— Что?
— Минди похожа на тебя. На Сибиллу… Конечно, не такая красивая! — тут же поправилась она. — Не такая… — Нэн потерла глаза, а потом прошептала: — Черт!
И снова у Лены не нашлось нужных слов.
— Идиотские линзы! — Нэн опустила голову, но Лена заметила: глаза соседки слезятся.
— Все в порядке, Нэн, — тихо произнесла Лена, почему-то чувствуя ответственность за происходящее. — Прошло целых три года, — напомнила она, хотя самой казалось, что трагедия разыгралась не несколько лет, а несколько дней назад. — Ты должна жить. Сибилле бы хотелось…
Нэн кивнула, не давая ей договорить, и громко засопела.
— Пойду лучше сниму эти штуки, — помахав руками у лица, проговорила она. — Ощущение такое, будто в глазах иголки.
Нэн чуть ли не бегом бросилась в ванную и закрылась на защелку. Может, спросить, все ли в порядке? Нет, это будет верхом назойливости. Лене даже в голову не приходило, что однажды у Нэн появится личная жизнь. Целых три года она считала подругу асексуальной, существующей лишь в формате их общего дома особой. Боже, да ведь все это время Нэн было страшно одиноко!
Задумавшись, Лена не услышала телефон, который прозвенел несколько раз, прежде чем Нэн спросила:
— Возьмешь трубку?
Лена успела буквально за секунду до того, как включился автоответчик.
— Алло!
— Лена, — без всякого приветствия начал Джеффри, — знаю, что разрешил тебе отдохнуть…
Облегчение напоминало вышедшее из-за туч солнце.
— Когда приехать?
— Вообще-то я у твоего дома.
Глянув в окно, она увидела белую машину шефа.
— Через минуту буду готова.
Устроившись сзади, Лена наблюдала, как за окном меняется пейзаж: Джеффри выезжал на окраину. Округ Грант состоит из трех городов: Хартсдейла, Мэдисона и Эйвондейла. Столицей считается университетский Хартсдейл; с величественными довоенными особняками и аккуратными, будто игрушечными домиками, он вполне этого заслуживает. По сравнению с ним Мэдисон кажется грязным карликом, а Эйвондейл — сущей дырой, особенно с тех пор, как там закрыли военную базу. Лене с Джеффри не повезло: вызов поступил из Эйвондейла, а копы боялись ездить в эту часть округа, от нищеты кипящую, как готовое выплеснуться из котла варево.
— Когда-нибудь выезжала так далеко на вызов?
— Нет, даже не знала, что здесь есть жилые дома…
— Раньше не было. — Толливер вручил ей файл, к внешней стороне которого был прилеплен листок с адресом. — Нам куда?
— На Плимут-роуд, — прочитала Салена. Наверху листа стояло имя. — Мы ищем Эфраима Беннетта?
— Наверное, это отец семейства. — Джеффри притормозил, чтобы разглядеть выцветший дорожный знак. Вроде бы все как обычно: зеленый фон, белые буквы, но было в нем что-то кустарное, будто надпись нанесли через трафарет из ближайшего супермаркета.
— Нинья-стрит, — продолжала читать детектив. Интересно, когда построили эту дорогу? После пятнадцати лет службы Лена гордилась, что знает округ лучше коллег, однако сейчас, оглядываясь по сторонам, чувствовала себя потерянной. — Мы все еще в Гранте?
— Ну, точнее в пограничной зоне: округ Катуга — слева, Грант — справа.
Через пару минут Толливер притормозил у очередного знака.
— Пинта-стрит, — объявила Лена. — А кто принял вызов?
— Эд Пелем, — с отвращением изрыгнул имя Джеффри. В округе Катуга, по размеру в два раза меньшем, чем Грант, были только шериф с четырьмя заместителями. Год назад добродушный дедушка Джо Смит, просидевший в кресле шерифа более тридцати лет, во время выступления в клубе «Ротари» получил инфаркт и невольно положил начало непримиримой борьбе за власть между двумя замами. На выборах кандидаты шли нога в ногу, и в соответствии с законами округа победителя определяли бросанием монетки: кто угадает два раза из трех, тот и выиграл. Поэтому Эд Пелем и вступил в должность с прозвищем Двухразовик. Везунчик оказался страшным лентяем и без особых проблем перекладывал свою работу на чужие плечи: пусть другие суетятся, а он будет носить большую шляпу и получать большое жалованье.
Вообще-то вызов вчера принял один из его заместителей. Пелем прождал до утра, а потом решил: это чужая юрисдикция и проблема его не касается.
— Эд сам тебе позвонил?
— Нет, связался с семьей пропавшей и посоветовал обратиться к нам.
— Здорово! — воскликнула Лена. — А он про Еву знает?
Вряд ли в аналогичной ситуации детектив Адамс выразилась бы так же дипломатично, как ее шеф.
— Этот дебилоид не узнал бы, даже если бы у него задница загорелась!
— Кто такой Лев? — подавив усмешку, спросила женщина.
— Какой еще Лев?
— Вот, вашей рукой написано: «Лев», — детектив Адамс показала листок, — и два раза подчеркнуто.
— А-а… — Толливер явно не слушал, сбавив скорость перед очередным указателем.
— «Санта-Мария», — прочитала Лена, вспомнив название корабля, знакомое с начальной школы. — Они что, потомки первых колонистов?
— Колонисты прибыли на «Мейфлауэре».
— Да, да, — закивала Лена. Именно поэтому преподаватель профориентации говорил: колледж ей явно не светит.
— На «Нинье», «Пинте» и «Санта-Марии» в Америку приплыл Христофор Колумб.
— Угу. — Лена чувствовала, что шеф сомневается в наличии у нее мозгов. — Колумб…
К счастью, шеф сменил тему.
— Лев — это тот, кто звонил утром, — прибавив скорость, пояснил Джеффри. Шины зашуршали по гравию, и в зеркале заднего обзора женщина увидела облако. — Дядя пропавшей. Я перезвонил и поговорил с отцом.
— Значит, дядя?
— Угу, — кивнул Джеффри. — Надо повнимательнее к нему присмотреться. — Он нажал на тормоза: дорога резко сворачивала направо в тупик.
Толливер развернул машину, чтобы не угодить в канаву.
— Я проверил их имена в базе данных.
— И?..
— Два дня назад папашу оштрафовали за превышение скорости в Атланте.
— Прекрасное алиби.
— Атланта не так далеко отсюда, — заметил Джеффри. — Какой человек захотел бы здесь жить?
— Только не я, — отозвалась Лена, глядя из окна на холмистые пастбища. Коровы лениво щипали траву, вдалеке паслись кони — ни дать ни взять сцена из вестерна. Кому-то это могло показаться раем, а вот Лене было бы скучно целыми днями наблюдать эту идиллию.
— Когда же они все это построили? — удивился Толливер.
Выглянув в окошко, Лена увидела огромное поле с аккуратным рядами растений.
— Это арахис? — спросила она.
— Нет, он пониже.
