Что в Джоне Шелли было такого, отчего ей хотелось спасти его? Возможно, это было вызвано тем, что он был один на всем белом свете. Возможно, из-за того, что он носил свое одиночество, словно защитные латы, которые были видны только Энджи. Он был похож на Уилла. В точности как Уилл.
Несмотря на то что Энджи капитально убрала свой дом снизу доверху всего несколько дней назад, она надела резиновые перчатки и взялась за работу. Она извела полгаллона моющего средства в ванной комнате, отдраивая белоснежные швы между плиткой зубной щеткой. Плитку укладывал Уилл, причем клал он ее по диагонали, инстинктивно понимая, что от этого комната будет казаться больше. Он покрасил стены в кремово-желтый цвет, использовав для отделки желтовато-белую масляную краску, а Энджи еще ворчала насчет его художественных способностей.
Она должна позвонить ему. Уилл просто выполняет свою работу. Он хороший коп, но он также еще и хороший человек, и с ее стороны неправильно наказывать его за то, что Джон Шелли оказался замешанным во что-то скверное. Когда она закончит уборку в доме, то позвонит Уиллу на мобильный, чтобы он знал, что она ненавидит не его, а сложившуюся ситуацию.
Энджи взялась за кухню, вытащила кастрюли и сковородки и вымыла шкафы. Она продолжала прокручивать в голове все, что произошло сегодня утром, пытаясь сообразить, был ли какой-то способ решить все проще.
— Зараза! — выругалась Энджи.
Ей необходима пленка для полок. Глупо мыть шкаф, когда под пленкой, вероятно, скопился всякий мусор. Она потянула уголок липкой виниловой пленки на дне отделения под раковиной и разорвала ее пополам. Внизу было чисто, но пленку она все равно уже порвала. Энджи хотела взять новую, но, еще не дойдя до кладовки, поняла, что там этого нет.
— Зараза! — снова выругалась она, стаскивая резиновые перчатки.
Она швырнула их в раковину и, пока искала ключи, еще несколько раз с чувством ругнулась.
Через десять минут она уже сидела в машине, но ехала не в универмаг, а прямо по Понсе-де-Леон по направлению к Стоун-Маунтин. Она знала, где живет Майкл. После того как они потрахались, — точнее было бы сказать, после того как Майкл трахнул ее, — Энджи стала одолевать некая навязчивая идея. Она несколько раз проезжала мимо его дома, видела на лужайке перед ним жену Майкла с ребенком и его самого, моющего машину. Длилось все это недолго, — где-то с неделю, — пока она не поняла, что ведет себя как душевнобольной человек. На самом деле она злилась не на Майкла, а на себя, понимая, что попала в еще одну дурацкую ситуацию.
Ормевуды жили в доме в стиле американских ранчо, который удачно вписывался в ряд домов по соседству. Энджи припарковалась на пустой подъездной дорожке. Никто из соседей с криками на улицу не выбежал, даже если и обратил внимание на ее черный «Шевроле Монте-Карло СС», стоявший, где ему не положено. Когда она выходила из машины, каждый сантиметр ее кожи покалывало от волнения.
Одета она была в свое обычное облачение для уборки: шорты, сделанные из обрезанных джинсов, одна из старых рубашек Уилла и розовые шлепанцы, в которые она вскочила, выходя из дому. Она направилась к гаражу, и подошвы звонко били по ее пяткам. Было ветрено, и Энджи обхватила себя руками за плечи, пытаясь укрыться от холода. Потом поднялась на цыпочки и заглянула в окошко гаража.
Окна были закрашены краской.
Мимо проехал автомобиль. Энджи проводила его глазами, убедилась, что он не притормаживает, и пошла к передней двери. Она нажала кнопку звонка и стала ждать, предвкушая удивление Майкла, когда он откроет дверь и увидит ее на пороге. Она собиралась сказать ему, что Джон арестован, а потом спросить, откуда он знает Джона Шелли и почему посоветовал им остерегаться этого недавно вышедшего на свободу убийцу.
Энджи постучала, потом опять позвонила.
Тишина.
Она подергала дверь, но та была заперта. Делая над собой усилие, чтобы не оглядываться и не делать ничего такого, отчего ее можно было бы принять за воришку, она пошла вдоль дома в сторону заднего двора, двигаясь неторопливо и по пути заглядывая в окна, словно друг семьи, неожиданно нагрянувший в гости. Ей очень хотелось бы для поддержки иметь под рукой свой сотовый, но она оставила его дома на зарядке.
В задней двери было прорезано отверстие для собаки. Похоже, этим собачьим входом давно не пользовались, и Энджи решила, что он остался от прежних хозяев. Майкл ненавидел собак. У одной из девушек была дворняжка, которая лаяла не переставая, и Майкл выхватил пистолет, когда та прыгнула в его сторону. Проститутка засмеялась, Энджи — тоже. Кстати, это была та самая проститутка, которая рассказала Энджи, что Майкл пользуется услугами девушек на халяву.
Энджи встала на четвереньки и сжалась в комочек, чтобы можно было пролезть в собачью дыру. Ее впечатляющие бедра — спасибо мамочке! — едва не застряли, но ей все же удалось протиснуться. Она заползла внутрь и поднялась на ноги, прислушиваясь, нет ли кого-то дома. Впервые с того момента, как выскочила из собственного дома, она задумалась. Какого черта она здесь делает? Зачем нужно было вламываться в дом к Майклу? Что она рассчитывает здесь найти?
Наверное, Уилл все-таки прав. Майкл действительно был ничтожеством, он бил жену, он, похоже, изнасиловал Энджи в ту ночь, когда она так напилась, что ничего не помнила, но это еще не означает, что он замешан в чем-то. Тогда почему она здесь?
— Ч-ч-черт! — прошипела она, присаживаясь, чтобы выбраться из дома тем же самым путем.
Внезапно она услышала какой-то шум и замерла. Кто-то скулил. Или она ошиблась? Может быть, теперь у Майкла все-таки есть собака?
Энджи застыла, продолжая вслушиваться. Звук не повторялся, и на секунду ей показалось, что она сходит с ума. Тот факт, что она влезла в чужой дом, оставлял вопрос о ее вменяемости открытым.
Потом она снова встала. Нужно было закончить начатое. Она разулась у двери. Энджи ненавидела ходить босиком, но не хотела, чтобы шлепающий звук сопровождал ее по всему дому.
По дороге в кухню она остановилась — мимо дома как раз проехала машина — и прислушалась. Открылась и захлопнулась дверь, но это было на другой стороне улицы. Энджи услышала, как кто-то поздоровался, потом начался разговор, и она намного расслабилась. Господи, не хватало только, чтобы Майкл вернулся и застал ее вынюхивающей что-то в его доме!
Гостиная оказалась такой, как она и ожидала: мягкий диван и телевизор с большим экраном. Энджи заглянула в коридор, но в спальню ей идти не хотелось. Она не хотела видеть место, где Майкл трахает свою жену. Бил он Джину, видимо, здесь же.
Бил ли он Энджи? Она этого не знала. На следующий день руки ее были в синяках, а половые органы горели огнем. Она отрубилась в машине, а дальше он делал все, что хотел. Тупой кобель! Неужели по ее виду было непонятно, что она уже ни на что не способна? Похоже, он только и ждал, когда она вырубится.
В задней части гостиной была какая-то дверь. Накладной замок заперт. Она попыталась сориентироваться, сообразив, что за дверью должен находиться гараж. Зачем цеплять на дверь в гараж такой серьезный замок, если кто угодно может влезть в дом через собачью дверь? И почему окна гаража закрашены краской?
