Они зашагали к жилым корпусам — несчастным, давно покинутым двухэтажным блочным коробочкам, рассчитанным на обычных неизбалованных детей социалистического периода. Перед каждым корпусом темнели изувеченные погодой и временем песочницы, изъеденные ржавчиной лесенки, карусели с давно облупившейся краской. Еще дальше, между столовой и административным корпусом, одиноко, но гордо стоял флагшток, упираясь острой макушкой в пасмурное серое небо.
— Да, здесь, — сказал, почти прошептал, Марафонец. — В этом корпусе. — Он указал на ближнюю к воротам коробку. — Второй этаж. Видите, двери распахнуты.
Войдя в дом и поднявшись по широким ступеням, Вероника, Марафонец и Виктор оказались в холле. Внутри запустение чувствовалось особенно остро. Вдоль плинтусов скопились залежи тополиной пыльцы, выдохшейся, похожей на комки белых ниток. К полудню распогодилось и потеплело, но в доме все равно было зябко и мрачно.
Вероника поежилась.
— И вы здесь жили? — спросила она.
— Так захотел Хорь, — пожал плечами Марафонец. — Что нам еще оставалось делать?
— И никто не пытался бежать? — удивилась девушка.
— Я ни о чем таком не знаю. Может быть, и пытались.
— М-да.
Вероника направилась к лестнице. Звук ее шагов прозвучал не более естественно, чем громыхание цепей привидения. Виктор и Марафонец остались стоять посреди холла. Уже у самой лестницы девушка обернулась.
— Ну что, пойдемте? — пригласила она.
— Да, конечно. — Виктор смущенно кашлянул. — Надо же, прямо даже не по себе как-то.
— Пошли-пошли. Не век же здесь торчать.
Поднимаясь на второй этаж, Вероника с интересом разглядывала тусклые, выкрашенные в блекло-салатовый цвет стены.
— Вот она какая, ваша тюрьма? Спасибо дяденьке Хорю за наше счастливое детство.
— Здесь держали только одну группу. Нашу, — уточнил Марафонец. — Вся команда была разбита на три группы. Каждая группа жила в своем корпусе. Но это только сначала. После устранения Рыбы каждый мог жить там, где ему хотелось. Только на сеансы связи расходились.
— Какие сеансы связи? Ты ничего об этом не рассказывал, — удивилась Вероника.
Марафонец пожал плечами.
— Я говорил, что мы общались с Хорем через компьютер.
— А где собирались бомбы?
— В столовой.
— Странно то, что здесь до сих пор не отключили телефонную связь.
— А связи и не было. Близнец собрал какую-то плату и подключил модем к сотовому телефону.
— У вас был сотовый телефон?
— Да.
— Хорь не пожалел денег.
— А чего ему жалеть? Все окупится.
На втором этаже коридоры уходили вправо и влево. Пять палат с одной стороны, пять — с другой. Туалеты, комната для хранения хозяйственного инвентаря, вожатская.
— Компьютер стоял тут, — Марафонец кивнул на вожатскую.
— Ты ведь говорил, что вы пользовались модемом, — сказала Вероника, нажимая на ручку двери и входя внутрь. — Но для этого надо хотя бы чуть-чуть разбираться в программах. Ты умеешь обращаться с компьютером?
— Я — нет, — покачал головой Марафонец. — Генерал немного умеет. Ватикан. Близнец хорошо разбирается в этом деле.
Вожатская оказалась маленькой комнаткой с компьютерным столом, несколькими стульями и настольной лампой. На столе громоздились системный блок, монитор, клавиатура, коробочка модема.
— А как вы ели?
— Еду нам привозил Генерал. Реже — Пастух, — пояснил Марафонец. — В алюминиевых бачках. Я думаю, из какой-нибудь столовой.
— Тут Икша недалеко, — пояснил Виктор. — Если по прямой, то километров шесть-семь. И того не будет. Там-то, наверное, есть какое-нибудь кафе.
— Наверное, — согласилась девушка.
Она придвинула стул, присела, включила компьютер. Монитор ожил. На нем появились какие-то надписи, замелькали цифры.
— Ты умеешь обращаться с компьютером? — изумленно спросил Марафонец.
— Посещала специальные курсы, — усмехнулась Вероника. — В один прекрасный момент я поняла, что в наше время умение обращаться с компьютером так же необходимо, как и умение читать.
— Понятно. — Марафонец кивнул. — А модемом ты умеешь пользоваться?
— И это мы проходили тоже.
На серой поверхности монитора вспыхнула яркая точка, превратившаяся в сплошной черный фон, по которому пробежал ряд незнакомых Марафонцу слов, потом замерцала короткая надпись.
— Что случилось? — спросил Марафонец.
Вероника нахмурилась.
— Молодцы, ребята. Они тоже разбираются в компьютерах.
— Я не разбираюсь в компьютерах, — заявил Марафонец. — Так что произошло?
— Они отформатировали винчестер, — объяснила Вероника. — Мы не можем запустить машину без системной дискеты. Вить, — девушка повернулась к шоферу, — сделай доброе дело, пробегись по остальным корпусам, включи там компьютеры.
— Хорошо. — Виктор скрылся за дверью.
Вероника вновь повернулась к машине, посмотрела на экран со все еще моргающей белой надписью и вздохнула.
— Хотя сомневаюсь, что они могли допустить подобный просчет. Все, этот путь нас тоже никуда не привел.
— Можно, конечно, вызвать сюда милицию или — с оговоркой — ту же самую ФСБ, — Марафонец развел руками, — но это нам ничего не даст. Ну покрутятся они здесь, посмотрят, снимут отпечатки пальцев, проверят по картотеке. И что дальше? Террористы получат деньги и исчезнут. Изменить внешность в наше время не так уж сложно. Сделать документы — тоже. Особенно если учесть тот факт, что у Хоря достаточно серьезные завязки. И деньги, судя по всему, тоже. А будет еще больше. Мы пролетели.
— Есть еще какие-нибудь зацепки? — развернулась Вероника. — Подумай как следует.
— Если бы я знал. Что у нас вообще есть на данный момент? Группа из пятнадцати-шестнадцати человек, внешность. Но внешность ничего не дает. Разве что какой-нибудь экстрасенс под руку подвернется. Но я бы не стал на это рассчитывать. Оружие? Оружие у группы хорошее, штурмовое. Но автоматы, пистолеты и все прочее — не показатель. Что еще? Досье мы не нашли.
— Может быть, ФСБ его нашла?
— А они откуда о нем знают?
— Я им сказала. То есть сказала-то режиссеру, но они услышали.
— Ты же меня сдала, как щенка. Теперь я остался без козырей. Информация стерта, о досье знает ФСБ. И… все. Шиш с маслом у меня остался.
— Ничего, я-то знаю, что ты сделал много. Очень много. Открыл базу террористов.
— База… Тут же нет ни черта.
— Не важно. Ты помогал следствию.
