– Тогда считайте, что я с удовольствием это сделаю. В конце
концов, я обязан это сделать для Эмиаса Крейла.
Глава 7
«Один поросенок остался дома…»
Эркюль Пуаро относился к числу тех, кто не пренебрегает
мелочами. Мередит совсем иного типа, чем Филипп, в этом Пуаро был убежден.
Ускоренная тактика не дала бы желаемых результатов. Атаковать необходимо
исподволь.
Он знал, что есть только один путь проникнуть в крепость:
вооружиться соответствующими письмами-рекомендациями. Эти письма должны
характеризовать Пуаро не профессионально, а в обычном, человеческом смысле.
Хорошо, что он завязал знакомства во многих графствах, и Девоншир не был
исключением.
Внимательно оценивая кандидатуры, Эркюль Пуаро нашел двоих
не то знакомых, не то друзей Мередита Блейка. Таким образом, он сумел
отправиться к Блейку, вооружившись двумя письмами – одним от леди Мэри
Литтон-Гор, благородного происхождения вдовы, второе письмо было от некоего
отставного адмирала, семья которого поселилась в графстве поколением раньше.
Мередит Блейк принял Пуаро с некоторым удивлением. Времена
изменились, что ли? Когда-то – боже мой! – детектив в самом деле был детектив,
и ничего больше. Человек, которого нанимали во время приема, чтобы он оберегал
свадебные подарки… Или к которому ты стыдливо обращался, если случалась
какая-то неприятная история и ее необходимо было прояснить.
И вдруг леди Мэри Литтон-Гор пишет: «Эркюль Пуаро – мой
старый и уважаемый друг. Я рассчитываю на Вас и полагаю, что Вы сделаете все,
что в Ваших силах, чтобы ему помочь». А Мэри Литтон-Гор не принадлежала –
никогда! – к тем женщинам, чье имя можно было бы связать с каким-то детективом
и со всем, что касается его дел. Адмирал Кроншоу писал: «Прекрасный парень,
заслуживает полного доверия. Я буду искренне благодарен, если Вы сумеете
сделать что-нибудь для него. Очень интересный тип, он сможет рассказать много
захватывающих историй».
И вот эта личность появилась. Человек, совсем неказистый на
вид: одет как-то несуразно – туфли с пуговицами! Невиданные усы… Нет, с первого
взгляда он совсем не понравился Мередиту Блейку. Такое впечатление, что он в
жизни не держал охотничьего ружья! И вообще никогда не занимался спортом.
Иностранец…
Пуаро с любопытством угадывал все эти мысли, мелькавшие в
голове Блейка.
Следуя поездом в западные графства, Пуаро чувствовал, как
его интерес непрерывно возрастает. Теперь он сможет собственными глазами увидеть
те места, где разворачивались давние события. Тут, в Хандкросс-Мэноре,
жили-были два брата, два молодых парня, которые поехали в Олдербери поиграть в
теннис и познакомиться с молодым Эмиасом Крейлом и с девушкой по имени
Кэролайн. Отсюда Мередит направился в Олдербери в то самое утро… Эркюль Пуаро
рассматривал человека, взиравшего на него с почтительностью и неловкостью. Он
был именно таким, как и предполагал Пуаро. Довольно поношенная одежда из твида,
приятное лицо, немного загрубевшее от ветра и дождя, со слегка поблекшими
голубыми глазами и мягким, наполовину спрятанным под реденькими усами ртом.
Пуаро заметил, что Мередит Блейк резко отличается от своего брата.
Нерешительный характер; мыслительный процесс происходит у него явно медленно…
Пуаро заранее решил, что подобного человека не стоит подгонять. Он был убежден,
что нашел ключ к его душе и знает, как вызвать доброжелательность этого
человека. Момент явно неподходящий, чтобы выдавать себя за англичанина. Нет, в
таких случаях стоит оставаться иностранцем и заслужить за это великодушное
прощение. «Понятно, эти иностранцы не всегда в ладах с хорошими манерами. И все
же он, ей-богу, симпатичный, этот парень».
Пуаро приложил все старания, дабы создать о себе подобное
впечатление. Они поговорили о леди Мэри Литтон-Гор и об адмирале Кроншоу,
вспомнили и других общих знакомых. К счастью, Пуаро знал кузена такого-то и
встречал родственницу такого-то. Он даже заметил, что в глазах помещика
проскользнула некоторая теплота: «Парень вроде бы водит знакомства с теми, кто
нужен…»
Мягко, но настойчиво Пуаро перешел к цели своего визита. Он
вовремя заметил попытку Мередита увернуться. К сожалению, пояснил он, книга
должна быть написана! Мисс Крейл – мадемуазель Лемаршан, как ее теперь зовут, –
желает, чтобы он добросовестно выполнил редакторские функции. Увы, факты всем
известны, но путем умелой подачи многое можно сделать, чтобы не касаться
некоторых щекотливых моментов. Пуаро заикнулся, что у него в прошлом было
подобное, когда приходилось употреблять свое влияние, чтобы избежать каких-то
нежелательных ситуаций. Мередит Блейк покраснел от гнева. Его рука дрожала,
когда он набивал трубку. Он сказал, слегка заикаясь:
– Это… это ужасно. Это кощунство – тревожить дух мертвых.
Через шестнадцать лет! Почему их не оставляют в покое?
Пуаро пожал плечами.
– Я с вами согласен. Но публика требует. И каждый имеет
право взглянуть по-новому на старое дело, прокомментировать его.
– Мне это представляется бесстыдством.
Пуаро пробормотал:
– К сожалению, мы живем в эпоху, не отличающуюся особой
деликатностью… Вы даже не представляете, как много неприятных сенсаций мне
удавалось, так сказать, смягчить. Я хочу сделать все возможное, чтобы сберечь
чистоту мисс Крейл.
Мередит Блейк прошептал:
– Маленькая Карла… Просто невероятно! Ребенок превратился во
взрослую женщину!
– Время идет, не так ли?
– Слишком быстро, – вздохнул Мередит Блейк.
– Как вы могли убедиться из письма мисс Крейл, которое я вам
показал, она с огромным нетерпением ждет любых материалов, чтобы подробнее
узнать о печальных событиях прошлого.
Мередит Блейк сказал немного рассерженно:
– Зачем? Зачем снова ворошить все это? Лучше все забыть.
– Вы так говорите, мистер Блейк, потому что в деталях знаете
обо всем. Однако подумайте о мисс Крейл, которой не известно ничего, кроме
официальных сообщений…
Мередит Блейк болезненно содрогнулся:
– Да, я забыл! Бедный ребенок! Какое у нее ужасное
состояние! Пережить такое потрясение! Одни жестокие, немилосердные отчеты о
процессе чего стоят!
– Правду, – сказал Эркюль Пуаро, – не всегда можно изложить
юридически. Некоторые полузабытые вещи иногда многое значат. Эмоции, чувства, характеры
участников драмы, смягчающие вину факторы…
Пуаро умолк, а его собеседник заговорил с воодушевлением,
словно артист, который в конце концов получил желанную возможность сказать свою
реплику:
– Смягчающие обстоятельства… Именно так! Если когда-нибудь и
существовали смягчающие обстоятельства, так именно в случае, о котором мы
говорим! Эмиас Крейл был моим старым другом. Его семья и моя дружили на
протяжении многих лет. Но, честно говоря, его поведение весьма шокировало. Он
был настоящий художник, и этим, наверное, все объясняется. Но бесспорно и то,
что своими поступками он сам отчасти создал такую ситуацию, о которой любой
порядочный человек и подумать страшился.
