— Анна Линдер из Снелвилла, четырнадцать лет.
Это к северу от Такера.
— Третьего декабря прошлого года Линдер была похищена, когда шла по улице от своего дома к дому тети. — Трент протянул папку Майклу. — Изнасилована, избита. Тот же почерк.
Майкл пробежал папку, задержавшись на фото. Волосы у Линдер были темные, но еще темнее оказались синяки под глазами. Он взял снимок девушки, чтобы рассмотреть его поближе. Рот разбит очень сильно, губа рассечена, на подбородке струйка крови. На лице у нее были какие-то блестки, в которых отразилась вспышка фотокамеры.
— Ее нашли на следующий день в Национальном парке Стоун-Маунтин, прячущейся в канаве.
— Понятно, — сказал Майкл, ожидая продолжения.
— Обе девушки сообщили, что на них напал мужчина в черной лыжной маске. — Трент положил сверху оранжевую папку, к первой странице которой скрепкой была приколота фотография. — Дон Симмонс из Буффорда.
Майкл взглянул на нее с удивлением, решив, что этой девочке вообще не больше десяти лет.
— Она младше всех остальных, — сказал он, ужаснувшись при мысли, что какой-то больной выродок мог покуситься на ребенка. Она была не намного старше Тима.
— Она была изнасилована шесть месяцев назад, — сказал Трент. — Она рассказала, что на нее напал человек в черной лыжной маске.
Майкл покачал головой. Буффорд был в часе езды отсюда, да и девочка была слишком юная.
— Совпадение.
— Я тоже так считаю, — согласился Трент. — Такие типы не охотятся вне своей зоны комфорта.
Сам того не заметив, Майкл сел за стол. Он положил фотографию десятилетней девочки и отодвинул ее обратно Тренту, подумав, что, если он еще раз на нее глянет, его стошнит. Господи, бедные родители! Интересно, как людям удается пережить такие вещи?
А вслух Майкл спросил:
— А что это значит? Я имею в виду, зона комфорта?
Трент снова перешел к своему профессорскому тону.
— Каждый детский сексуальный преступник преследует определенную возрастную группу. Человек, которого в сексуальном плане привлекают десятилетние, может считать, что пятнадцати- и шестнадцатилетние уже слишком старые для него. То же касается и человека, который интересуется подростками. Мысль о том, чтобы домогаться такой юной девочки, могла быть ему так же отвратительна, как и вам.
Желудок у Майкла свело. Трент говорил об этом так спокойно и прозаично, будто обсуждал погоду. Вопрос напрашивался сам собой:
— А у вас самого есть дети?
— Нет, — признался Трент, не задав встречный вопрос.
Видимо, ответ он знал и так, вероятно, от Грира. Майкл подумал о том, что этот старый негодяй наговорил ему о Тиме.
Трент продолжал:
— Я позвонил родителям всех девочек, чтобы выяснить, можем ли мы поговорить с их детьми и, возможно, получить какую-то новую информацию теперь, когда прошло уже некоторое время после этих нападений. По моему личному опыту, жертвы такого рода преступлений могут лучше вспомнить какие-то детали по прошествии определенного периода. Может быть, — добавил он, — это будет пустой тратой времени, но, с другой стороны, есть вероятность, что они расскажут что-то такое, чего не смогли припомнить на первых допросах.
— Правильно, — согласился Майкл, стараясь не показывать раздражения. На своем веку он расследовал массу изнасилований и в учителях не нуждался.
— Я думаю, что злоумышленник — хорошо образованный человек, — сказал Трент. — Вероятно, ему где-то под сорок или чуть меньше. Ему не нравится его работа, не нравится ситуация в семье.
Майкл еле сдержался. С его точки зрения, составление психологических портретов, или профайлов, было полным дерьмом. Убрать пункт об образованности — и это описание подойдет к любому из их управления. А если учесть траханье с собственной соседкой, так вообще получится портрет самого Майкла.
— Во всех этих делах четко прослеживается развитие по нарастающей, — продолжал Трент. — Купер, первая девушка, была атакована перед кинотеатром; быстро и эффективно. Все это заняло минут десять и при этом оказалось вне поля зрения камер наружного наблюдения. Вторая, Анна Линдер, была насильно уведена прямо с улицы. Он затянул ее в машину — она точно не помнит, где именно это было. Бросил он ее перед въездом в парк Стоун-Маунтин. Полиция парка обнаружила ее на следующее утро.
— Следы от протекторов?
— Примерно двенадцать сотен, — ответил Трент. — В парке как раз начался ежегодный фестиваль рождественской иллюминации.
Майкл водил Джину и Тима посмотреть представление. Они ходили на это шоу каждый год.
— ДНК?
— Он пользовался презервативом.
— О’кей, — сказал Майкл. Выходит, это был не какой-то идиот. — Какое все это имеет отношение к вчерашней женщине?
Трент подозрительно прищурился, словно засомневался, что Майкл слышал то, что он до сих пор говорил.
— Их языки, детектив. — Он снова подсунул ему открытые папки с делами. — У всех были откушены языки.
Глава 4
— Язык, в принципе, напоминает кусок жесткого бифштекса, — сказал Пит Хансон, натягивая латексные перчатки. Внезапно он остановился и взглянул на Трента. — Мне кажется, вы занимаетесь бегом, сэр. Верно?
Похоже, вопрос этот нисколько не удивил Трента. Майкл решил, что просто, проработав в системе двенадцать лет, тому довелось уже повидать свою толику эксцентричных коронеров.
— Да, сэр, — ответил он.
— Длинные дистанции?
— Да.
— Марафон?
— Да.
— Я так и думал.
Пит удовлетворенно кивнул, как будто набрал в собственных глазах дополнительные баллы, имея в виду, что, как Майкл уже заметил, Уилл Трент вовсе не рвался рассказывать что-то о себе.
Пит вернулся к трупу, лежавшему на столе в центре комнаты. Тело Алиши Монро было накрыто белой простыней, оставляя открытой только голову. Накладные ресницы исчезли, макияж был смыт. На лбу, в местах, где кожа с лица и головы снималась для обследования черепа и извлечения мозга, виднелись толстые швы.
— Вы когда-нибудь прикусывали себе язык? — спросил Пит.
Трент промолчал, так что Майкл ответил за двоих:
— Ясное дело.
— Заживает очень быстро. Язык — поразительный орган, если только он не отделен, конечно. Так или иначе, — продолжал Пит, — но прокусить язык не так уже и сложно. — Он закатил простыню, открывая разрез в форме буквы «Y», но деликатно остановился на границе обнаженной груди Монро.
— Вот, — сказал Пит, и Майкл увидел глубокие черные синяки на левом плече. — Распределение трупных пятен говорит нам о том, что она умерла там, где вы ее обнаружили. То есть лежа на спине на ступеньках. Я предполагаю, — продолжал он, — что она была избита, затем изнасилована, и в процессе насилия он откусил ей язык.
