— Здесь вы будете в безопасности! Тут повсюду наши люди! Хорь не сможет добраться до вас.
— Нет. — В трубке запищали короткие гудки.
— Черт! — выдохнул Котов, бросая трубку на рычаг. — Черт! Черт! Черт! — Он повернулся к режиссеру. — Зачем вы сказали ей?
— Из вредности, — отрубил тот.
— Вы видели результаты взрыва на Курском вокзале?
— Разумеется, — с вызовом каркнул Солопов.
— Тогда какого черта вы делаете? Вам кажется, что террористы — только репортаж? Или, может быть, вы думаете, мы все собрались здесь ради собственного удовольствия? Нет, черт вас побери! Нет! Нет! — Произнося очередное «нет», Котов хлопал ладонью по столу. — Вы еще не поняли, что происходит?
— Я-то как раз понимаю, — жестко заявил режиссер. — Но все происходящее не дает вам права насаждать полицейские методы!
Котов секунду смотрел на выпячивающего грудь бойкого старика. Казалось, еще мгновение, и он взорвется, схватит Солопова и будет трясти, пока не вытрясет из тощего, тщедушного тела дух.
Но вместо этого майор вдруг вытянул руку и указал на оператора-компьютерщика.
— Что с файлами Рыбы?
Тот развел руками.
— Ничего, товарищ майор. Мы не можем их восстановить.
— Черт! — Котов пошел через зал, ероша ладонью волосы.
— Можно запросить информацию в МВД. Возможно, какие-то сведения есть у них.
— Так запросите! — Котов развернулся на каблуках. — Запросите!!! Почему приходится постоянно вас подгонять?! Работайте!!!
— Товарищ майор, — позвал оперативник.
— Да? Что?
— Досье на Рыбу в картотеке отсутствует.
— Там должно быть зафиксировано, кто и когда его брал!
— Да, такая запись есть, — каким-то странным тоном ответил оперативник.
В зале повисла абсолютная тишина. Только пищали зуммеры переговорных устройств да периодически оживали принтеры.
— Кто?
— Видите ли…
— Кто?!!
Ответ был коротким, хлестким и обескураживающим:
— Вы.
* * *
Толпа у входа в зал напоминала море. Она то приливала, то становилась реже. Кто-то отходил покурить, перекусить, а заодно принести что-нибудь товарищам по команде. Кто-то шел работать, но, освободившись, каждый возвращался, и тогда в коридоре становилось не протолкнуться.
Оператор Миша, вот уже три часа торчащий в толпе и томящийся от невозможности что-либо предпринять, пробормотал озабоченно:
— Столько интересненького из рук уплывает! Эх!
Он отчаянно закрутил головой, ища кого-то взглядом, нашел и зашипел громко:
— Леня! Леня Калинин!!! Ле-е-ня!!!
Стоящий неподалеку седой монтажер, услышав собственное имя, приподнялся на цыпочки, вытянул шею.
— Кто зовет? Мих, ты, что ли?
— Ага. Лень, у тебя в каморке удлинитель есть?
— Ну. Зачем?
— А соединительный кабель? Метров тридцать. Есть?
— Ну есть. И что?
— Тащи, — загорелся Миша. — Камеру подключим. Материальчик будет — закачаешься.
Стоящие вокруг оборачивались на голоса, усмехались без веселости.
— Понял! — Монтажер продрался через толпу и исчез в студии.
Минут через пять он появился вновь, неся в опущенной руке видеокамеру. За ним змеились провода. Вклинившись в толпу, Леня передал камеру стоящему рядом. Тот — следующему. Пока камера не оказалась у Миши. Оператор расплылся в довольной улыбке.
— Ну вот, можно жить. Ребят, потеснитесь немного, я объектив просуну. Ага, вот так. Спасибо. Здорово.
Подняв видоискатель, Миша отладил резкость. В кадр периодически попадали охранники, стоящие у входа в зал, но это было даже к лучшему. Массивные фигуры усиливали общее впечатление серьезности и тревожности происходящего. К тому же чуткий микрофон довольно сносно ловил звук.
— Миш, — позвал оператора монтажер, — я пойду включу трансляцию. Пусть все посмотрят.
— Давай.
Леонид ловко выбрался из толпы.
14.03
Бросив трубку, Вероника отступила от телефона, словно безмолвный «панасониковский» аппарат мог наброситься на нее и укусить.
Сердце заколотилось о ребра часто и испуганно. Она боялась? Да. Боялась. За себя, за Марафонца, за шофера Витьку. Она теперь словно прокаженная. Только ее проказа — смерть. Все, с кем она встретится, могут попасть под пули убийц. Хорь будет убирать свидетелей, и приказ о ее уничтожении он отдаст с такой же легкостью, как и приказ об уничтожении Рыбы. Люди для него — ничто. Пыль под ногами. А если Хорь слышал телефонный разговор? Может быть, майор, с которым она разговаривала, и есть Хорь? Тогда убийцы уже мчатся сюда, чтобы расправиться с ней, Марафонцем и Витькой.
Запереться в квартире? Не станут же они устраивать осаду? Дверь у нее прочная и, как уверяли кооператоры, отмычкой не открывается. Мысль показалась девушке очень соблазнительной. Спасительной. Пусть ФСБ ищет папку, выясняет, кто такой Хорь, а они пока отсидятся в этой маленькой крепости.
Вероника подбежала к окну, повернула ручки, распахнув створку, выглянула на улицу и… тут же отпрянула. Во двор медленно въехал грязно-голубой «жигуленок» третьей модели. Машины этой Вероника не видела ни разу, а уж она-то знала почти всех соседей-автолюбителей. Сердце испуганно екнуло и провалилось к пяткам.
«Надо запереться на все замки, — подумала девушка. — И не открывать ни при каких обстоятельствах».
А через секунду поняла, что не может этого сделать. И не только потому, что Марафонец понадеялся на нее, по сути, доверил ей свою жизнь. Дело было еще и в том, что человек этот за несколько часов знакомства сумел вызвать у нее не только уважение, но и симпатию. Она не могла спрятаться, бросив ребят в беде.
Не колеблясь больше ни секунды, девушка выскользнула на лестничную площадку и заперла дверь. Оба лифта гулко ползли вниз, к первому этажу. Значит, ОНИ уже в подъезде. Надо удирать. Стянув туфли, Вероника побежала вниз по лестнице.
* * *
— Смотри еще раз. — Придерживая монетку пальцами правой руки, Марафонец легко коснулся ее левой ладонью и тут же сжал оба кулака. — Ну?
Виктор засмеялся.
— От ты черт чумовой! Да ладно, все одно не отгадаю ведь. — Он не меньше минуты загипнотизированно таращился на крепкие кулаки Марафонца, словно надеялся разглядеть монету сквозь человеческую плоть, потом ткнул пальцем. — Тут, что ль? Нет?
— Нет, — улыбнулся Марафонец и разжал пальцы. Монетки не было.
— Научишь? — загорелся Виктор. — Всех мужиков в гараже обую.
