— Прекрасная работа, — похвалил меня Дэйвс, когда мы наблюдали с ним за медиками, заносившими Сару в карету «скорой помощи». Они действовали очень быстро, поскольку девочка дрожала, а ее зубы просто ходили ходуном от пережитого потрясения. — Спасибо, агент Барретт. Все могло быть намного хуже. — Он замолчал. — Полгода назад у нас был такой случай с заложниками. Один наркоман избил жену. Но больше всего нас беспокоило то, что он был вооружен. Размахивая пистолетом, он свободной рукой держал свою пятилетнюю дочку.
— Скверно, — сказала я.
— Не то слово! И вдобавок ко всему он был под кайфом. Вы когда-нибудь видели наркомана в состоянии аффекта? Это галлюцинации с паранойей, вместе взятые. О чем с таким можно договориться?!
— Ну, и что произошло?
Дэйвс отвернулся на мгновение, но я успела заметить печаль, мелькнувшую в его глазах.
— Он застрелил свою жену. Без предупреждения. Нес какую-то чушь, а потом вдруг остановился на полуслове, направил на нее пистолет — и выстрелил. В нашем автобусе наступила гробовая тишина. В общем, это развязало нам руки.
— Если он смог ни с того ни с сего застрелить жену…
Дэйвс кивнул:
— Значит, он может сделать то же самое и с ребенком. Наш снайпер уже занял огневую позицию и, как только получил приказ, нажал на курок. Выстрел был безупречный, прямо в лоб, ни забот, ни хлопот. Превосходный выстрел. — Он вздохнул. — Беда только в том, что папаша уронил девочку, она ударилась головой и умерла… А неделю спустя этот снайпер сам застрелился. — Взгляд Дэйвса стал еще печальнее. — Поэтому я и сказал, что все могло быть намного хуже, агент Барретт.
— Зовите меня Смоуки.
Он улыбнулся:
— Хорошо. Вы верите в Бога, Смоуки?
Вопрос был несколько неожиданным, но я честно ответила:
— Не знаю.
— Вот и я тоже.
Дэйвс пожал мне руку, грустно улыбнулся и, слегка кивнув, ушел. Он ушел, а его история осталась, эхом отдаваясь у меня внутри, — повесть о невозможности выбора. «Спасибо, что поделился, Дэйвс».
Я присела на обочине, напротив дома, и попыталась собраться с силами. Келли и Алан разговаривали по своим мобильным. Келли закончила первой, подошла ко мне и плюхнулась рядом.
— Хорошие новости, моя сладкая. Я позвонила Барри Франклину, он, конечно, разворчался, но пообещал разузнать об этом деле. Он скоро приедет.
— Спасибо.
Убийства, за исключением некоторых случаев, не считаются федеральными преступлениями. И я не могу нарушить юрисдикцию и взяться за это дело просто потому, что этого хочу. В процессе работы мы должны поддерживать связь с местными властями, чтобы быть всегда на высоте. И, как большинство агентов (и полицейских), я предпочитаю умножать подобные «связи». Так и появился Барри.
Он следователь в полицейском управлении Лос-Анджелеса, занимается непосредственно убийствами. Барри одному из немногих удалось добиться звания первоклассного сыщика. И если он захочет взять какое-нибудь дело, значит, именно он его и получит.
Я встретила Барри, когда занималась самым первым своим расследованием в роли руководителя группы. Мы разыскивали сумасшедшего молодого человека, который поджигал бездомных, а ноги этих несчастных забирал в качестве трофеев. Барри направил запрос о помощи в ФБР.
Никто из нас тогда не думал ни о репутации, ни о соотношении сил. Мы просто хотели поймать преступника, и нам это удалось. Так мы и познакомились.
Барри — превосходный следователь, он не запретит мне находиться на месте преступления, а если я хорошенько попрошу, произнесет магические слова с запросом о содействии. Слова, которые дадут нам возможность совершенно спокойно участвовать в расследовании этого дела.
И тогда вплоть до самого конца расследования мы на законных основаниях будем считаться наблюдателями.
— Ну ты как, моя сладкая? — спросила моя подруга.
Я вытерла руками лицо.
— Вот тебе и отпуск, Келли. Ты не представляешь, что там творится, — сказала я, покачав головой. — Просто сюрреализм какой-то, сплошное месиво… День так восхитительно начинался. А сейчас я чувствую себя паршиво, гадко. Столько трупов подряд!
Люди считают, что любое убийство ужасно, формально они правы, но и ужас имеет свою степень. Когда выпотрошена целая семья — это просто чудовищно.
— Тебе необходима собака, — произнесла Келли.
— Мне необходимо хорошенько посмеяться, — безнадежно ответила я.
— Разок?
— Нет, — сказала я, криво улыбнувшись. — Я имею в виду посмеяться вообще. Хочу просыпаться с улыбкой, засыпать и снова улыбаться на следующий день… и через день. И когда наступят дерьмовые времена, может, мне уже не будет так хреново.
— Пожалуй, — задумчиво произнесла Келли. — У каждого в жизни бывает немного дождя, и все такое, но слишком много выпало его на твою долю. — И она потрепала меня по руке. — Купи себе собаку.
Я горько усмехнулась.
«Квонтико, Квонтико, — как песня пронеслось у меня в голове, — и ни Сары, ни начальства, прямого и непосредственного, ни нервотрепки».
Продолжая разговаривать по телефону, к нам направлялся Алан.
— Элайна спрашивает, надолго ли это и какие у тебя планы насчет Бонни, — произнес он, отняв трубку от уха.
Я задумалась. Я должна дождаться Барри. Пусть отправит свою команду обследовать дом. Мне просто необходимо все тщательно там осмотреть, чтобы погрузиться в атмосферу преступления. Официально это пока не наше дело, но я не могу просто взять и уйти.
Я вздохнула:
— Похоже, придется припоздниться. Спроси Элайну, она не против взять Бонни к себе?
— Конечно.
— Скажи, что я свяжусь с ней утром.
Алан снова приложил телефон к уху и отошел.
— Ну а что со мной? — спросила Келли.
— А тебе придется поработать во время своего отпуска, так же как и мне, — устало улыбнулась я. — Мы дождемся Барри, все проверим… — Я пожала плечами: — А там посмотрим. Может, продолжим отпуск, а может, и нет.
Театрально вздохнув, Келли страдальчески пробурчала:
— Эксплуататорша! Я требую прибавки к зарплате!
— А я — мира во всем мире, — ответила я.
«Сплошные неприятности. Пора бы привыкнуть».
— Бонни пристроена, — сообщил Алан. — Итак, наши действия?
Пора принимать на себя командование, тем более что это моя основная обязанность. Я руковожу отделом, причем блестяще. У каждого из нас есть область, в которой ему нет равных. Келли неподражаема в криминалистике. Алан — в проведении допросов, и он лучший, когда возникает необходимость обойти территорию и опросить свидетелей преступления. Он неутомим и не пропустит ни одной мелочи. Таких людей нельзя заставить подчиниться просто из любви к вам. Они должны вас уважать. А для этого требуется даже чуть-чуть высокомерия. Вам следует чувствовать свою силу, быть докой в своей области — и сознавать это.
