— Меня зовут Элеонора Эллисон, — сообщила старуха, нетвердой походкой направляясь к креслу у окна. — Думаю, вы не откажетесь присесть.
Уилл чуть не открыл рот от удивления. Здесь повсюду были книги — некоторые из них были упакованы в непрочные с виду коробки, готовые развалиться, другие уложены в аккуратные стопки на полу.
— Вы удивлены тем, что черная женщина умеет читать?
— Нет, я просто…
— Вы сами любите читать?
— Да, — ответил Уилл, подумав, что лжет он лишь частично. На каждые три аудиокниги, которые он прослушивал, он заставлял себя по меньшей мере одну книгу прочесть. Это было неблагодарное занятие, на которое уходили недели, но он делал это, чтобы доказать себе, что способен на такое.
Элеонора молча смотрела на него, и Уилл решил как-то разрядить обстановку.
— Вы, наверное, были учительницей? — попробовал угадать он.
— Учительницей истории, — сказала она.
Старуха положила ногу на небольшой табурет перед креслом, а палочку поставила рядом. Уилл увидел, что лодыжки у нее забинтованы.
— Артрит, — пояснила она. — Заработала его, когда мне было восемнадцать.
— Мне жаль.
— Но вы же в этом не виноваты. — Она указала Уиллу на кресло напротив, но он садиться не стал. — Объясните мне кое-что, мистер Трент. С каких это пор специальные агенты Бюро расследований штата Джорджия занимаются такими пустяками, как исчезновение чернокожей девочки?
Ее поведение начинало его раздражать.
— Белые девочки сегодня не пропадали, так что мы тянули жребий.
Элеонора Эллисон строго взглянула на него.
— Это вовсе не смешно, молодой человек.
— Но и я не расистская свинья.
Она какое-то мгновение пристально смотрела на Уилла, потом кивнула, как будто приняла в отношении его определенное решение.
— Да сядьте вы, ради бога!
Послушавшись, Уилл сел в старое кресло и опустился так низко, что колени оказались практически на уровне ушей.
Он попытался перейти ближе к делу.
— Мне позвонил Седрик.
— А откуда вы знаете Седрика?
— Мы познакомились с ним сегодня утром. Я был здесь с детективом из полицейского департамента Атланты, расследующим дело о гибели молодой женщины, которая жила в этом доме наверху.
— Молодой женщины? — эхом переспросила она. — Ей было сорок, никак не меньше.
Уилл помнил, что примерно то же самое говорил и Пит Хансон во время вскрытия, но из уст пожилой женщины это почему-то произвело на него большее впечатление. Алиша Монро была, по крайней мере, лет на двадцать пять старше всех остальных пострадавших. Что заставило убийцу отклониться от обычного типа своих жертв?
— А почему БРД занимается смертью наркозависимой проститутки? — спросила Элеонора.
— Я работаю в подразделении, которое направляет своих сотрудников на места, если там требуется помощь.
— Это очень неплохое объяснение, молодой человек, но только вы не ответили на мой вопрос.
— Вы правы, — согласился он. — Расскажите мне, когда вы поняли, что Жасмин пропала.
Она изучала его — взгляд стальной, губы плотно сжаты. Он заставил себя не отводить глаза в сторону, подумав: интересно, к какому типу учителей она относится? К тем, кто просто усаживает отстающих учеников на задние парты, или же она вытащила бы его за ухо перед всем классом, да еще и обругала бы за то, что он не знает ответа на вопрос, написанный на доске?
— Ну хорошо, — решила Элеонора. — Я думала, что Жасмин сидит у себя в комнате и делает домашнее задание. Когда я позвала ее к ужину, она не вышла. Я заглянула в комнату и увидела, что ее там нет.
— В котором часу это было?
— Около пяти.
Уилл взглянул на свои часы и тут же понял, что время показывают и цифровые часы на телевизоре.
— Получается, ее нет уже примерно пять часов.
— Не хотите ли вы сказать, что мне нужно было ждать до завтра, чтобы что-то предпринять?
— Я бы не ехал сюда через весь город, чтобы сообщить вам об этом, миссис Эллисон. Я бы позвонил вам по телефону.
— Вы думаете, что она просто очередная черная девочка, сбежавшая с мужчиной, но говорю вам, я хорошо ее знаю.
— Она сегодня не была в школе, — напомнил Уилл.
Элеонора Эллисон опустила глаза. Уилл заметил, что пальцы ее лежавших на коленях рук напоминают когти — артрит выкрутил ее суставы, превратив их в бесполезные шишки.
— Ее отстранили от занятий за дерзость по отношению к учителю.
— И Седрика тоже?
— Ваш тон становится враждебным, — заметила она, но продолжила разговор. — Я уже передвигаюсь с трудом, особенно после того, как у меня забрали виокс.
[21]
Их мать сидит уже больше половины того, что прожил Седрик. Она наркоманка, на героине. Как и Алиша Монро. Единственная разница между ними лишь в том, что мою Глорию на этом поймали.
Уилл знал, что перебивать ее сейчас нельзя.
— Я контролировала Глорию. Вставала по ночам, шла за ней, когда она уходила из дома. Я была близка к моей девочке, как кожа. Она ненавидела меня за это — и продолжает ненавидеть, — но я была ее матерью и не собиралась отступать. То же самое и с ними.
Она с трудом подняла руку и указала в сторону закрытой двери в спальню. Уилл увидел тень в просвете под дверью и догадался, что Седрик подслушивает.
Элеонора продолжала:
— Глория давала этой парочке слишком много свободы. Ей было все равно, чем они занимаются, потому что она сама попала в беду и не могла жить без иглы. — Погрузившись в воспоминания, она вздохнула. — Жасмин такая же необузданная, какой была Глория, и я не могу с ней управиться. Сегодня вечером у меня ушло пять минут на то, чтобы добраться до двери и посмотреть, куда побежал Седрик.
Уилл хотел сказать, что сожалеет об этом, но знал, что она снова поправит его, напомнив, что в ее нынешнем состоянии и той жалкой жизни, которую ей приходится вести, чтобы продолжать делать правильные вещи, нет его вины.
— Седрик был еще совсем маленьким, когда Глорию лишили родительских прав, — рассказывала Элеонора. — Он умный мальчик, мистер Трент. Умный мальчик, у которого есть будущее, если мне удастся удерживать его от всей этой грязи достаточно долго, чтобы он успел вырасти. — Она осуждающе сжала губы. — Он чего-то не говорит мне. Он любит свою сестру, и Жасмин его тоже любит, любит как мать, потому что она и была ему матерью, пока Глория занималась тем, что накачивалась этой дрянью. — Она помолчала. — Думаю, я имею на него большее влияние, но это не отменяет того, что сестра его любит. Она не хочет, чтобы он ввязывался в окружающую нас тут жизнь, с этими убийствами, групповыми изнасилованиями, бандитскими разборками. Она принимает это, но считает, что у младшего брата может быть лучшая участь.
