В убийствах, совершенных из мести, как правило, больше ярости, чем пресловутого драйва. Они подразумевают полное истребление.
«Послания на стене, распотрошенные трупы не что иное, как признаки ярости. Здесь все сходится. Но кровавые рисунки на стене — это другое, это больше похоже на сексуальный акт. Чтобы было о чем вспомнить во время мастурбации. Мелочи. Самое главное — найти мотив для мести. А все остальное — это отклонения, которых у любого человека может быть предостаточно. Интересно, конечно, но бездоказательно».
И я вернулась к своим записям.
После убийства семейства Кингсли Сара требовала вызвать меня, однако встречу со мной планировала еще до того, как случилась трагедия.
«Почему со мной? По утверждению Сары, все станет ясно из дневника».
Я совершенно вымоталась. Хотела продолжить, но почувствовала, что на сегодня хватит. Сосредоточилась. «Итак, что у нас на завтра?»
Мы с Барри побеседуем с Сарой Кингсли.
Келли и Джин заканчивают обработку данных с места преступления в квартире Варгаса.
Каждый должен получить копию дневника Сары с предписанием его прочесть.
Хотя придется ждать до понедельника, мы должны собрать и тщательно проверить всю информацию о Саре и остальных жертвах и постараться найти ниточки, которые связывают этих людей!
Я прочитала свои записи и удовлетворенно кивнула. «У нас впереди долгий путь, но я уже поняла, с кем мы имеем дело. Я чувствую убийцу. Тем хуже для него. День еще не закончился, а я уже знаю, что он делал и почему».
Я положила ручку и позволила себе расслабиться. «Господи, как я устала! Скорее морально, чем физически».
Зазвонил мобильный. Определитель высветил «Томми». Я слегка приободрилась.
Томми Агилера был для меня больше чем друг, но еще не муж. Не просто любовник, а человек, которого я хотела бы видеть рядом с собой каждую ночь. Томми — моя надежда. Вот вкратце о нем. Он бывший агент секретной службы, а сейчас — консультант в частной охранной фирме. Мы познакомились, когда он еще работал агентом. Я расследовала преступление с участием сына сенатора от Калифорнии. Парень решил стать насильником и убийцей. Сенатор, будучи противником абортов, получал письма со страшными угрозами. Томми его охранял; в результате дальнейших событий ему пришлось застрелить «удачливого наследничка». Мои свидетельские показания оградили Томми от нападок и спасли его карьеру. Томми сказал мне тогда, что я могу рассчитывать на него в любую минуту. Я воспользовалась его предложением полгода назад. А потом произошла занятная история: я поцеловала его, а он меня. И даже больше — Томми меня раздел и, невзирая на мои шрамы, устроил мне сеанс страстной любви. Я разрыдалась, но это помогло мне исцелиться.
Да, Мэт был любовью всей моей жизни, родной душой и совершенно незаменимым человеком. Но я нуждалась в мужчине, который говорил бы мне комплименты и доказывал бы их состоятельность в поте лица. И Томми делал это с большим удовольствием. Мы занимались любовью три или четыре раза в месяц. Я много работала, он — тоже, и нас это устраивало. Удачное решение на тот момент.
Я взяла трубку.
— Привет, Томми.
— Как дела? Дай, думаю, позвоню. Не очень поздно?
Томми не слишком разговорчив. Дело не в стеснительности или бедном словарном запасе. Совсем нет. Просто он предпочитает слушать.
— Как ни странно, я только что пришла. Меня вызывали на место преступления.
— Я думал, ты в отпуске. Убираешься и все такое.
Томми был в курсе моих планов на выходные и знал, что ему не стоит приходить, пока я не выполню задуманного. Его способность понимать подобные вещи лишь подчеркивала глубину его терпения.
— Я и убиралась, но в доме с тремя трупами была девочка. С пистолетом у виска она требовала, чтобы вызвали именно меня. Пришлось забыть про отпуск.
— Ну и как?
— Было ужасно. Девочка осталась жива.
— Вот и хорошо, — ответил Томми и замолчал. — Я знаю, чем ты занималась сегодня. Не навязываюсь, но хотелось бы посмотреть, как ты.
«Действительно, как?» — подумала я и вздохнула.
— Довольно паршиво. Приедешь?
— Уже в пути, — ответил он и повесил трубку.
Меньше слов — больше дела. В этом весь Томми.
Томми постучал, я его впустила. Он взглянул на меня и, не сказав ни слова, подвел к дивану, усадил, сел рядом и крепко обнял. Я вздохнула и уткнулась лицом ему в грудь. Томми не утешал и не гладил по голове, но его сила и уверенность без слов давали понять, что он готов сделать для меня все, что угодно. Так я и сидела, положив голову на его могучую, словно скала, грудь, и чувствовала себя как у Христа за пазухой.
Томми — латиноамериканец, настоящий мачо, сильный и красивый, с гибким мускулистым телом танцора и жесткими руками убийцы. Он точная копия Келли, только в мужском обличье. Томми притягивает женщин как магнит, вызывая в них непреодолимое желание броситься в омут его темных настороженных глаз.
— Хочешь рассказать? — спросил Томми, нежно меня отстранив.
И я рассказала. Обо всем. О том, что было утром и что случилось днем, о Саре и растерзанных трупах Дина и Лоурель Кингсли, о ванне, наполненной кровью, и об убийстве Варгаса и неизвестной пока девочки.
— Действительно ужас! — произнес Томми.
— Да. И я не могла не взяться за это дело.
Он кивнул на листки, лежавшие на журнальном столике:
— Твои соображения?
— Угу.
— Я взгляну, ты не против?
— Если хочешь.
Томми собрал все листки, внимательно прочел, положил на место.
— Замысловато, — отметил он, качая головой.
— Так всегда бывает — поначалу. — Я посмотрела на него и улыбнулась: — Спасибо, что приехал. Мне уже чуть-чуть лучше.
— Всегда пожалуйста. — Он оглянулся. — А где же Бонни?
— Она у Алана и Элайны, до утра.
Томми задумчиво хмыкнул, и едва заметная улыбка заиграла на его губах. Я широко улыбнулась в ответ и пихнула его в грудь.
— Тихо, тихо, Томми! Я сказала, что мне лишь чуточку лучше, а ты уже вообразил бог знает что, как будто я без одежды!
Он еще раз хитро улыбнулся:
— Вообще-то я тебя всегда так представляю.
Шутки шутками, но, взглянув ему в глаза, я поняла, что за этой игривостью кроется нечто большее.
Как я уже говорила, Томми предпочитал слушать. Впрочем, он не просто слушал, а воспринимал. Глазами, ушами, всем сердцем. Он предлагал мне заняться любовью, потому что слышал, чувствовал меня, как никто другой, и знал, что я нуждаюсь в его утешении и разрядке.
Мы потянулись друг к другу, и губы наши встретились. Отчаяние лишь обострило мои чувства, и волна непреодолимого желания накрыла меня с головой. Обхватив Томми за затылок, я еще крепче прильнула к его губам и просунула ему в рот язык. Я словно пробовала Томми на вкус и прижималась так крепко, что оказалась у него между колен. А он, скользнув рукой мне под блузку, проник под бюстгальтер и твердыми мозолистыми пальцами прикоснулся к моим соскам. Ощущение было настолько острым, что я застонала и почувствовала его возбуждение.
