— У меня всего час для перерыва на ужин.
Он вырвал листы у нее из рук и попытался найти нужное место. Он был так зол, что слова прыгали перед глазами, меняя свою форму и превращаясь одно в другое. И все же он попробовал.
— Ко… — Уилл почувствовал, как висок пронзила острая, словно нож, боль. Черт, он знал по крайней мере два слова отсюда! — Джонатан Шелли. — Он попытался разобрать еще одно. — Ушел. Нет. Он… умер. Нет. Он убил…
Энджи положила ладонь ему на руку и попробовала забрать бумаги, но он не отдавал.
— Отпусти, — сказала она, осторожно вытаскивая страницы из его пальцев.
Уилл уставился в землю, сжав кулаки. Боже! Неудивительно, что она не может остаться с ним.
— Прости, — мягко сказала она.
Ему хотелось провалиться сквозь землю и волшебным образом очутиться в каком-нибудь другом месте.
— Прости.
— Я прочел его!
— Я знаю, что ты прочел, — сказала она, снова беря его за руку. — Посмотри на меня, Уилл. Прости меня.
Он не мог поднять на нее глаза.
— Ты хочешь, чтобы я прочла это вслух?
— Мне все равно, что ты будешь делать.
— Уилл!
Он понимал, что слова его звучат обидно, но остановиться уже не мог.
— Мне и правда все равно.
Фонарик упал на землю, и Энджи нагнулась, чтобы поднять его, продолжая держаться за Уилла. Потом посветила на страницу и начала читать:
— 15 июня 1985 года Шелли совершил сексуальное нападение на Мэри Элис Финни, белую девушку пятнадцати лет, затем отрезал ей язык зазубренным кухонным ножом, что привело к смерти. Помимо этого Шелли оставил несколько глубоких укусов на теле жертвы и помочился на труп. На месте преступления и на теле были обнаружены отпечатки окровавленных пальцев Шелли. Орудие убийства было найдено в шкафу в спальне Шелли. Известные наркотики, которые он принимал: героин, кокаин.
— Энджи… — Это было все, что Уилл смог произнести.
Она молчала, пережидая, пока проедет несколько машин, а потом сказала:
— Помнишь, я рассказывала тебе, что однажды сюда приезжал Майкл Ормевуд?
Уилла уже тошнило от всех этих разговоров об Ормевуде. Если он больше никогда в жизни не услышит этого имени, то умрет счастливым человеком.
— Он сказал, чтобы мы остерегались недавно выпущенного на свободу насильника по имени Джон Шелли. Он сказал, что это по-настоящему плохой парень и чтобы мы держались от него подальше. — Она взглянула на досье. — Майкл учился в средней школе в Декатуре. Должно быть, он вырос в этом районе.
— Ты успела расспросить про его детские годы, пока укладывалась под него?
— Ты хочешь, чтобы я и под тебя улеглась, Уилл? Ты это хотел сказать?
Он оттолкнул ее руку.
— Прекрати!
— Я читала его персональное дело, — сказала она.
— Ты по каким-то причинам интересуешься Майклом. Чем он отличается от других? Что делает его таким особенным?
— Ты не слушаешь, что я говорю. — Энджи разговаривала с ним, как с ребенком, и Уиллу это не нравилось. — Майкл ходил в среднюю школу в Декатуре и, похоже, жил в этом районе. Он был на несколько лет старше Джона, но должен был слышать об этом преступлении. Он должен был знать подробности насчет языка. Почему он об этом не упомянул? Почему не сказал тебе: «Эй, это напоминает мне один случай, который произошел лет двадцать назад на улице, где я жил»?
Уилл был слишком расстроен, чтобы задаваться этим вопросом.
— Джон говорил мне, — сказала она, — что его кто-то шантажирует.
Уилл рассмеялся.
— Ты думаешь, Майкл Ормевуд знает, что есть парень, который насилует и убивает женщин, отрезает им языки, и, вместо того чтобы арестовать негодяя, шантажирует его? Чего ради? Что у Джона Шелли может быть такого, что нужно Майклу Ормевуду?
— А как тогда объяснить то, что Майкл посоветовал мне держаться подальше от Джона Шелли? Как объяснить то, что он не рассказал, что такой же случай произошел с девушкой, жившей по соседству, в месте, где он вырос?
Уилл попытался ей возразить:
— А как тогда объяснить всех других девушек?
— Каких других?
— В прошлом году две девушки подверглись сексуальному нападению мужчины в черной лыжной маске. У обеих был откушен язык.
Рот Энджи удивленно приоткрылся.
— Джон Шелли вышел семь месяцев назад, — сообщил ей Уилл. — Обе девушки живут в тридцати-сорока минутах езды отсюда. — Она молчала, и он добавил. — Джулии Купер пятнадцать. Второй девочке было только четырнадцать. Что общего у всех этих преступлений? Что их связывает?
— Ты же знаешь, — сказала Энджи, — что для преступников характерна своя манера, свой почерк. Почему он отклонился от него? Почему у одних жертв он язык отрезает, а у других — откусывает? И почему он перешел от девочек к взрослой женщине?
Уилл помнил, что на это ответил Майкл, но решил не делиться с Энджи его версией.
— Почему ты мне раньше не рассказал о других случаях? — спросила она.
— Когда, Энджи? За обедом? Или, может быть, когда мы, держась за руки, совершали долгую прогулку по парку?
— Все равно ты мог бы мне сказать.
— Зачем? — спросил он. — Кто знал, что ты закончишь тем, что начнешь крутить с осужденным педофилом?
Она вздернула подбородок.
— Я с ним не спала!
— Пока.
Энджи тяжело вздохнула.
— Есть неоспоримый факт: Шелли изнасиловал и убил пятнадцатилетнюю девочку. Он отрезал ей язык.
— Он не… — Она снова посмотрела на фотографию Шелли. — Что бы он ни делал раньше, он уже совсем другой.
— Джулии Купер было пятнадцать, — сообщил ей Уилл. — Он изнасиловал ее на аллее за кинотеатром. И откусил ей язык.
Энджи только покачала головой.
— Анне Линдер было четырнадцать. Ее нашли в Стоун-Маунтин-парк на следующий день. Она держала язык в руке, словно гарантию своей безопасности. Им пришлось вырывать его из ее пальцев.
Энджи по-прежнему не отвечала.
— А Синтия Барретт, Энджи! Синтии Барретт было пятнадцать.
— Она соседка Майкла.
Уилл пожал плечами.
— Ну и что?
— Объясни мне такую вещь: каким образом они связаны между собой? Как Майкл узнал, что нужно предупредить меня о нем? — Она раздраженно указала в сторону винного магазина. — Тебя здесь не было, когда он делал это. Между ними что-то произошло. И Майкл ненавидит этого парня.
— Что еще я пропустил? — спросил Уилл. — Мне кажется, ты так злишься на Майкла Ормевуда, что не можешь быть объективной. Почему это происходит, Энджи? Почему ты не можешь просто вычеркнуть его из своей жизни?
