Пуаро перевел дыхание:
– Мередит Блейк замечает исчезновение цикуты, звонит своему
брату, встречается с ним на пристани, и оба поднимаются в гору, мимо
«сада-батареи», где Кэролайн Крейл советуется со своим мужем по поводу отъезда
Анджелы в школу. Мне это кажется удивительным. Между мужем и женой произошла
ужасная сцена, которая закончилась явной угрозой со стороны Кэролайн, и вот,
несмотря на это, приблизительно через двадцать минут она приходит к нему и
начинает обсуждать банальную домашнюю проблему…
Пуаро повернулся к Мередиту Блейку:
– В вашем изложении приведены некоторые слова, услышанные
вами и будто бы принадлежавшие Крейлу. Это было: «Вопрос уже решен. Я соберу ее
вещи». Так?
– Приблизительно так.
Пуаро обратился к Филиппу Блейку:
– А вы подтверждаете это?
Филипп Блейк нахмурился.
– Я запамятовал, но сейчас, когда вы напомнили, да… Что-то
говорилось о том, чтобы собрать вещи.
– И говорил об этом мистер Крейл, а не миссис Крейл?
– Говорил Эмиас. Я слышал только, как Кэролайн сказала, что
это слишком жестоко. Или что-то в этом роде… Как бы то ни было, какое это имеет
значение? Все мы знаем, что Анджела должна была через день-два отправиться в
школу.
Пуаро сказал:
– Вы не понимаете всей важности моего возражения. Зачем
Эмиасу Крейлу заниматься вещами девочки? Ведь это абсурд! Была мисс Уильямс,
была прислуга. Позаботиться о вещах Анджелы – чисто женское дело, а не мужское.
Филипп Блейк сказал раздраженно:
– Какое это имеет отношение к преступлению?
– Вы считаете, что не имеет? А для меня это было первым
фактом, который поразил своей убедительностью. За ним сразу же нашелся второй.
Миссис Крейл – женщина, находящаяся в отчаянии, с разбитым сердцем, которая
только что угрожала мужу и которая, наверное, собиралась покончить жизнь
самоубийством, теперь самым дружелюбным тоном предлагает принести мужу пиво.
Мередит Блейк прервал его:
– Это вовсе не удивительно. Ведь она же собиралась убить
его. Так поступил бы каждый, чтоб сбить всех с толку.
– Вы полагаете? Допустим, она решила отравить мужа и даже
достала яд. Внизу, в «саду-батарее», есть в запасе пиво. Не надо большого ума,
чтобы влить цикуту в одну из бутылок, пользуясь отсутствием других лиц.
Мередит Блейк возразил:
– Она не могла этого сделать. Пиво мог выпить кто-то другой.
– Например, Эльза Гриер? Вы хотите убедить меня, что, приняв
решение убить своего мужа, Кэролайн Крейл остановилась перед возможностью убить
и свою соперницу?
Но не будем обсуждать эту гипотезу. Ограничимся фактами.
Кэролайн Крейл говорит своему мужу, что пришлет ему холодного пива. Затем идет
в дом, берет бутылку, приносит вниз, наполняет стакан и подает ему. Эмиас Крейл
выпивает и говорит: «Сегодня все имеет противный вкус». Миссис Крейл снова
возвращается в дом. Во время еды она ведет себя вполне нормально. Рассказывают,
что она была немного обеспокоена и озабочена. Но это нам ни о чем не говорит, поскольку
существует критерий, исходя из которого можно понять поведение убийцы. Есть
убийцы спокойные, и есть убийцы нервные. После ленча Кэролайн снова спускается
в «сад-батарею». Она находит мужа мертвым и поступает так, как и следовало
ожидать, – она возбуждена и посылает гувернантку позвонить по телефону, вызвать
врача. Тут мы подходим к факту, который раньше не был известен.
Пуаро остановился и спросил мисс Уильямс:
– Вы ничего не имеете против?
Мисс Уильямс слегка побледнела.
– Я не обязывала вас сохранять тайну.
И Пуаро рассказал – спокойно, но с большим эффектом – то,
что видела мисс Уильямс.
Эльза Диттишем неспокойно двигалась на своем стуле,
пристально глядя на маленькую женщину, сидевшую в большом кресле. Она
недоверчиво спросила ее:
– Вы в самом деле видели, как она это сделала?
Филипп Блейк вскочил:
– Но этот факт окончательно объясняет все! Раз и навсегда
ставит все на свои места!
Эркюль Пуаро посмотрел на него снисходительно:
– Вовсе нет.
Анджела Уоррен проговорила резко:
– Я не верю! – Враждебность блеснула в ее взгляде.
Мередит Блейк дернул ус, он был взволнован. Только мисс
Уильямс оставалась неподвижной. Она сидела очень прямо, на ее щеках появились
два ярких пятна.
– Но именно это я видела! – решительно сказала она.
Пуаро четко сказал:
– Конечно, у нас есть только ваше утверждение.
– Да, только мое утверждение. – Серые, неспокойные глаза ее
уставились на Пуаро. – Но я не привыкла, чтобы в моих словах сомневались.
Пуаро склонил голову.
– Я не сомневаюсь в ваших словах, мисс Уильямс. В том, что
все произошло именно так, как вы видели и изложили. И благодаря тому, что вы
видели, я понял: Кэролайн Крейл не виновна, она не могла быть виновной!
Впервые высокий молодой человек с серьезным и внимательным
лицом – Джон Реттери – заговорил:
– Интересно было бы узнать, почему вы так говорите, мосье
Пуаро?
Тот повернулся к нему.
– Конечно, я скажу. Что увидела мисс Уильямс? Она увидела,
как Кэролайн Крейл поспешно вытерла отпечатки пальцев. Затем прижала пальцы
своего мертвого мужа к бутылке из-под пива. К пивной бутылке, прошу вас это
запомнить! Но цикута же была в стакане, а не в бутылке! Полиция не нашла следов
цикуты в бутылке. В бутылке никогда не было ни капли цикуты! А Кэролайн Крейл
не знала этого. Она, предполагаемая убийца своего мужа, не знала, как он был
отравлен. Она думала, что яд был в бутылке!
Мередит возразил:
– Но почему?
Пуаро прервал его:
– Именно так: почему? Почему Кэролайн Крейл пыталась – так
отчаянно – доказать самоубийство? Ответ на это довольно прост. Потому что она
знала, кто его отравил, и была готова сделать все, вынести любые страдания,
лишь бы подозрение не упало на того человека. Кто же мог быть тем человеком,
которого защищала она? Филипп Блейк или Мередит? Эльза Гриер или Сесили
Уильямс? Нет, был только один человек, которого она хотела защитить какой
угодно ценой… Мисс Уоррен, вы принесли последнее письмо, которое написала вам
сестра? Я хотел бы прочитать его всем.
