Парень работал штатным фотографом в одной из очень популярных газет. Это и был «ответный ход», придуманный Андреем.
— А что в сумках? — повернулся к Андрею фотограф.
— Судя по всему, деньги, — ответил тот. — Плата за акции.
— Старик, потом давай поедем к нам в редакцию. Это же бомба, старик. Ядерная! Ураган!
— Нет, — покачал головой Андрей. — У меня нет доказательств. Как только они появятся — приеду сам.
— Старик, только не затягивай, ладно? Это надо горяченьким подавать, прямо из печки. Хорошо, старик?
Фотограф оказался на редкость разговорчивым.
— Пошли вниз, — скомандовал Андрей. — Им, чтобы в камеру хранения попасть, придется полвокзала обходить. Только ты слишком уж не маячь — схватят.
— Кто схватит, старик? — напрягся фотограф.
— ФСБ, ОМОН, РУОП. Я же тебе говорил.
— А, помню. — Фотограф улыбнулся беспечно. — Фиг с ними, старик, пусть хватают. Морду набьют, так первый раз, что ли?
— Ну уж нет, — сказал Андрей, пока они шагали к эскалатору. — Ты должен снять все. Понимаешь? Всё. Включая момент задержания. А то Фролов потом скажет, что он просто вещи на вокзал закинул. В отпуск собирался.
— Они в отпуск на поездах не ездят, старик. Они на самолётах летают, — нравоучительно сообщил фотограф.
— А он скажет, что поехал. Решил не транжирить народные денежки. Ещё один борец с коррупцией. И что ты ему возразишь на это?
— Может быть, ты и прав, старик. Может быть, ты и прав.
Они ступили на эскалатор и поехали вниз.
— Не может быть, а точно, — ответил Андрей. — И потом, для тебя это работа, а для меня вопрос жизни и смерти. Вот так.
— Да, прости, старик, совсем забыл.
— Снимай, только осторожно.
— Хорошо.
Они вошли в подземный зал, остановились, оглядываясь. Андрей заметил Макса. Тот с двумя какими-то парнями стоял чуть поодаль, у ларьков, видимо, перекрывая вход в метро. Руоповцы держали в руках бутылки с пивом, однако уровень жидкости в них не убавлялся ни на кашпо. Камуфляж, подумал Андрей. Макс тоже заметил его, указал глазами влево.
Андрей слегка повернул голову. С другой стороны эскалатора, увлеченно «изучая» книжный лоток, стояли двое крепких ребят в плащах и костюмах. С виду типичные бизнесмены.
Андрей посмотрел на фотографа.
— Справа от меня, у книжной точки, двое в плащах. Это ФСБ.
— Где? — На лице фотографа вспыхнул восторг, смешанный с настороженностью.
— Справа, говорю. Учти, они не должны заметить, что их снимают. Иначе тебе голову оторвут.
— Да я что, не понимаю, что ли, старик? Мы осторожненько.
Фотограф рассеянно повернулся вправо, не поднимая фотоаппарата к лицу, нажал «спуск». Защелкал автоматический затвор.
— Есть, есть, — пропел сквозь стиснутые зубы фотограф. — Класс, старик! Просто класс! Ураган! Пунами!
— А ещё дальше, — продолжал Андрей, — у стены, пьют пиво трое. Эти парни из РУОПа. Только не вздумай их снимать.
— Всего один кадр, старик.
Парень начал поворачивать аппарат в нужном направлении. Андрей посмотрел на Макса. Тот нахмурился, покачал головой: «Нет». Андрей двинул бровями: «Что поделаешь». Руоповец пробормотал что-то беззвучно. Андрей прочёл по губам: «Вашу мать!» Макс наклонился к своим парням, и те быстро повернулись к фотографу спиной, словно бы разглядывая что-то интересное. Щелчок. Ещё один. Третий.
— Отлично, старик. Мы их на снимке кружочком обведём, — захлебывался эмоциями фотограф. — Вот это масштаб, старик. Вот это да! А наши-то тебе не поверили, когда ты звонил.
— Я догадался.
— Ага. А я думаю: съезжу на всякий случай. Всё одно без дела сижу. Класс, старик! Просто бомба! Они, дураки, будут локти кусать от зависти, когда я эту плёночку привезу! Старик, бутылка коньяка с меня!
Андрей повернулся к камерам хранения и тут же заметил Константина Георгиевича, вынырнувшего откуда-то из-за угла. Вокруг сосредоточенно шагала охрана.
— На грузовом лифте спустились, — пояснил Андрей фотографу. — Снимай живее.
Затвор защелкал с сумасшедшей скоростью.
Группа прошла к камерам хранения. Двое охранников остались у будки дежурной, Фролов же вместе с остальными нырнул в проход между шкафами-стойками. Катушка наматывала пленку. Фотограф снимал, опустив голову и глядя в окошко видоискателя.
— Эх! — приговаривал парень. — Надо было две камеры брать. Перезаряжать некогда, и плёнка, как назло, кончается. Если на него сейчас ФСБ накинется, а у меня плёнка закончится, я застрелюсь, утоплюсь, повешусь.
Фролов вышел из камеры хранения. На лице его было написано благодушие. Он остановился, поглядывая по сторонам, и направился к эскалатору. Фотограф успел сделать еще два снимка, а затем отвернулся. Фролов оказался в двух шагах от них. Андрей подумал, что если охранники заметят фотоаппарат, то, вероятно, попытаются отнять его. Придется драться. Подоспеет ФСБ. Ладно, черт с ними! Главное, чтобы этот болтливый парень успел удрать. Иначе затея потеряет смысл. Фролов прошел мимо. Кто-то из охранников даже зацепил Андрея плечом. Тот еще не успел опомниться, а затвор камеры уже вновь щелкал вовсю. Фээсбэшники проводили Константина Георгиевича взглядом.
— Пошли наверх, — торопливо зашептал фотограф, извлекая кассету из камеры и вставляя новую. — Они его, наверное, там брать будут.
— Они его вообще брать не будут, — тихо сказал Андрей. — До тех пор, пока другие ребята не привезут акции.
— Эти другие, они скоро приедут?
— Откуда я знаю! Может быть, через час. А может быть, уже приехали.
— Пойдём наверх, — зашептал фотограф. — Я хочу снять, как он идет к машине. Шапка, представь, крупным жирным шрифтом: «Хроника одной операции». А ниже, на целый разворот, снимки. И внизу твоя фотография в одну четверть и рассказ про все эти акции или что там… Это же бомба, старик! Самая настоящая бомба!
— Помолчи, ради Бога, пару минут.
* * *
Шмель вошел в административное здание МПС, остановился у пропускного пункта, за которым сидел грузный мужик в форме охранника. Сегодня снайпер был одет в серый комбинезон с надписью «ООО „Аркадия“» на спине и груди. На голове красовалась бейсболка. Глаза скрыты зеркальными очками-«каплями». В руке он держал сумку.
— Отец, — обратился Шмель к охраннику, — к кому тут по поводу мытья окон?
— Каких окон? — насторожился тот.
— А я знаю каких? — Шмель полез в карман, вытащил накладную. Чистый бланк он купил ещё вчера в книжном магазине на Тверской. Печать ему изготовили за час сегодня утром. — Вот. Читай сам. Мытьё окон, двадцатый и двадцать первый этажи. Число, подпись. Оплачено… тут неразборчиво. Число, печать, подпись, смотри.
