Я поморщилась:
— Это ведь очень больно?
— Мучительно. Сделанные неумело или, напротив, очень искусно — все зависит от цели, — такие удары могут и покалечить, хотя обычно их наносят в качестве наказания, а не для того, чтобы изуродовать.
— Шрамы на обеих ногах? — спросил Барри.
— На обеих.
Мы замолчали, размышляя о новом повороте событий. В любом случае вероятность, что убийца терпел когда-то подобные мучения, хоть какой-то, но факт его биографии.
— Это обстоятельство соответствует представлению о нем как о неорганизованном преступнике, — заметила я.
Даже если все остальное говорит об обратном.
— Битье палкой редкость. Такое наказание применяют главным образом в Южной Америке, частично на Ближнем Востоке, а также в Сингапуре, Малайзии и на Филиппинах.
— Есть что-нибудь еще? — спросил Барри.
— Пока нет. Конечно же, мы проверим содержимое фильтрационной системы, надо только запастись терпением.
Работа криминалистов на месте преступления заключается в идентификации и индивидуализации. Индивидуализация возможна, когда найденные улики принадлежат одному-единственному конкретному источнику. Отпечатки пальцев, например, или пули, по которым в большинстве случаев можно определить оружие. Но окончательный ответ дает только анализ ДНК.
Огромное количество улик может быть только идентифицировано. Идентификация — это процесс отождествления улик по общим признакам. Скажем, металлическая стружка, найденная в проломленном черепе жертвы, после исследования определяется как металл, обычно используемый для отливки молотков.
Однако дорожки этих двух процессов могут и пересекаться. Предположим, у нас имеется подозреваемый. Мы выясняем, есть ли у него молоток. Оказывается, есть. Отметины на черепе жертвы соответствуют острому концу молотка подозреваемого, на котором при дальнейшем исследовании мы обнаруживаем ДНК жертвы. Затем снимаем отпечатки пальцев с рукоятки молотка и выясняем, что они принадлежат подозреваемому. Так, объединившись, идентификация и индивидуализация окончательно решают его судьбу. Это трудоемкие процессы, которые требуют не только технических знаний и опыта, но и способности логически мыслить и сопоставлять факты.
Я обнаружила очевидное — кровь в бассейне с водой — и предположила, что наш подозреваемый искупался в нем. Келли приняла к сведению эту информацию и, увидев мокрые следы на кафеле, привела нас к скрытым отпечаткам ног преступника.
Точность, с которой разгадывал преступления Шерлок Холмс, не что иное, как милая выдумка. На самом деле мы, как пылесосы, поглощаем все, что под руку попадется, и лишь затем пытаемся разобраться в находках.
Мы с Барри стояли на лужайке перед домом и ждали, пока Келли закончит разговор с фотографом Дэном. Вот-вот должен был подойти Алан с отчетом. Мне не терпелось домой.
Барри вытащил из кармана рубашки пачку «Мальборо». «Мои любимые», — подумала я, испытывая смутное сожаление.
— Хочешь закурить? — спросил Барри, протягивая пачку.
— Нет, спасибо, — ответила я, поборов возникшее желание.
— Ты бросила?
— Постою рядом с тобой, подышу.
— Ну, — великодушно ответил он, зажигая спичку, — если ты хорошенько попросишь, я даже могу выпустить дым тебе в лицо.
Барри прикурил, глубоко и с удовольствием затянулся. Я наблюдала, как он выдохнул огромное облако дыма, которое повисло перед нами в воздухе да так и осталось висеть.
Мои ноздри затрепетали, услышав сладостный запах…
— Завтра утром хочу навестить девчонку, — сказал Барри. — Было бы неплохо пойти вместе.
— Позвони мне пораньше на мобильный.
— Договорились.
Он снова затянулся и, кивнув в сторону дома, спросил:
— Ну и что ты об этом думаешь?
— Многое слишком запутанно. Ясно одно: за всеми его действиями кроется какое-то послание. Вопрос только в том, кому оно предназначено: нам или только ему. Хотел ли убийца, чтобы мы поняли значение пролитой им крови? Он действовал преднамеренно, или его заставили «голоса», звучавшие в голове? — Я повернулась лицом к дому. — Нам известно наверняка, что он слишком уверен в себе, силен и прекрасно осведомлен. Однако у нас пока нет информации, организованный это преступник или нет. И мы еще не знаем, чего он боится.
— Боится? — нахмурился Барри. — Что ты имеешь в виду?
— Серийные убийцы — люди самовлюбленные. Они не знают сочувствия. Жертв, способы убийства или пытки они выбирают исходя из собственных страхов, а не из страхов этих несчастных. Мужчина, который боится быть отвергнутым красивыми блондинками, похищает и мучает их с помощью зажженных сигарет до тех пор, пока они не признаются ему в любви. И все потому, что когда-то его белокурая мамочка тушила свои ментоловые сигареты о его пенис. Слишком упрощенно, но таков основной принцип. Способ и жертвы — вот и все, что у нас есть. Но меня мучает один вопрос: «Кто же здесь жертва: Сара, семейство Кингсли или все они вместе?» Ответив на него, мы сможем узнать ответы и на остальные вопросы.
Барри посмотрел на меня пристально и произнес:
— Сколько же мрачного дерьма крутится у тебя в голове, Барретт.
Только я собиралась ответить, как зазвонил мой мобильный.
— Агент Барретт? — услышала я смутно знакомый мужской голос.
— Кто у телефона?
— Эл Хофман, мэм. Я на «горячей линии».
«Горячая линия» — это что-то вроде справочной службы в ФБР. У них налажена связь со всеми, от заместителя директора и дальше по списку. Если кому-нибудь из Квонтико, например, срочно понадобится поговорить с кем-нибудь из наших, да еще в неурочное время, сразу же набирают их номер.
— Я только что принял странный анонимный звонок для вас.
— Кто звонил, мужчина или женщина?
— Мужчина. Говорил приглушенно, словно через мегафон.
— Что он сказал?
— Цитирую: «Передайте этой сучке со шрамами, что есть еще одно убийство. Здесь тоже свершилось правосудие». И оставил адрес в Гранада-Хиллс.
Я молчала.
— Агент Барретт?
— Эл, вы установили, откуда был сделан звонок?
Вопрос, конечно, формальный. После событий 11 сентября «горячая линия» автоматически отслеживает номер, но это считается секретной информацией.
— Он звонил с мобильного. Телефон наверняка левый, ворованный или одноразовый, который невозможно отследить.
— Все равно, дайте мне, пожалуйста, и номер, и адрес.
Хофман мне все продиктовал, я поблагодарила и нажала «Отбой».
— Что случилось? — спросил Барри. И я рассказала ему о звонке.
Целую минуту он не сводил с меня глаз.
