Целоваться — это прекрасно; грудь… ну что ж, грудь есть у всех женщин, будет и у нее, но поцелуи вкупе с обнаженной грудью… Сара покраснела и почувствовала тошноту. Они вошли в спальню. Тереза, стараясь не шуметь, очень осторожно закрыла дверь.
(Враг слышит все!)
Сара в изнеможении присела на кровать.
— Мне очень жаль, что ты увидела это, — в гневе прошептала Тереза. — Нельзя так себя вести, если в доме другие люди, особенно дети.
— Мне здесь не нравится, — тихо произнесла Сара.
— И мне тоже, мне тоже. — Тереза умолкла. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты поймешь, когда вырастешь. Не верь мужчинам. Они хотят только одного — того, что ты видела на диване. А некоторым наплевать на твой возраст. Им так даже больше нравится.
Столько горечи прозвучало в словах Терезы, что Сара не могла не повернуться. Тринадцатилетняя девочка, с точки зрения Сары, почти взрослая, плакала тихими сердитыми слезами, которые можно было только почувствовать, а не увидеть. Сара подскочила к ее кровати, села рядом, обвила Терезу ручонками и крепко-крепко прижалась к ней. Она сделала это не задумываясь, бессознательно, так подсказало ей сердце.
— Тише, тише, не надо плакать, Тереза. Все будет хорошо. Не плачь.
Старшая девочка поплакала еще немного, вытерла слезы и заставила себя улыбнуться.
— Нет, ну ты посмотри, разревелась как маленькая!
— Все хорошо, — ответила Сара, — мы же сестры, а сестрам можно сколько угодно плакать друг перед другом, правда ведь?
Слова Сары поразили Терезу в самое сердце, наполнив ее исстрадавшуюся душу воспоминаниями о прежнем счастье.
Годы спустя Сара вспомнит эту минуту и поймет, что именно она заставила Терезу сделать то, что она сделала.
— Да-а, — дрожащим голосом ответила Тереза. — Мы сестры.
И она стиснула Сару в объятиях. Сара, закрыв глаза, еще крепче прижалась к ней, глубоко вздохнула и ощутила запах Терезы. «Так пахнут летние цветы». И на минуту, лишь на минуту, Сара почувствовала себя в безопасности.
— А теперь, — с улыбкой сказала Тереза, разомкнув объятия, — давай поиграем. Правда, у нас есть только «Поймай рыбку».
— Я люблю эту игру!
Девочки улыбнулись друг другу и стали играть, не обращая внимания на шум и стоны, доносившиеся из другой части дома. Они чувствовали себя в безопасности на своем маленьком плотике, дрейфующем в мрачном, бурном море.
Глава 27
Тереза и Сара играли часа полтора, а потом еще два часа не могли наговориться. Тереза рассказала Саре о своей маме и показала ее фотографию.
— Красивая, — восхитилась Сара.
Малышка не солгала. Женщине на фотографии было лет двадцать пять, она напоминала латиноамериканку, но у нее были явно экзотические корни, судя по разрезу смеющихся глаз, необычным чертам лица и роскошной гриве каштановых волос.
Тереза, улыбаясь, еще раз взглянула на фотографию своей мамы, прежде чем положить ее под матрас.
— Да, красивая. Она была еще и очень веселая, очень… и всегда смеялась. — Вдруг улыбка исчезла. Лицо Терезы словно заледенело, а взгляд стал отдаленным. — Ее изнасиловал… прости, ее убил какой-то мерзавец. Человек, который любил мучить женщин.
— Мою мамочку тоже убил плохой человек.
— Правда?
— Да, — печально произнесла шестилетняя Сара. — Только никто мне не верит!
— Почему?
И Сара рассказала Терезе историю о Незнакомце, о том, что он заставил сделать ее родителей. Когда она закончила, Тереза несколько минут не могла произнести ни слова.
— Какой кошмар! — в конце концов воскликнула она.
Сара с надеждой взглянула на свою новую сестру:
— Ты мне веришь?
— Конечно, верю!
Острое чувство любви к Терезе пронзило Сару в ту же секунду.
Спустя годы она размышляла об этом, пытаясь понять, действительно ли Тереза поверила ей. Размышляла… а потом выбросила из головы. Правда уже не имеет значения. Тереза дала Саре ощущение безопасности, вселила надежду, когда она нуждалась в ней больше всего. И Сара полюбила ее навсегда.
Ребекка постучала к ним в дверь, прежде чем часы пробили десять.
— Пора спать!
Теперь девочки лежали в темноте и смотрели в потолок. Сара даже позволила себе немного расслабиться. Все было плохо, очень плохо; со сном во сне ничего не вышло. Сара понимала, что дом Паркеров не лучшее место, и не знала, что ее ждет впереди. Но она больше не одинока, и это чувство было для нее самым главным.
— Тереза? — прошептала она.
— Да?
— Я очень рада, что ты стала моей сестрой.
— Я тоже, Сара, — произнесла Тереза, немного помолчав. — А теперь давай спать.
Впервые за много дней Сара спала без сновидений. Ее разбудили какие-то звуки. В кромешной тьме она увидела человека, склонившегося над кроватью Терезы. «Незнакомец!» — пронеслось у нее в голове, и Сара заплакала от страха.
Звуки затихли, и в комнате повисла зловещая тишина.
— Кто это? Сара? Ты не спишь?
Сара узнала голос Дэнниса. Страх сменился неловкостью, затем ею вновь овладела тревога. «Зачем он пришел?»
— Ну-ка отвечай, девчонка, ты не спишь? — прошипел Дэннис противным голосом.
Сара опять заплакала и кивнула. «Он не видит тебя, глупая!» — мелькнуло у нее в голове, и заикаясь она произнесла:
— Не сплю.
И вновь стало тихо. Сара слышала только тяжелое дыхание Дэнниса.
— Засыпай-ка опять. Или помалкивай!
— Все в порядке, Сара, — произнесла Тереза слабым голосом. — Только закрой глазки и заткни ушки.
Сара, дрожа от страха, зажмурила глаза и с головой накрылась одеялом. Уши она не заткнула, а, наоборот, прислушалась.
— Ну, давай, возьми его в рот, — услышала она шепот Дэнниса.
— Не надо, Дэннис, я не хочу… Пожалуйста, Дэннис, оставь меня в покое.
Голос Терезы был исполнен страдания. Затем послышался резкий звук и затрудненное дыхание Терезы. Сара задрожала мелкой дрожью.
— Быстро возьми его в рот, а то я найду, куда его засунуть! И будет еще больней! Поняла?
Наступившее молчание казалось бесконечным. А потом послышались чмокающие звуки.
— Вот так! Умница!
Сара не знала, что он имеет в виду, но понимала, его «умница» — это что-то плохое.
(Очень плохое.)
Всем своим существом Сара почувствовала близость чего-то мерзкого, словно ее изваляли в грязи, чего-то гнусного, что заставило ее стыдиться себя. Сара стыдилась — и не знала почему.
