Сесили Уильямс тихонько фыркнула. Эльза встретила спрятанную
в ее глазах неприязнь с абсолютным безразличием.
Она сказала:
– Вас я не узнала бы, Анджела. Сколько с тех пор прошло?..
Шестнадцать лет…
Эркюль Пуаро воспользовался упоминанием:
– Да, прошло шестнадцать лет с тех пор, как произошли
события, о которых мы говорили. Но позвольте мне прежде всего объяснить вам,
для чего мы здесь собрались.
В нескольких словах он коротко изложил, в чем состояла просьба
Карлы и почему он принял ее поручение.
– Я принял это поручение, чтобы восстановить истину.
Карла Лемаршан сидела в большом кресле и плохо слышала Пуаро
– слова словно плыли издалека. Прикрыв глаза рукой, она незаметно изучала лица
пяти присутствующих. Кто-то из этой пятерки совершил убийство. Кто?
Экзотическая Эльза?.. Филипп с налитым кровью лицом?.. Милый, симпатичный
Мередит Блейк? Педантичная гувернантка?.. Спокойная и способная Анджела
Уоррен?.. Могла ли она представить одного из них убийцей? Вероятно… Но… Можно
себе представить Филиппа Блейка, который в порыве гнева задушил жену… Мередита
Блейка, который угрожает преступнику револьвером и случайно стреляет… Можно
также представить Анджелу Уоррен, которая стреляет из револьвера, но умышленно.
И не ради себя, а если бы, например, экспедиции угрожала опасность! И Эльзу – в
каком-то фантастическом замке, на диване в восточных шелках, которая
приказывает: «Сбросьте негодяя с башни!» Но даже в самой дикой фантасмагории
она не могла представить в роли убийцы хрупкую мисс Уильямс. «Вы когда-нибудь
убили кого-либо, мисс Уильямс?..» – «Занимайся арифметикой, Карла, и не задавай
глупых вопросов. Убить кого-нибудь – это слишком плохой поступок». Карла
подумала: «Кажется, я больна. Надо бросить эти мысли. Лучше, глупышка, послушай
того человека, который говорит».
Эркюль Пуаро продолжал:
– …Такова была моя миссия: дать, как говорится, задний ход и
вернуться в прошлое, чтобы раскрыть, как все произошло в действительности.
Филипп Блейк прервал его:
– Мы все знаем, что произошло. Иное толкование событий –
злостный обман. Да, обман! Брать деньги у девушки для того, чтобы утвердить
ложь…
Пуаро не позволил себе обидеться.
– Вы говорите: «Мы все знаем, что произошло…» Говорите,
однако, не думая. Приемлемая версия каких-то поступков совсем необязательно
служит доказательством истины. Если судить поверхностно, вам, например, мистер
Блейк, не нравилась Кэролайн Крейл. Это ваша личная версия. Но любой человек с
небольшими психологическими способностями без труда догадается, что правда
здесь прямо противоположна. Вас всегда тянуло к Кэролайн Крейл. Противясь этому
увлечению, вы пытались его изгнать, непрерывно напоминая себе о ее недостатках
и повторяя все время, что она вам не нравится. Точно так же мистер Мередит
Блейк испытывал преданность по отношению к Кэролайн Крейл, и это продолжалось
столько лет, что превратилось для него в привычку. Рассказывая о трагедии, он
описывает свое возмущение поведением Эмиаса Крейла. Но легко убедиться, что эта
преданность стерлась, и молодая, красивая Эльза Гриер стала той, кто занимает
теперь его разум и мысли.
Мередит что-то проворчал, но Пуаро продолжал:
– Я привожу эти моменты просто как иллюстрацию, хотя все они
имели значение для тех событий. Итак, я начинаю свое путешествие в прошлое,
чтобы узнать все возможное о трагедии. Я расскажу вам, как я к этому подошел. Я
беседовал с защитником Кэролайн Крейл, с молодым прокурором, со старым
адвокатом семьи Крейл, который близко знал всех ее членов, затем с
административным секретарем фирмы, который присутствовал на процессе, с
инспектором полиции, которому было поручено следствие, и я, наконец, встретился
с пятью очевидцами. Из всего этого складывается картина, сложная картина,
комплексный портрет женщины. И я узнал следующее: Кэролайн Крейл ни разу не
протестовала, не заявляла, что она не виновна (кроме одного раза, когда она это
утверждала в письме, адресованном дочери); на скамье подсудимых Кэролайн не
проявляла никакого страха, по сути, почти никакого интереса и занимала все
время вполне пассивную позицию; в тюрьме была она спокойна и уравновешенна; в
письме к своей сестре Анджеле – сразу же после вынесения приговора – она
писала, что спокойно встречает судьбу, которая ей выпала. И по мнению всех, с
кем я беседовал (за одним исключением, особенно важным!), Кэролайн виновна.
