Мисс Уильямс поспешила согласиться:
– Вы коснулись самого важного места, мсье Пуаро. Вы
полностью правы! Это частично и заставило меня сказать раньше, что смена
обстановки могла быть в некоторых случаях для Карлы очень полезной. Если бы она
была старше, она могла бы страдать от пустоты, которая возникла в быту. – Она
наклонилась слегка и сказала, подбирая слова: – Понятное дело, в своей практике
на протяжении многих лет я встречала разные отношения между родителями и
детьми. Много детей, я бы сказала – большинство, страдают от чрезмерного
внимания со стороны родителей. Слишком много любви, слишком много забот и
присмотра. Ребенок чувствует эту любовь, она нервирует его, ребенок старается
избавиться от нее, избавиться от постоянной опеки. Это особенно часто
случается, когда в семье один ребенок. Последствия бывают в большинстве случаев
горестные. Мужа раздражает, что он на втором плане, он ищет утешения или скорее
заботы, внимания в другом месте. Раньше или позже это приводит к разводу. Лучше
всего для ребенка, я в этом уверена, чтобы родители относились к нему со
здоровым невниманием. Так и происходит, вполне естественно, в семьях, где много
детей и мало денег. Детьми как бы пренебрегают, поскольку мать просто-напросто
не имеет времени ими заниматься. Дети в таких случаях хорошо понимают, что она
их любит, а с другой стороны, их не раздражает слишком докучливое проявление
чувств. Но есть еще один аспект. Бывает, что муж и жена так дополняют друг
друга, так заняты один другим, что их ребенок не кажется им чем-то реальным. В
подобных обстоятельствах я считаю, что ребенок чувствует себя ущемленным,
словно забытым на морозе. Вы меня понимаете, я совсем не имею в виду любовь к
ребенку. Миссис Крейл, например, была прекрасной матерью, всегда заботилась о
Карле, ее здоровье… Она играла с ней, всячески проявляла свою к ней
привязанность. И вместе с тем миссис Крейл была всецело увлечена своим мужем.
Она существовала, если можно так сказать, только благодаря ему и для него. –
Мисс Уильямс помолчала минуту, потом спокойно сказала: – Это, мне кажется, и
есть объяснение тому, что она совершила потом.
– Вы хотите сказать, что они больше были похожи на
влюбленных, чем на мужа и жену?
Мисс Уильямс чуть нахмурила брови и с легкой неприязнью к
небританскому стилю речи Пуаро ответила:
– Можно, наверное, выразиться и так.
– Любил ли он ее так, как она его?
– Он, естественно, отвечал на ее чувства, но он мужчина…
Мисс Уильямс придала последнему слову самое викторианское
значение.
– Мужчины… – начала мисс Уильямс и замолчала. Она произнесла
это слово так, как богатый помещик произносит слово «большевики», а убежденный
коммунист – слово «капиталисты».
Из глубин ее жизни, жизни старой девы и гувернантки,
вырвался вихрь бурной страсти. Никто, услыхав ее, не усомнился бы, что для мисс
Уильямс мужчины – это враги!
– Вы как будто не очень одобрительно относитесь к мужской
половине человечества?
– Мужчинам отдано все наилучшее в мире. Я надеюсь, что так
будет не всегда.
Эркюль Пуаро внимательно рассматривал ее. Он легко мог
представить себе мисс Уильямс прикованной к ограде, объявившей голодовку и
готовой страдать до конца за свои убеждения. Переходя от глобальных проблем к
житейским мелочам, он спросил:
– Вам не нравился Эмиас Крейл?
– Совсем не нравился. Я не одобряла его поведения. На месте
его жены я бы ушла от него. Есть вещи, с которыми не должна мириться ни одна
женщина.
– А миссис Крейл их терпела?
– Да.
– И вы считаете, что она неправильно вела себя?
– Да. Жена должна иметь самоуважение, не позволять себя
унижать.
– Вы когда-нибудь говорили миссис Крейл об этом?
– Конечно, нет! Не мне было ей говорить. Меня наняли для
того, чтобы я воспитывала Анджелу, а не для советов миссис Крейл, она в них не
нуждалась. Это было бы с моей стороны большой невоспитанностью.
