Эта приверженность к определенной процедуре одновременно наше достоинство и недостаток. На обработку того, что у преступника занимает минуты или часы, у нас порой уходят дни. Мы всегда медленнее. Но мы обязательно находим все, что оставляет преступник. Наша способность интерпретировать даже самые мелкие улики по-настоящему пугает. Скоро преступникам придется работать в космических скафандрах, чтобы не оставлять никаких следов. Но даже и в этом случае мы сможем догадаться, что преступник носил скафандр.
Отсутствие улик говорит о многом. Прежде всего, что преступник обладает хотя бы минимальными познаниями в полицейской и судебной практике. Это позволяет проникнуть в методологию и психологию убийцы. Какой он — образованный, собранный и терпеливый или невежественный, суетливый и безумный? Об этом говорят улики или их отсутствие.
— Эй, — говорит Алан. — Думаю, это то, чего мы ждем.
Я вижу подъезжающий фургон для перевозки почты. Фургон останавливается перед зданием. Мне виден водитель, молодой блондин с пушистой бородкой, он смотрит на нашу компанию с явным беспокойством. Я его не виню. Он скорее всего не привык, что его встречает целый контингент серьезных людей довольно устрашающего вида. Я подхожу к дверце фургона и жестом прошу водителя опустить стекло.
— ФБР, — говорю я, показывая свое удостоверение. — У вас пакет по этому адресу?
— А, да. Там, сзади. А в чем дело?
— Этот пакет — вещественное доказательство, мистер?..
— О, Джедедая. Джедедая Паттерсон.
— Мне нужно, чтобы вы вышли из фургона, мистер Паттерсон. Этот пакет послан преступником, которого мы преследуем.
У него отвисает челюсть.
— Правда?
— Да. Мы должны взять отпечатки ваших пальцев, сэр. Пожалуйста, выйдите из фургона.
— Мои отпечатки? Зачем?
Я заставляю себя сохранять терпение.
— Мы будем проверять отпечатки пальцев на пакете. Нам нужно знать, какие принадлежат вам, а какие преступнику.
До него наконец доходит.
— А… да, я понял.
— Выйдите, пожалуйста, из фургона. — Мое терпение кончается. — Быстро.
Возможно, он это чувствует, потому что открывает дверцу и вылезает.
— Спасибо, мистер Паттерсон. Пожалуйста, подойдите к агенту Вашингтону, он возьмет у вас отпечатки.
С этими словами я показываю на Алана и наблюдаю, как Паттерсон боязливо смотрит на него.
— Не беспокойтесь, — говорю я забавляясь, — я знаю, он большой, но он опасен только для плохих парней.
Паттерсон облизывает губы, не сводя взгляда с человека-горы.
— Как скажете. — Он подходит к Алану.
Теперь я могу рассмотреть пакет. Регги Гантц со своим оборудованием уже стоит у почтового фургона. Вид у него скучающий.
— Поехали? — спрашивает он.
— Начинайте, — говорю я.
Он подходит к заднему борту фургона, открывает дверцы. Нам везет, в фургоне всего три пакета. Нужный он находит сразу. Пакет адресован мне.
Я смотрю, как Гантц включает лэптоп и мобильную рентгеновскую установку. Через несколько секунд мы видим содержимое пакета на экране лэптопа.
— Похоже на какую-то банку и письмо… Есть что-то еще, плоское и круглое. Возможно, дискета. Вот и все. Теперь нужно запустить «нюхальщика». Чтобы убедиться, что нет взрывчатых веществ.
— Это возможно?
— Вряд ли. Почти все жидкие взрывчатые вещества ненадежны. Пакет наверняка бы разлетелся еще по дороге сюда. — Он пожимает плечами. — Но в нашем деле ничего нельзя принимать на веру.
Я рада, что Регги здесь, но, по-моему, нужно быть психом, чтобы заниматься такой работой.
— Валяйте, — говорю я.
Гантц достает клочок ваты и вытирает пакет. Затем закладывает вату в прибор. Спектрометр начинает работать. Через пару минут Регги смотрит на меня:
— Полагаю, можно вскрывать.
— Спасибо, Регги.
— Без проблем. — Он зевает.
Я качаю головой, наблюдая, как он плетется к армейскому фургону со своим оборудованием. У каждой пташки свои замашки.
Я остаюсь наедине с пакетом. Я смотрю на него. Он не очень большой. Мне не терпится заглянуть внутрь. Просто руки чешутся.
Я обхожу почтовый фургон спереди. Алан возвращается с Джедом Паттерсоном, чьи пальцы черные от чернил. Я обращаюсь к Алану.
— Пакет проверен, — говорю я. — Поехали в лабораторию.
Лабораторией заведует Джин Сайкс. Когда мы входим в комнату, на его лице появляется выражение покорности.
— Привет, Смоуки. Сколько времени вы мне даете?
Я ухмыляюсь:
— Да ладно, Джин. Мы спешили, как могли.
— Угу. Выходит, вам это нужно вчера?
— Ага.
Он вздыхает:
— Тогда рассказывай.
— Посылка доставлена обычным способом, она определенно от нашего парня. Мы проверили ее на наличие бомбы, это означает, что с внешней стороны пакет протерт. Мы также взяли отпечатки пальцев от водителя фургона.
— Что в пакете, знаете?
— По словам сапера, какая-то банка, письмо и дискета.
— Откуда знаете, что посылка от преступника?
— Он нам сообщил, что пошлет пакет.
— Надо же, какой предупредительный. — Сайкс некоторое время обдумывает полученную информацию. — Вы уже обрабатывали место преступления?
— Да.
— Что-нибудь нашли?
Я рассказываю об отпечатках, найденных на кровати Энни.
Джин чешет в затылке. Начинает погружаться в проблему.
— Мне нужно, чтобы эта посылка была осмотрена самым тщательным образом, Джин. И как можно быстрее.
— Конечно. Я буду обрабатывать ее слой за слоем. Коробку, содержимое, адрес. Ты говоришь, преступник очень осторожен, так что я сомневаюсь, что мы найдем пластиковые или видимые отпечатки.
На месте преступления обычно остаются три типа отпечатков пальцев: пластиковые, видимые и латентные. Мы больше всего любим первые два типа. Пластиковым называется отпечаток на мягкой поверхности вроде воска, мыла или пасты. Видимый образуется, когда преступник мокрой рукой касается твердой поверхности; такой отпечаток можно увидеть невооруженным глазом. Но чаще всего встречаются латентные, или невидимые, отпечатки. Именно такие и следует искать, методы обнаружения их иногда сродни искусству.
Джин — настоящий артист. Если отпечатки есть, он обязательно их найдет.
— Само собой разумеется, Джин, если там дискета, я должна знать ее содержание, прежде чем ты сделаешь что-нибудь, что может ее испортить.
