Так получилось, что конферансье этого грандиозного концерта был назначен не кто иной, как смазливый шурин Президента, известный в тесных кругах под прозвищем Президентский Сводник, такой приторный и сияющий в новехоньком, с иголочки, фраке. О, уж он-то умел завести толпу! Чтобы она восторженным ревом, аплодисментами и свистками с неподдельным энтузиазмом приветствовала МЭРИЛИН МОНРО, президентскую шлюху.
Мэрилин была пьяна, и широко и приторно улыбающемуся Своднику пришлось подхватить ее под мышки и чуть ли не выволочь на авансцену, к микрофону. Она была так плотно вшита в свое удивительное платье и надела туфли на таких высоких каблуках, что едва могла идти, мелкими детскими семенящими шажками. И еще она была страшно напугана, и это несмотря на то что выпила для храбрости и накачалась таблетками, и ей никак не удавалось сфокусировать взгляд. Что за зрелище! Что за видение предстало на сцене!.. Аудитория из пятнадцати тысяч самых преданных сторонников демократа Президента приветствовала ее одобрительным ревом. Или они добродушно подсмеивались над ней? Мэри-лин! Мэри-лин!
Эта невероятная женщина должна была поставить финальную точку в грандиозном именинном концерте, его стоило посмотреть до конца, чтобы дождаться ее появления. Даже Президент, задремавший было под лавину обрушившихся на него всех приветственных выступлений, в том числе и трогательных религиозных песнопений, исполняемых негритянской капеллой из Алабамы, проснулся и был весь внимание. Вот он, сидит в президентской ложе, над сценой — красивый моложавый Президент в черном галстуке, сидит, закинув ноги на барьер и с огромной сигарой в крупных молочно-белых зубах (кубинской, самой лучшей!). И смотрит вниз, на МЭРИЛИН МОНРО, на это роскошное тело самки в сверкающем «голом» платье.
Было ли у Мэрилин время хотя бы на секунду задуматься о том, прилетел бы Президент в Лос-Анджелес на ее день рождения первого июня? Они бы так мило справили это событие в тихой интимной обстановке. Нет, наверное, у нее не было времени подумать об этом, потому что она вдруг обнаружила, что стоит прямо перед микрофоном, ослепленная и растерянно улыбающаяся, облизывая губы в красной помаде. Она отчаянно пыталась вспомнить, где находится, что вообще происходит. Глаза ее остекленели, она слегка раскачивалась на высоких каблуках и наконец, после неприлично долгой паузы, запела слабеньким низким сексуально-бездыханным голоском МЭРИЛИН:
С ДНЕМ рож денья ТЕБЯ
С днем рож денья ТЕБЯ
С д-днем рож де нья мис тер Пре зи дент
С днем РОЖ ДЕНЬЯ ТЕБЯ!
Неким непостижимым образом эти отрывистые слоги все же выходили из ее пересохшего рта. В ушах стоял сильный шум, перед глазами вспыхивали и вертелись радужные пятна. Она отчаянно вцепилась в микрофон обеими руками, чтобы не упасть. А приторно-сладкий конферансье и не думал оказывать ей поддержки, стоял позади и громко хлопал в ладоши, и скалился в волчьей улыбке, не сводя взгляда с ее обнаженной спины. И кое-кто из присутствующих в зале был готов поклясться, что МЭРИЛИН подняла сияющие любовью глаза на Президента, который словно избалованный молодой Принц смотрел на нее из ложи сверху вниз. И ее простодушная детская песенка была наполнена для него подспудным сексуальным смыслом, была по-настоящему понятна ему одному.
Однако Президент пребывал сегодня в праздничном, а вовсе не сентиментальном настроении; Президента окружали его ближайшие дружки-приятели и братья-соперники. (Первая Леди демонстративно отсутствовала, Первая Леди всегда презирала подобные вульгарного толка мероприятия в «Мэдисон-сквергарден», пусть даже они и ставили целью сбор средств для какого-то там фонда. Она предпочитала куда более изысканную компанию многотысячному сборищу партийных наймитов и политиканов — о, просто ужасные, такие грубые и невоспитанные типы!)
