С утра, сойдя с парома, они поехали в гостиницу. Ее выбрал Илья Всеволодович. Располагалась она, можно сказать, в сердце исторического центра Стокгольма. Называлась, кажется, «Шоффорд». Кате там очень понравилось, но насладиться заграничной роскошью ей было не суждено. Оплатив сдвоенный номер, они снова сели в машину и часов десять колесили по набережным и улицам, лишь время от времени останавливаясь, чтобы перекусить или размять ноги. Они искали след. Вернее, след искал, а точнее вынюхивал, расположившийся на заднем сиденье Хищник. Можно было и не искать. Просто позвонить по телефону и сообщить: мы приехали. Но Катя все еще надеялась опередить события. Найти Карлссона раньше, чем до него доберется Ротгар. А если они уже опоздали, то хотя бы отыскать Ротгара до того, как тот узнает об их приезде. Никакого определенного плана у Кати не было. Найти, а дальше – по обстоятельствам. Не очень-то она надеялась, что удастся найти Карлссона в этом огромном городе…
Хищник нашел. Вернее, учуял. Полчаса назад. На набережной, в полукилометре от этого моста. Мост вел на остров, именуемый не то Юргортен, не то что-то в этом же роде. Надписи на карте, которой обзавелась Катя, были на шведском. Во всяком случае, мост оказался единственной дорогой на остров.
Мост украшали колонны, служившие постаментами для скульптур богов скандинавского пантеона. Скульптуры были подсвечены снизу закрепленными на колоннах фонарями. Пешеходные и велосипедные дорожки (здесь, в Стокгольме, везде были велосипедные дорожки) от проезжей части отделяли перила.
– Тут написано, что въезд только до десяти часов,– поведал Илья Всеволодович.
– Поезжайте,– сказала Катя.– Видите: шлагбаум поднят, а там дальше, у дворца, полно машин.
Илья Всеволодович не стал спорить. «Фольксваген» переехал мост и остановился у тротуара.
Впереди – огромный дворец, подсвеченный прожекторами. Справа – метрах в ста, какое-то загадочное сооружение с торчащими из крыши корабельными мачтами.
Катя вышла из машины. Хищник выскользнул следом и заметался вокруг «фольксвагена». Даже с близкого расстояния его вполне можно было принять за крупную, вроде дога, собаку, которая что-то вынюхивает.
Впрочем, кроме Кати и Ильи Всеволодовича, людей поблизости не было.
Хищник подскочил к Кате, показал вправо, прорычал:
– Дэр финнс дэ монга тролл
[13]
.
Катя не поняла:
– Там Карлссон? – спросила она.
Хищник замотал башкой:
– Много троллей. Карлссон – нет,– прорычал он по-шведски.– Карлссон шел туда.– И показал влево, в сторону парка.
– Карлссон – там? – переспросила Катя.
Хищник рыкнул что-то утвердительно.
– Ну так пошли,– сказала Катя.– Хотя нет, погоди минутку…
Она вернулась к машине.
Хищник двинулся за девушкой.
– Илья Всеволодович, мы отойдем ненадолго,– очень вежливо сказала Катя.– Очень надеюсь, что вы дождетесь нашего возвращения.
Хищник открыл пасть и облизнулся. Его глаза сияли, как две луны. Две луны над входом в ад.
– И вот еще что,– сказала Катя.– Дайте мне, пожалуйста, ваш мобильник и ключи от машины.
Хищник снова облизнулся и положил узкую морду на Катино плечо.
Илья Всеволодович завороженно глядел на него. Как мышь на удава.
– Ключи и телефон! – требовательно повторила Катя.
Хищник рыкнул. Илья Всеволодович выпал из транса и покорно протянул требуемое.
Катя сунула брелок и мобильник в сумочку.
– Пошли,– сказала она.
Они прошли по улице мимо дворца. У подножия широкой лестницы – конная статуя на гранитном постаменте. На ступеньках сидела компания молодежи, человек пять. Ребята крикнули Кате что-то приветственное. Катя покосилась на Хищника. Нет, на четвереньках, в сумерках, он определенно казался не сказочным чудовищем, а обыкновенным псом. Даже пластика у него стала почти собачьей…
Еще один памятник. Тоже конный. Хищник подбежал поближе. Катя тоже подошла. Как явствовало из надписи, это был памятник Карлу Пятнадцатому. За памятником – большущий старинный дом с надписью «Биологический музей», слева – редко растущие солидные деревья. Перед ними – тоже надпись: «Скансен Бергба…» Конец надписи закрывали ветви каштана.
Катя вспомнила, что Скансен – это какой-то парк. Этнографический, если она правильно расшифровала шведский путеводитель.
Это оказался еще не парк. Парк был дальше. И он был закрыт. Естественно. В такое время.
Хищник остановился.
Катя зевнула. В Стокгольме время сдвинуто на два часа. Одиннадцать по местному – это час ночи в Питере.
Хищник втянул носом воздух, фыркнул.
Катя тоже принюхалась. Пахло приятно. Цветами и травой.
Хищник принял решение. Подхватив Катю, он легко перемахнул через ограду (от неожиданности Катя пискнула), поставил ее на землю по ту сторону и устремился вверх по дорожке. Катя едва могла за ним угнаться. Но все же успевала вертеть головой. Здесь, в парке, было ужасно интересно. Между деревьями виднелись какие-то подсвеченные домики, мельница… Эх, прийти бы сюда днем! Просто так…
Заросли стали гуще. Но Хищник отыскал в них узенькую тропинку и нырнул в чащу. Катя – за ним. Она брела вслепую, задевая за ветки. Хищник бесшумно крался где-то впереди. Время от времени он останавливался, поджидая, и тогда Катя видела его глаза – будто две желтые плошки.
Наконец тропинка вывела Катю на открытое место – круглую поляну. Здесь было сравнительно светло. И пусто, если не считать их с Хищником.
Хищник вел себя довольно странно. Он вертелся, подрыгивал, издавал разные звуки: рычал, поскуливал, тихонечко подвывал. Словом, вел себя точь-в-точь как пес, который потерял след. И обнаружил при этом нечто странное.
Катя забеспокоилась.
– Эй, что ты нашел?
Хищник не обратил внимания на ее вопрос: он припал к земле, хватал зубами траву, скреб лапами…
– Он нашел могилу огра.
Катя дернулась от неожиданности, обернулась…
Рядом стоял Селгарин.
Стройный, элегантный, в белом костюме. Казалось, от него исходит призрачный свет. От костюма, от лица, от длинных светлых волос, свободно падающих на плечи…
– Это вы? – спросила Катя и сразу поняла, что более глупый вопрос задать трудно.
Призрак покачал головой:
– Меня больше нет.
– Я хотела… Вы сказали… Почему вы считаете, что это могила тролля? Что это значит?
– Это значит, что здесь лежит огр.
– Как это? Где – здесь? Почему я тогда его не вижу? – растерялась Катя.– Он что, невидимый?
