В коридор Лев мог выбраться, только сбив Джеффри с ног. Толливер не сомневался: начнись драка — Уорд наверняка победит, но в то же время радовался, что высокий, крупный священник на рожон не лезет.
— Вы хоть сестре моей позвоните!
— Уже позвонил, — соврал инспектор. — Миссис Беннетт обрадовалась, узнав, что дочь в безопасности.
Священник опустился на стул, успокоенный и одновременно встревоженный.
— В голове не укладывается… — Волнуясь, он, как племянница, кусал нижнюю губу. — Зачем вы спрашивали про мою жену?
— У нее когда-нибудь был дом в Саванне?
— Конечно, нет! Стефани всю жизнь прожила здесь, не думаю, что она вообще была в Саванне…
— А как давно там работает Пол?
— Лет шесть.
— Почему именно в этом городе?
— Ну, там очень развита торговля, легче найти клиентов. На ферме ему скучновато, — виновато добавил Лев. — Временами брату нравится жить в городе.
— Жена с ним ездит?
— У них шестеро детей, — напомнил священник. — Пол проводит с ними очень много времени.
Да, вопрос истолкован очень специфично. Хотя кто знает: вдруг в этой семье считается нормальным неделю жить с женой и детьми, неделю — отдельно? Любой мужчина обрадуется такому графику, зато женщины точно на дыбы встанут…
— Вы гостили у брата в Саванне? — спросил Джеффри.
— Да, много раз. Он снимает квартиру прямо над офисом.
— Разве Пол не живет на Сандон-сквер?
— Вряд ли! — Уорд усмехнулся. — Это же самая богатая улица города!
— А ваша жена туда не ездила?
Лев покачал головой:
— Я как мог отвечал на ваши вопросы, старался помочь… Неужели не заслуживаю каких-то объяснений? — В его голосе явственно слышалось раздражение.
«Да, пожалуй», — подумал Толливер и, достав из кармана оригиналы страховых полисов, протянул священнику:
— Вот, Эбби оставила Ребекке.
— Каким образом? — Лев расправил листочки на письменном столе.
Толливер не ответил, да и Уорд скоро забыл, о чем спрашивал. Склонившись над столом, он водил пальцем по строчкам. Один полис, другой — чем дальше, тем заметнее становился кипевший в нем гнев.
— Эти люди жили у нас на ферме, — выпрямившись, пробормотал он.
— Да, верно.
— Вот этот… — Уорд поднес к глазам один из полисов, — Ларри. Он сбежал. Коул сказал нам, что он сбежал.
— Ларри погиб.
Зеленые глаза прожигали Джеффри насквозь: священник пытался понять, что ему хотят внушить.
Пришлось достать блокнот.
— Ларри Фаулер умер от алкогольного отравления двадцать восьмого июля прошлого года. В двадцать один пятьдесят его тело вывез с фермы коронер округа Катуга.
Лев изумленно молчал, будто не решаясь поверить собственным ушам.
— А этот? Майк Морроу, — прочитал он имя очередного застрахованного. — Прошлым летом он работал на тракторе. У Майка дочь в Висконсине, по словам Коула, к ней он и уехал.
— Передозировка наркотиков. Тело вывезено тринадцатого августа в восемь вечера.
— Зачем объявлять умерших работников сбежавшими?
— А как вы объясните, что за последние два года на ферме умерли столько человек?
Уорд снова склонился над полисами.
— Значит, они… Они…
— Ваш брат оплатил кремацию всех девяти тел.
Одутловатое лицо Льва стало бледным как полотно. До него наконец дошел истинный смыл сказанного.
— Подписи поддельные, — глянув на документы, проговорил он. — Какой смысл страховать совершенно незнакомых людей?
— Сами подумайте.
— Что за ерунда! — скомкав документ, вскричал Уорд. — На мою жену тоже полис выписан?
— Не знаю, — честно признался инспектор.
— Как вы узнали ее имя?
— Все бенефициарии проживают в доме на Сандон-сквер, владелицей которого является Стефани Линдер.
— Он… использовал… — Священник с трудом шевелил серовато-синими губами. — Он использовал… имя моей жены… для этого?
За годы службы Джеффри не раз доводилось видеть мужские слезы: одни плакали, потеряв близких, другие — что случалось гораздо чаще — при объявлении приговора, то есть из жалости к себе. Лев рыдал от бессильного гнева.
— Стоять! — закричал инспектор, когда Уорд бросился к двери. — Вы куда?
Через секунду Лев был в приемной.
— Где Пол?
— Я не знаю… — пролепетала секретарша.
Лев помчался к входной двери, Толливер — следом. Судя по виду, спортом священник не занимался, но бегал неплохо. Пока Джеффри выбрался на стоянку, он уже открыл машину, но вместо того, чтобы сесть за руль, стоял как вкопанный.
— Лев! — окликнул его подоспевший Толливер.
— Где он? — зарычал Уорд. — Дайте нам десять минут. Всего десять минут…
Джеффри никогда бы не подумал, что тихий, безобидный священник способен на нечто подобное.
— Лев, пожалуйста, вернитесь в кабинет.
— Как он мог так поступить с нами? Как он мог? — Судя по всему, в сознании Уорда один за другим вырисовывались страшные выводы. — Пол убил мою племянницу? Он убил Эбби? И Коула тоже?
— Думаю, да, — кивнул Толливер. — У вашего брата был доступ к цианиду, и он знал, как им пользоваться.
— Боже мой! — прошептал Лев. — Зачем? Зачем он это сделал? Чем ему помешала Эбби?
Что тут ответишь?
— Лев, нам нужно найти вашего брата. Где он?
Словно в трансе, Уорд раскачивался из стороны в сторону, губы дрожали.
— Нам нужно его найти, — повторил Джеффри, и тут в его кармане ожил сотовый. Звонила Лена. Инспектор отошел в сторону и, раскрыв аппарат, спросил: — В чем дело?
Помощница говорила шепотом, но каждое слово слышалось довольно четко.
— Он здесь. Машина Пола только что остановилась у дома.
16
Сердце у Лены, казалось, вот-вот вырвется из груди, дыхание сбилось.
— До моего приезда ничего не предпринимай, — приказал Джеффри. — Спрячь Ребекку, чтобы Пол не увидел.
— А если…
— Никаких «если», детектив! Делай, как я сказал!
В глазах Ребекки застыл безотчетный страх. Можно ведь не мучить ни ее, ни себя: задержать Уорда и увести в участок. Но что потом? Из адвоката признание не выбьешь. Он выставит их идиотами перед большим жюри, которое закроет дело за отсутствием доказательств.