Филипп Блейк кивнул головой.
– Конечно, виновна.
Эркюль Пуаро не обратил на него внимания.
– Но моя роль состоит вовсе не в том, чтобы принимать
приговор других. Я должен был изучить показания сам. Изучить факты и убедиться,
что они правдоподобны – с психологической точки зрения. Для этого я внимательно
исследовал полицейское досье; мне также удалось получить в письменной форме
описание трагедии от пяти свидетелей. Эти рассказы весьма ценны, поскольку
содержат некоторые сведения, которых не может быть в полицейских досье. А
именно: определенные разговоры и столкновения, которые, с точки зрения полиции,
не имели связи с этим делом; личные соображения очевидцев о том, что думала и
что чувствовала Кэролайн Крейл (подобные показания не рассматриваются законом);
некоторые факты, умышленно скрытые от полиции… Я получил возможность изучить
это дело своим собственным методом. Казалось, не существует никакого сомнения:
у Кэролайн Крейл было достаточно мотивов для преступления. Она любила своего
мужа. Он перед всеми признал, что имеет намерение уйти от нее к другой женщине,
а она сама признавала, что она ревнива. Перейдем от мотивов к средствам: пустой
флакон из-под духов, в котором обнаружена цикута, был найден в одном из ящиков
в ее комнате. На флаконе отпечатки пальцев только Кэролайн Крейл. Во время
допросов полиции она созналась, что взяла цикуту там, где мы находимся сейчас.
На бутылке из-под цикуты также были отпечатки ее пальцев. Я попросил мистера
Мередита Блейка внести ясность в очередность, с какой шесть человек покидали
комнату в тот день, поскольку мне казалось невозможным, чтобы кто-то из них мог
взять яд в присутствии остальных… Выходили из комнаты в такой
последовательности: Эльза Гриер, Мередит Блейк, Анджела Уоррен и Филипп Блейк,
Эмиас Крейл и последней – Кэролайн Крейл. Кроме того, мистер Мередит Блейк
стоял спиной к двери, ожидая, пока выйдет миссис Крейл, и, следовательно, не
мог видеть, что она там делала. Таким образом, у нее была возможность взять
цикуту. Я убедился, что она в самом деле ее взяла. Есть косвенные подтверждения
этого факта. Мистер Мередит Блейк сказал мне несколько дней назад: «Я словно
вижу себя возле этого раскрытого окна, словно вдыхаю запах жасмина». Но события
происходили в сентябре! И жасмин, растущий возле этого окна, уже не мог
цвести!.. Это обычный жасмин, который цветет в июне или в июле. А флакон из-под
духов, найденный в ее комнате с остатками цикуты, был сначала наполнен духами
«Жасмин». Считаю, таким образом, действительным фактом то, что миссис Крейл
решила похитить цикуту и тайком опорожнила флакончик с духами, который был у
нее в сумочке. Я проверил это в другой раз, когда попросил мистера Блейка
закрыть глаза и попробовать припомнить очередность выхода гостей из комнаты.
Духи «Жасмин» с моего носового платка немедленно активизировали его память. Все
мы находимся под значительным влиянием запахов. Так вот, мы подошли к утру
фатального дня. До этого времени в фактах нет противоречий: внезапное
объявление мисс Гриер о намерении выйти замуж за мистера Крейла, подтверждение
этого Эмиасом Крейлом и глубокая печаль Кэролайн Крейл… Все это основано на
показаниях не одного свидетеля. В то утро между мужем и женой произошла сцена в
библиотеке. Первое, что было услышано, – это исполненный гнева голос Кэролайн
Крейл: «Ты и твои женщины!..» И потом Блейк слышал эти слова из холла, а мисс
Гриер – с террасы. Затем она слышит продолжение: «Когда-нибудь я убью тебя!»
Филипп слышит, как мистер Крейл требует от жены быть благоразумной и ее ответ:
«Я не допущу, чтоб ты ушел к той женщине, я убью тебя!» Вскоре после того Эмиас
Крейл выходит наружу и сердито приказывает Эльзе Гриер идти позировать. Она
идет с ним. До сих пор нет ничего такого, что, с психологической точки зрения,
казалось бы неправильным. Каждый вел себя так, как и следовало ожидать. Но
сейчас мы подходим к некоторым обстоятельствам, которые не сходятся.
