хорошо, — но была у него и вторая половина, которая заставляла его причинять боль тем, кому он был призван помогать.
Бетти справила нужду под кустом, и Уилл наклонился, чтобы собрать то, что она сделала, в мешочек. По дороге к дому он выбросил этот пакет в урну для мусора. Уилл поймал себя на том, что, проходя мимо дома соседки, он заглядывает ей в окна, думая о том, когда старушка вернется. Словно прочитав его мысли, Бетти натянула поводок и потащила Уилла в сторону его дома.
— Ну хорошо, — успокоил он ее и открыл ключом переднюю дверь. Присев, он отстегнул поводок, и Бетти тут же рванулась через комнату, запрыгнула на диван и удобно устроилась на подушках. Каждое утро перед уходом на работу он ставил подушки, прислоняя их к спинке дивана, и каждый раз Бетти умудрялась стаскивать их вниз, устраивая для себя постель. Он мог бы назвать это сооружение даже троном, но странно было взрослому мужчине думать такое о маленькой собачке.
Уилл прошел в свою комнату и снял пиджак. Он расстегивал пуговицы на жилете, когда зазвонил телефон.
Сначала он не узнал этот пронзительно высокий голос в трубке.
— Стоп, помедленнее, — сказал Уилл. — Кто это?
— Это Седрик! — крикнул мальчик. — Жасмин пропала!
Седрик, должно быть, ждал Уилла, потому что как только тот остановил машину на стоянке, дверь парадного в доме номер девять распахнулась и оттуда выскочил мальчик.
— Вы должны что-то сделать! — требовал мальчик.
Лицо его опухло от слез. Надменный гангстер, каким он был сегодня утром, пропал. Остался только перепуганный ребенок, который переживает за сестру.
— Все будет хорошо, — сказал Уилл, понимая, что эти слова ничего не значат, но чувствуя, что должен их произнести.
— Пойдемте! — Седрик схватил его за руку и потянул к дому.
Уилл прошел за ним три пролета лестницы. На лестничной площадке он уже хотел остановиться и спросить, что произошло, но тут увидел стоящую в дверях растрепанную пожилую женщину.
Она была в выцветшем фиолетовом домашнем платье и таких же носках, сползших с ее толстых лодыжек. Одной рукой она опиралась на палочку, в другой держала радиотелефон. На ней были очки в черной пластмассовой оправе. Она нахмурилась, отчего лицо ее как-то скомкалось.
— Седрик, — сказала она, и ее низкий голос гулко отозвался в длинном коридоре. — Что ты делаешь здесь с этим человеком?
— Он есть коп, бабушка. Он нам поможет.
— Нужно говорить «он коп», — поправила его старуха тоном школьной учительницы. — Хотя я в этом сильно сомневаюсь.
Продолжая держать одной рукой Седрика, Уилл второй рукой нащупал в кармане свой жетон и, сделав шаг вперед, показал его женщине.
— Седрик сказал, что ваша внучка пропала.
Она внимательно изучала жетон и идентификационный номер внизу.
— Не очень-то вы похожи на копа.
— Не очень, — согласился Уилл, засовывая жетон обратно в карман. — Но я стараюсь расценивать такие замечания как комплимент.
— Седрик! — резко сказала женщина. — Пойди убери у себя в комнате.
— Но бабуш…
Она строгим взглядом остановила его на полуслове, и он убежал.
Старуха открыла дверь пошире, и Уилл увидел, что их жилище было точной копией квартиры Алиши Монро.
Диван, видимо, служил кроватью; на одном конце его были аккуратно сложены подушка, простыни и одеяло. По бокам дивана стояли два кресла с высокими спинками, которые были накрыты накидками, очевидно, скрывающими какие-то дефекты. Кухня была чистая, но беспорядочная. На подставке для тарелок сохла вымытая посуда. На заткнутой в угол сушилке для одежды висело какое-то нижнее белье. Дверь в ванную комнату была открыта, а в спальню закрыта; снаружи на ней висел большой плакат с изображением Губки Боба Квадратные Штаны.