А Президент меж тем продолжал смотреть сверху вниз на призывно воркующую МЭРИЛИН МОНРО; и тут один из дружков ткнул его кулаком в бок со словами: Надеюсь, трахается она лучше, чем поет, а, През? И През, славившийся своим остроумием, пробормотал, не вынимая изо рта сигары: Нет. Но, трахаясь с ней, ты хоть по крайней мере не слышишь, как она поет! Потому что рот у нее занят. И все сидевшие в ложе дружно покатились со смеху.
Кое-как МЭРИЛИН МОНРО все же удалось пропеть не один, а целых два куплета поздравительной песенки, за чем внимательно наблюдала собравшаяся в зале публика. Как глазеет уличная толпа на канатоходца, шагающего по высоко натянутой проволоке, которого вдруг одолел приступ головокружения, и люди с замиранием сердца ждут — упадет или нет. Но она не «упала», допела песенку до конца, ни разу не сфальшивив (так ей, во всяком случае, показалось), не перепутав ни единого слова и не теряя достоинства. И в самом конце даже заставила всех подняться на ноги и дружным хором пропеть финальные строки с поздравлениями и наилучшими пожеланиями Президенту.
В тот вечер Мэрилин была просто великолепна фантастическое выступление ни у кого кроме Мэрилин не хватило бы храбрости вот так стоять перед пятнадцатитысячной аудиторией зная что настоящим талантом она обделена. И выглядела она при этом, как утопленница, хотя и красивая, вся такая мертвенно-бледная, труп, вдруг всплывший из глубин на поверхность воды, и так была мила в тот вечер что все мы снова влюбились в нашу Мэрилин в этом ее совершенно диком сверкающем платье оно обтягивало ее плотно словно кожура сосиску и еще нас удивило что она оказывается может петь — этаким тоскливым и тихим как у привидения голоском.
И тут вдруг все кончилось. И она, щурясь, вглядывалась в зал, смотрела на всех этих незнакомых людей, которые ее обожали. Кричали и хлопали ей. И Президент со своими приятелями тоже бешено аплодировал. Смеялся и хлопал в ладоши. О, она им понравилась! Они ее уважали. Не напрасно она прилетела на этот концерт, невзирая на скверное самочувствие и страх. То был счастливейший день в моей жизни, пыталась объяснить она, теперь я могу умереть спокойно. Я так счастлива, о, благодарю вас, спасибо! Все это она пыталась объяснить толпе, но улыбающийся Сводник во фраке уже увлекал ее со сцены.
Спасибо, спасибо вам, мисс Монро — откуда-то, словно из — под земли, возник за кулисами ассистент и потащил мисс Монро прочь, бедная ошеломленная женщина опиралась о его руку. Да сразу было видно, что она больна, вымотана вконец, выжата, как лимон. На нее было просто больно смотреть, она брела, опираясь на руку мужчины, а иначе бы просто свалилась на пол и заснула. И он осторожно спросил ее: Мисс Монро, может, вы желаете где-нибудь прилечь, отдохнуть немного?
Она, тяжело дыша, остановилась в дверях. Затем прошла в туалет и долго стояла, привалившись грудью к раковине, она была одна, она пыталась побороть приступы тошноты, она находилась в своей ванной, в доме под номером 12305 по Пятой Хелена-драйв, смотрела на свое изможденное лицо в зеркале. Она ведь никуда не выезжала из дома? Не летала в Нью-Йорк, петь «С днем рождения» самому Президенту?..
Да, потом ее уволят со Студии, выставят штраф в миллион долларов (если верить «Вэраэти»), но все же был в ее жизни исторический момент, и в шкафу висело совершенно сказочное прозрачное платье, расшитое рубинами, просто изумительное платье, такое тонкое, что вешать его надо не на металлические, а специально обтянутые тканью плечики. Но таких плечиков у нее не было или же были, вот только она понятия не имела, куда подевались эти самые плечики. О Господи, однажды она просто пришла в ужас, увидев, что многие рубины вывалились, а ведь платье было такое жутко дорогое, а они так никогда и не «возместили» ей расходов. Так и знала, с самого начала!
