— Зовите меня Лена, — с приторной любезностью предложила детектив. — Хотите кофе?
— Не употребляю напитки с кофеином, — отозвалась женщина, а в голосе звучало такое напряжение, будто она долго кричала и сорвала горло. Заметив в манжете смятый носовой платок, Лена догадалась — плакала.
Желая создать комфортную обстановку, Джеффри открыл дверь и усадил Мэри за стол. Дождавшись, пока гостья устроится, Толливер занял соседний стул, а детектив держалась немного поодаль, поняв, что гостья предпочитает общаться с шефом.
— Мэри, чем я могу вам помочь?
Женщина молчала, и в звенящей тишине слышалось ее тяжелое дыхание.
— Инспектор Толливер, вы рассказывали, что видели мою племянницу в гробу.
— Да.
— И что закопал ее Коул.
— Верно, — кивнул инспектор. — Перед смертью Коннолли признался.
— Это вы нашли ее? Сами?
— Мы с женой гуляли в лесу, увидели торчавшую из земли трубку и вырыли гроб.
Достав носовой платочек, Мэри высморкалась.
— Несколько лет назад… — начала она. — Мне придется начать издалека.
— Не спешите.
Совет был воспринят буквально, и, поджав губы, Лена едва удержалась, чтобы не встряхнуть гостью за шиворот.
— У меня двое сыновей, — наконец выжала из себя Мэри, — Уильям и Питер, они живут на Западе.
— Да, вы нам говорили, — кивнул Джеффри, хотя Лена ничего подобного не помнила.
— Они решили оставить церковь. — Гостья снова высморкалась. — Терять детей было очень больно! А ведь мы от них не отказывались… Каждый сам принимает решение, и мы не отлучаем людей за то, что… Мои сыновья отвернулись от нас, от меня…
Джеффри ждал, нетерпение выдавали только пальцы, судорожно сжимавшие поручни.
— Коул был с ними очень суров. Часто наказывал…
— Мучил?
— Наказывал, лишь когда они этого заслуживали, — выдавила из себя Мэри. — Мой муж умер годом раньше, и я была благодарна Коулу за помощь. Считала, им нужна твердая мужская рука, — всхлипывала гостья, вытирая платочком нос. — В то время нравы были совсем другие… Жили совсем по-другому…
— Понимаю, — продолжал поддакивать Джеффри.
— У Коула имеются, то есть имелись, очень четкие представления о том, что хорошо и что плохо. Я ему доверяла, и папа тоже… Мы едва ли не посланника Божьего в нем видели.
— А потом что-то изменило ваше отношение?
Мэри Уорд тонула в море всепоглощающей грусти.
— Нет, я верила каждому его слову. Детей теряла, но продолжала верить. Даже от дочери отвернулась!
Лена изумленно вскинула брови:
— У вас есть дочь?
— Да, Джини.
Толливер откинулся на спинку кресла, хотя тело оставалось напряженным, как сжатая пружина.
— Она рассказала… что с ней делал Коул, — Мэри запнулась, — и про тот гроб в лесу…
— Коннолли ее закапывал?
— Они пошли в поход, — пояснила Мэри. — Коул постоянно брал детей с собой.
Детектив Адамс не сомневалась, что шеф думает о Ребекке, которая часто убегала в лес.
— И что, по словам вашей дочери, случилось?
— Коул якобы обманул ее, пригласил прогуляться по лесу. — Женщина запнулась, а потом заставила себя продолжить. — Он держал ее в гробу пять дней.
— Как вы отреагировали?
— Пошла к Коулу… — Мэри покачала головой, будто изумляясь собственной глупости. — Он заявил, что не останется на ферме, если я верю Джини больше, чем ему. Сильно обиделся.
— Но не отрицал?
— Нет, — проговорила гостья, — меня только вчера ночью осенило. Коул никогда не отнекивался. Говорил, я должна молиться и Господь подскажет, кому верить: Джини или мне. Я не смогла от него отвернуться: еще бы, такое обостренное чувство порядочности… Благочестивым, богобоязненным его считала…
— В семье кто-нибудь еще об этом знал?
— Нет, — снова покачала головой Мэри. — Мне было очень стыдно. Дочка врала, ну… об отдельных вещах… Сейчас многое понимаю, а тогда не знала, что и думать. Джини была трудной девочкой: пробовала наркотики, убегала с мальчиками, отошла от церкви, а потом от семьи.
— Как же вы объяснили ее исчезновение родственникам?
— Посоветовавшись, мы с отцом решили сказать, что Джини сбежала с мальчиком. Это очень походило на правду, не хотелось пускаться в долгие объяснения и расстраивать Коула. — Женщина промокнула глаза платочком. — В то время на папе держалась вся семья. Оба брата учились в колледже, а мы с сестрами плохо представляли, что делать с фермой. Коул был правой рукой отца, без него кооператив бы развалился.
Пожарная дверь с грохотом распахнулась, и вошел Фрэнк. Увидев Джеффри, сидящего рядышком с Мэри Уорд, он так и застыл на месте, затем, похлопав шефа по плечу, передал ему папку. Толливер тотчас ее открыл. Без крайней необходимости Уоллис не стал бы вмешиваться. В папке находилось несколько присланных по факсу листов. Скудный бюджет участка не позволял купить новый аппарат, поэтому приходилось работать на старом и использовать вместо обычной термобумагу. Пробегая глазами текст, Джеффри машинально разглаживал странички, а когда поднял глаза, Лена не разобрала, хорошие пришли новости или плохие.
— Мэри, — начал Толливер, — я все это время звал вас мисс Уорд, а ведь по мужу ваша фамилия Морган, правильно?
— Да, — кивнула женщина. — А что?
— Вашу дочь звали Тереза Юджиния Морган?
— Да.
Джеффри дал ей минуту, чтобы прийти в себя.
— Мэри, Эбби встречалась с вашей дочерью?
— Конечно! Джини было десять, когда родилась Эбби, и она считала ее чем-то вроде живой куклы. Отъезд дочери стал для Эбби настоящим потрясением. Обе девочки очень страдали…
— Могла Эбби встретиться с Джини во время поездки в Саванну?
— В Саванну?
— По нашим данным, Джини живет по адресу: Саванна, Сандон-сквер, дом 241…
— Нет-нет, — взволнованно перебила Мэри, — дочь живет в Хартсдейле. Ее фамилия по мужу — Стэнли.
Лена гнала машину к дому Стэнли. Джеффри разговаривал по сотовому с Фрэнком. Положив блокнот на колени, инспектор записывал то, что сообщал помощник, и время от времени подтверждал его правоту согласным «угу».
Детектив взглянула в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Брэд Стивенс едет следом. Чуть ли не впервые в жизни она обрадовалась компании молодого патрульного. Брэд, конечно, полный придурок, зато ходит в тренажерный зал и накачал внушительные бицепсы. Еще в участке шеф предупредил: в одном из сейфов у Дейла заряженный револьвер. Ссориться с мужем Терри ни к чему, но в глубине души Лена надеялась, что он спровоцирует Джеффри с Брэдом и на собственном опыте узнает, что такое физическая боль.
