Сложностей возникло очень много, гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Пришлось срочно перенаправлять железнодорожные составы, идущие в Москву. Разумеется, ни о каком прибытии иногородних и речи быть не могло. Так же обстояло дело и с воздушным транспортом. Самолеты на подлете к Москве разворачивались и уходили в другие города, куда позволял дотянуть запас топлива. Чрезвычайное положение в Москве затронуло несколько достаточно крупных регионов. Единственным функционирующим аэропортом в черте Подмосковья оставался военный Чкаловский. С него должен был отбыть Президент, если в ближайшие пять часов ситуация кардинально не переменится к лучшему. В течение пятидесяти минут самолет номер один должен прибыть в Петербург, откуда Президент сможет контролировать происходящее. Сейчас во Внуково-2 готовили сразу три самолета. Делалось это исключительно для отвода глаз, поскольку командующий операцией, вняв доводам аналитиков ФСБ, не исключал версию создания критической ситуации с целью устранения Президента. Может быть, злоумышленникам каким-то образом удалось заминировать и правительственный аэропорт.
В лесопарковых массивах — в Тимирязевском, в Сокольниках, в Измайлово, на Лосином острове — сосредоточились САПР: бульдозеры, тягачи, трелевщики, краны. Куча техники, которая, безусловно, понадобится в случае ядерного взрыва. Во всех пригородных аэропортах спешно заправляли топливом самолеты. Рейсы, запланированные на ночные часы, отменялись. Часть населения эвакуировали за черту города на прогулочных теплоходах из Северного и Южного речных портов. Автобусные парки работали в авральном режиме. Людей вывозили в пионерские лагеря, пансионаты, совхозы. Представителей зарубежных стран отправляли в ведомственные дома отдыха. Эвакуация девятимиллионного мегаполиса была лишь вопросом времени, а времени-то как раз оставалось очень мало.
Спецкоманды заканчивали прочесывание опустевших веток метрополитена на предмет наличия психопатов, вздумавших побродить по рельсам. Дежурные оставались на станциях, но лишь для того, чтобы выпустить персонал, а затем самим подняться на поверхность. Поезда, еще находившиеся на ветках, уплывали в депо, где застывали неподвижные, сонные, словно приглашающие пассажиров прокатиться открытыми настежь дверями.
Командующий операцией благодарил бога за то, что террористы запланировали свою акцию на будний день. Без малого шестьдесят процентов населения было сосредоточено на предприятиях, что стократ облегчало работу военным и МВД. Эвакуация протекала на редкость слаженно и быстро. Проблема оказалась бы по-настоящему неразрешимой, случись все в выходные или в праздник. Разгуливающих по улицам задерживали кордоны, отправляя на сборные пункты. Некоторых грузили в машины прямо на месте, у пикетов, и увозили за город. Таким образом, более трети москвичей не знали, где находятся их семьи. Им оставалось только надеяться на то, что жена с ребенком или престарелые родители вывезены, как и они сами, что с ними ничего не случилось.
* * *
Войдя в телевизионный зал, Беклемешев застал Котова беседующим с одним из оперативников. Тот держал в руках целый ворох бумаг — папки, компьютерные распечатки, кипу телеграмм. Они разговаривали тихо, словно отстраняясь ото всех. У входа толпились телевизионщики. Их было много, и они, конечно же, уже знали о введении чрезвычайного положения. Нет в мире более любопытных людей, чем работники средств массовой информации.
Беклемешев удивился тому, насколько значительно и быстро преобразился зал. В углу появился громадный телеэкран, перед стойками с радиоаппаратурой и компьютерами стоял здоровый прозрачный планшет, по которому быстро перемещались разноцветные огоньки. Компьютерщики колдовали над своими «умными машинами». Штаб по чрезвычайному положению уже собрался, и от этого Беклемешев почувствовал себя неуверенно. Котов же абсолютно игнорировал присутствие «звездного» общества. Он занимался делом. Оперативник докладывал, а майор внимательно слушал, периодически кивал, переспрашивал, уточнял, рылся в бумагах.
Заметив Беклемешева, Котов взмахнул рукой:
— Зиновий, иди сюда. Есть интересные новости.
— У меня тоже кое-что есть, — ответил капитан. — Мы закончили допрос задержанного.
— Шустро. Долго упорствовал?
— Да нет, раскололся сразу.
— Странно. С чего бы это? — недоверчиво хмыкнул Котов.
— Он говорит, что ему все равно. Сказал: «Ребята меня вытащат».
— Да? Он в этом уверен?
— Абсолютно. Идеально спокойный сукин сын.
— Ладно, давай выкладывай, что он напел.
— Группа состоит из пятнадцати человек, включая Хоря. Раньше было шестнадцать, но один ушел. Сбежал.
— Вот как?
— Да. Имен назвать не может, зато дал прозвища. Мы пропустили их через компьютер. Кое-кто есть в нашей картотеке. — Беклемешев протянул толстую папку. — Здесь вся информация по этим людям. Но самого главного — Хоря — он не знает.
— Что-нибудь удалось установить?
— В нашей картотеке такого нет. Задержанный сказал, что никто Хоря в лицо не видел. Переговоры с ними велись через модем. Можно переловить всех террористов до единого, но опознать Хоря никто из них не сумеет. Получается, что здесь мы не продвинулись ни на шаг.
— Вы использовали полиграф?
— Конечно.
— А результат?
— Он говорит правду. Кстати, его прозвище Тель. Снайпер. Это он стрелял по вагонам. Из винтовки Драгунова, бронебойно-зажигательными патронами. Ты оказался прав.
— Дифирамбы друг другу потом будем петь. Дальше.
— Бомбы действительно заложены, все пятнадцать. Закладка производилась в течение одного дня пятью группами.
— Он знает где?
— Только три своих, — вздохнул Беклемешев.
— Да не тяни, Зиновий.
— Первый — в трубе водосброса Курчатовского института. Труба начинается от берега Москва-реки, рядом с перекрестком улицы Рогова и Живописной, и тянется под землей до самого института. Второй… Ты мне не поверишь, Саш.
— Приварен к парапету Большого Каменного моста. Третий — на Большом Москворецком, — закончил Котов.
— Откуда ты знаешь? — удивился Беклемешев.
— Мы их нашли. Эти ребята огородили фугасы заборчиками и написали: «Идут строительные работы». С поста у Боровицких ворот ничего не видно, а подошедшему патрулю предъявили липовые бумаги и сказали, что проводят исследование основания для ремонта мостов. Рядом ведь Крымский ремонтируют. Солдатики и купились. Ладно, это все лирика. Он знает что-нибудь об устройстве фугасов?
— Практически ничего. Стальной цилиндр, восемьдесят сантиметров в длину и около сорока в диаметре. Боеголовки мин закреплены внутри. Это все.
— Кто занимался минами? В смысле — разработкой?
— Двое боевиков. Бегемот и Близнец. Ни на первого, ни на второго в картотеке никакой информации. Я так думаю, что они не спецы. Возможно, инженеры-электронщики или конструкторы одного из КБ, занимающихся разработкой мин, бомб, снарядов.
