Странно ощущать себя знающим что-то, чего не знают другие. Возникает некое чувство превосходства.
— Ну, раз ты уверен, что они все равно не придут ночью, — пробормотал Олег, — то я, пожалуй, покемарю. Совсем без сна нам двое суток не протянуть. Толкни меня часика в три — сменю.
— Хорошо.
Он уснул, а я принялся мысленно анализировать возможности проникновения в квартиру, основываясь на тех сведениях, которыми мы располагали на данный момент. И чем дольше думал, тем ярче становилось впечатление, что у меня отказывает воображение. Ни одной путной мысли. То есть совсем. Я придумывал различные варианты, один невероятнее другого, взвешивал „за“ и „против“ и отбрасывал их как никуда не годные. Единственная мысль, всплывавшая раз за разом, — дыра. Сергей Борисович сказал, что они нашли три ряда кирпичей, а, Димка говорил о двух. Да и то второй был наполовину разобран. Почему три, а не два? Кто ошибся? Аппаратура не лжёт. Соврал сам Димка? Вряд ли. Не решился бы. С ним ведь был Олег. Значит, рядов было два, а стало три. Почему? „Взломщики“ добавили один ряд? Зачем? Сей странный факт разгадке не поддавался.
Я просидел до половины четвертого, пока Олег не проснулся сам. Он широко зевнул, сел, взглянул на циферблат встроенных часов, спросил сонно:
— Чего не разбудил?
— Задумался. Слушай, когда Димка проверял стену томографом, ты за ним смотрел?
— А то. Конечно, смотрел. Интересно. — Он покрутил головой, отгоняя дремоту. — А что?
— Сколько рядов оставалось разобрать „взломщикам“, ты помнишь?
— Полтора, по-моему. Точно, полтора.
Олег снова зевнул. Широко и смачно.
— А Сергей Борисович сказал: „Три“.
Он замер с открытым ртом, затем махнул рукой.
— Ошибся. Со всяким случается.
— Вряд ли. Они заходили в квартиру и видели дыру своими глазами. Если Борисыч говорит „три ряда“, значит, их там три.
— Ты кому больше веришь, мне или какому-то там Борисычу? Говорю тебе, там два ряда. Если бы было три, я бы сказал „три“, но если их там два, зачем мне врать? Сигнал-то разный. И то второй ряд уже наполовину разобранный.
— Кто-то из вас ошибся.
— Он, — категорично заявил Олег.
— Посмотрим.
Вдруг дико захотелось спать. Неимоверно. Я подумал, что у меня есть еще более суток, чтобы разгадать эту загадку, свернул плащ на манер подушки и откинул спинку сиденья.
Сон сморил меня, едва я закрыл глаза.
* * *
— Просыпайся! Да просыпайся же! Пробуждение было неприятным и далось непросто. Очень хотелось послать всё к чёрту и поспать ещё пару часиков, однако Олег усердно тряс меня за ногу, и пришлось подниматься, зевая и матерясь в уме. Чувствовал я себя преотвратно.
— Смотри, смотри!
Я с трудом поднялся, уставился, по-совиному раскрыв глаза, сквозь тонированное стекло на арку, ждущую во двор. И… сочный зевок встал у меня поперек горла. У кромки тротуара как раз остановилась кавалькада машин. Штук семь. Шикарные иномарки, из которых выбирались не менее шикарные люди. Солидные, хорошо одетые. От них так и веяло уверенностью в себе и в светлом будущем. „Новые богатые“.
— Это они, — пробормотал Олег. — Точно, они.
— Но Борисыч говорил, что сделка назначена на пятницу, — возразил я невнятно,
— Ага. А еще он тебе говорил, что в проломе три ряда кирпичей, — едко заметил Олег. — Кочумай, старик.
Прибывшие покупатели тем временем входили под арку. Впереди и за ними следовала охрана — богатырского сложения парни в свободных штанах и широких бесформенных кожанках. Такие куртки особенно удобны, если вам: необходимо скрыть оружие. Пистолет иди короткий автомат. Охранников было человек двенадцать. Очевидно, тут присутствовали как „гвардейцы“ Сергея Борисовича, так и личные „гориллы“ гостей.
— Упс, — произнёс я. — „Взломщики“ уже прибыли?
— Если бы прибыли, я бы тебя разбудил, — ответил Олег. — Никого не было.
— Ты их проморгал. Они должны быть здесь.
— Говорю тебе, их. erne нет. С утра пораньше сменилась охрана, потом приходила какая-то тётка. Уборщица, вероятно. Почтальонша. Мусорщики приезжали. Минут десять как уехали. Дворник ещё был. Потом заявились эти ребята. Всё.
— А Борисыч?
— Не появлялся.
— Тогда, может быть, это и не они.
— Да? А к кому тогда вся эта топ-компания притаила? — Олег, дернул подбородком в сторону отъезжающих иномарок. — К тётке на блины? И почему „тачки“ разъехались? То-то. Дуй на место. Помнишь, куда?
— Во-он в тот подъезд, — ответил я.
— Правильно, молодец. Иди. Если заметишь что-нибудь подозрительное, не проявляй героизма, не светись, не нарывайся на неприятности. Помни, этим ребятам человека положить — что Жеглову высморкаться. Стой спокойно, наблюдай, запоминай.
— Остряк, — буркнул я, выбираясь из машины.
Не хочу показаться эстетом, — шампанское и ванну по утрам не принимаю, — но умываюсь и чищу зубы обязательно. А сегодня мне пришлось обходиться и без того, и без другого. В довершение ко всему дико хотелось есть. О более интимных подробностях предпочитаю умолчать.
В подъезде пахло плесенью и было невероятно сыро. Казалось, стоит надавить на стену — и из нее начнет сочиться вода. Многие старые дома далеки от совершенства.
Я стоял в предбаннике, уныло созерцая пустынную улицу. Мое одиночество скрашивали две вещи — вялая муха, пытающаяся взобраться по дверному стеклу, и редкие, как оазисы в пустыне, прохожие. Пенсионер с сеточкой. Старушка, нагруженная пакетами. Молодая мама с бойким пацаненком лет четырех, „Что-то там делает Олег? — подумал я. — Приехал Борисыч или визит толстосумов — невероятное совпадение?“
Накатила томная зевота. Я открыл рот, и в этот момент где-то неподалеку что-то гулко грохнуло. Было похоже на чугунную „бабу“, которой ломают стены. Удар, несмотря на приличное расстояние, был довольно внушительным. От неожиданности я едва не поперхнулся. По улице как раз шли два паренька-школьника. Они остановились, инстинктивно втянув головы в плечи, и принялись озираться. Вверх, назад, по сторонам. Механически. Затем оба засмеялись. Бум! — грохнуло второй раз. Мальчишки прошли мимо и скрылись за углом. А я остался стоять, как и прежде, тупо глядя на серую полосу сырого асфальта. В моем воображении громадный чугунный шар-„баба“ с невероятным грохотом врезался в стену нужной квартиры. Брызнули осколки кирпича, взвилась рыжевато-бурая пыль, закрутилась миниатюрными смерчиками. Бум! Я почувствовал, как по спине побежал холодок. „Взломщики“ ничего не делают зря! Никто не ошибся. Когда Димка с Олегом „прощупывали“ стену, кирпичей было полтора ряда, а потом их действительно стало три. Все верно. Правы были оба. И Олег, и Сергей Борисович. Бум! Мир содрогнулся.