– Вы любили миссис Крейл?
– Миссис Крейл была очень мила. – Голос достойной
гувернантки смягчился, наполнился теплом и волнением. – И мне было ее очень
жаль!
– А ваша воспитанница Анджела Уоррен?
– Это была интересная девочка. Привлекательнее всех, с кем
мне когда-либо приходилось иметь дело. Очень умная девочка. Правда, крайне
недисциплинированная, резкая, во многих случаях с нею трудно было договориться.
– Она немного помолчала. – Я всегда верила, что она сделает в жизни что-то
значительное. И она сделала! Вы читали ее книгу о Сахаре? Она вела раскопки
гробниц Фаюма. Да, я горжусь Анджелой. Я недолго жила в Олдербери – два с
половиной года, но мне всегда приятно чувствовать, что и я содействовала
развитию ее способностей, одобряя увлечение археологией.
Пуаро сказал:
– Насколько мне известно, было решено отправить ее в школу.
Вас, наверное, это огорчило?
– Напротив, мсье Пуаро, я была полностью согласна. – Потом,
после некоторой паузы: – Я хочу вам раскрыть истинное положение дел. Анджела
была милая, симпатичная девочка, которую можно только любить. Нежная, пылкая,
импульсивная. И очень непростая. Она достигла возраста, когда ты уже не
ребенок, но еще не женщина. Временами разумная и зрелая, как взрослый человек,
она вдруг становилась лукавой, взбалмошной, с нетерпимыми поступками. В этом
возрасте, вы знаете, у девочек происходят довольно сложные душевные изменения…
Они становятся чрезвычайно уязвимы, все их оскорбляет, они сердятся, когда к
ним относятся как к детям, и наоборот – им неловко, если видишь в них женщину.
Анджела находилась в подобном душевном состоянии. Она нервничала, обижалась ни
с того ни с сего, вспыхивала. Бывало, целыми днями сидела, насупившись, ничего
не делая, а потом снова предавалась своим забавам – лазила по деревьям в саду,
играла с детьми в разбойников, не признавала никаких авторитетов.
Мисс Уильямс опять помолчала.
– Когда девочки подходят к этой фазе, школа может быть им
полезна. У них возникает потребность в авторитете. Здоровая дисциплина
коллектива помогает им стать разумным членом общества. Условия, которые были у
Анджелы дома, я не решусь назвать идеальными. Во-первых, миссис Крейл баловала
ее. Девочка считала, что время и внимание сестры принадлежат ей. Это приводило
к конфликтам с мистером Крейлом. Тот, понятно, считал, что он должен быть на
первом месте, и домогался этого. Он действительно очень любил девочку, они были
хорошими друзьями, а их перебранки были в общем-то беззлобными. Однако порой
случалось, что излишнее внимание миссис Крейл к Анджеле сердило его, а если
миссис Крейл выступала в защиту мужа, сердилась Анджела. Бывали случаи, когда
Анджела, чтоб отомстить, устраивала мистеру Крейлу какую-то гадость. Мистер
Крейл имел привычку пить залпом. Анджела однажды насыпала ему в напиток целую
горсть соли. Смесь, разумеется, вызвала рвоту, мистер Крейл просто онемел от
злости. Но вершиной ее проделок были улитки, которые она подсунула ему в
постель. Мистер Крейл особенно их не терпел… Он тогда окончательно вышел из
себя и сказал, что девочку пора отправить в интернат. Анджелу это страшно
огорчило. Хотя она сама раз или два высказывала желание пойти в интернат, она
устроила чуть ли не истерику. Миссис Крейл не хотела, чтобы Анджела уезжала,
однако дала себя убедить – главным образом благодаря моим уговорам. Я ей
объяснила, что это – для блага Анджелы, что, по-моему, школа пойдет ей на
пользу. Было решено осенью отправить Анджелу в Холстон, в довольно хороший
интернат на южном берегу. Но миссис Крейл тем не менее была этим удручена, а
Анджела обижалась на мистера Крейла. Это не было чем-то слишком серьезным, вы
меня понимаете, мсье Пуаро, но усиливало нервозность в доме при всем том, что
там уже было.
