Еще утром Сиверов запаковал все свои вещи и, вызвав коридорного, распорядился доставить багаж в камеру хранения Белорусского вокзала. Он оставил себе только микрофон, установленный в люке, и подключил его к миниатюрному диктофону – чтобы не пропустить какое-нибудь изменение в планах своего противника.
За час до времени, когда Семену Георгиевичу обещали подать машину, Сиверов вышел из своего номера в довольно странном наряде. Вышел не сразу, а лишь после того как убедился, что коридор пуст, затем моментально закрыл дверь и быстро зашагал по направлению к лестнице. Глеб был одет в мешковатый комбинезон с маловразумительной нашивкой на рукаве, на голове – синяя бейсбольная кепка с далеко выступающим козырьком, в руках ремонтная сумка, бухта проводов. Его глаза были прикрыты очками с толстыми пластмассовыми стеклами – диоптрий никаких, зато выглядел Сиверов так, словно ему удалили хрусталики.
В таких огромных гостиницах, как «Космос», весь обслуживающий персонал запомнить в лицо невозможно. Одни люди приходят, другие уходят, меняются смены.
Мало ли кто заказывал ремонтника с довольно странным набором инструментов – гаечные ключи, телефонные провода. То ли водопроводчик, то ли электрик, а может, и телефонист. Если уж он попал внутрь гостиницы, значит, так и нужно – решил бы каждый, кто его увидел.
Первым делом Сиверов спустился в холл первого этажа.
Именно здесь он и предполагал убрать Иванова.
Выйти из гостиницы, миновав этот холл, было невозможно. Сиверов, не очень-то церемонясь, отодвинул от окна несколько кожаных диванов. На один из них поставил перевернутый вверх ножками журнальный столик. В его планы не входило, чтобы здесь кто-нибудь сидел. Он не сомневался, что с первого выстрела попадет Иванову в голову, но всегда лучше принять меры предосторожности и исключить нахождение посторонних в секторе обстрела. К тому же для усиления эффекта предстояло уложить на месте и охрану – тут уж прицельным огнем не ограничишься.
На панели, прикрывавшей батареи парового отопления, Глеб разложил кое-что из инструментов – газовый ключ и скруток пакли. Теперь предстояло приготовить позицию, с которой он будет стрелять.
Короткоствольный автомат лежал на дне сумки. Но стоило Сиверову занять место поближе к входу и снять одну из деревянных панелей с батареи, как две девушки остановились возле отодвинутого дивана, прикрытого журнальным столиком.
«Какого черта! – подумал Глеб. – Что им, места мало? Полупустой холл, а они больше не нашли где встать! Если такое пришло в голову им, то придет и другим. В самый неподходящий момент».
Глеб порылся в сумке и извлек из аптечки ампулу нашатырного спирта.
«Теперь никому там стоять не захочется».
Он завернул ампулу в тряпку.
Девушки чуть отошли в сторону, когда Сиверов протискивался к батарее со своими инструментами. Присев на корточках возле чугунной гармошки, Глеб раздавил газовым ключом ампулу и положил тряпку с ней под батарею. Нашатырный спирт проступил наружу не сразу, а постепенно, пройдя через несколько слоев материи, а значит, и высыхать будет долго, распространяя ужасный запах.
«Теперь запаха должно хватить как минимум на полчаса. Будет потихоньку испаряться».
Сиверов вновь вернулся на место, с которого предстояло вести огонь. Он то и дело косился на беседовавших девушек. Одна из них стала принюхиваться, затем и вторая наморщила нос. Вскоре их как ветром сдуло от окна. В этой стороне холла, несмотря на работавшую вентиляцию, пахло так, будто Глеб раскрутил канализационную трубу и не поставил на отверстие заглушку.
Народу в холле прибавлялось. Всех входивших Сиверов внимательно изучал.
Пока никого подозрительного он не заметил, если не считать группу мужчин в светлых плащах – пять человек. Они зашли без всякого багажа, расположились в холле, даже не сделав попытки разузнать что-то у администратора.
На улице тем временем сгущались тучи, и можно было подумать, что наступил вечер, солнечный свет с трудом пробивался сквозь густую пелену облаков. Сиверов поставил справа от себя раскрытый чемоданчик с инструментами и автоматом – небольшой «узи», который пригоден для стрельбы одной рукой, прикрывала только тряпка. Глеб предполагал, что Иванов, выйдя из лифта или, на худой конец, спустившись по лестнице, сразу же двинется к двери, и приготовился открыть огонь, лишь только наркоделец окажется между ним и выходом.
Но получилось несколько иначе, и Слепому уже на ходу пришлось корректировать свои планы. Семен Георгиевич спустился по лестнице в сопровождении всей своей охраны. Четверо охранников шли, замыкая его и женщину в каре. Иванов даже не скрывал своего волнения, хотя и продолжал при этом улыбаться подслащенной улыбочкой. Сиверов положил уже руку на чемоданчик, готовый в одно мгновение сбросить тряпку с оружия, но, вместо того, чтобы двинуться к выходу, Иванов вдруг резко свернул и направился прямо к Глебу, сидевшему на корточках возле батареи парового отопления.
«Проклятье, – подумал Сиверов, доставая из чемоданчика вместо автомата набор отверток, – из такой позиции стрелять нельзя – между нами люди, да и охранники смотрят на меня во все глаза».
Дюжий телохранитель Семена Георгиевича смерил Сиверова пристальным взглядом, но, обманувшись толстыми стеклами очков, потерял к лжемонтеру почти всякий интерес. Его куда больше заинтересовала группа из пятерых мужчин, сидевших неподалеку, сразу за мраморной колонной. Зато секретарша вообще не смотрела на них.
Иванов уселся на кожаный диванчик перед журнальным столиком и, развернув газету, принялся читать – так, будто ждал кого-то или просто не решался выйти на улицу. Наблюдать за ним Сиверов теперь почти не мог, ведь, устраиваясь в этом месте, он предполагал для наблюдения совсем другие точки. Чертыхаясь про себя, Глеб вновь полез в чемоданчик и, нащупав, вынул из него деревянный брусок уровня. Как и многое другое из снаряжения Глеба, этот плотницкий уровень имел небольшой секрет: вместо одного из окошечек, за которыми показываются пузырьки воздуха, в нем было вмонтировано небольшое зеркальце.
Сиверов, так могло показаться со стороны, принялся мерить, правильно ли установлен нижний брусок крепления декоративных панелей. На самом же деле, манипулируя уровнем, он навел зеркальце на сидевшего к нему спиной Семена Георгиевича и теперь мог не оборачиваясь наблюдать за ним. Видно было мало что, ведь Иванов сидел к Сиверову спиной, подавшись вперед, даже голову закрывала спинка дивана. Зеркальце вместило в себя только ноги наркодельца, да в промежутке между диваном и столешницей виднелись руки, державшие газету. Одна рука на несколько секунд исчезла. За это время Сиверов даже умудрился прочитать в зеркальном отражении инвентарный номер, неряшливо выведенный белой краской на столешнице.
Когда же рука Иванова вновь появилось в поле зрения Сиверова, тому уже не приходилось думать о каких-то там инвентарных номерах. За считанные секунды подвижные пальцы Иванова приклеили к внутренней поверхности стола небольшой продолговатый блестящий предмет. И вновь Семен Георгиевич двумя руками держался за края газеты.
