— Федеральная служба безопасности, — представились входящие, демонстрируя удостоверения. — Добрый день, Анатолий Васильевич.
Сейчас Толич лихорадочно просчитывал возможные варианты развития событий. С акциями что-то не так, это он понял, когда разговаривал с Олегом. Но ему и в голову не могло прийти, что НАСТОЛЬКО не так. Если уж «костюмы» нагрянули… М-да, есть о чём подумать.
— Итак, Анатолий Васильевич, кто попросил вас узнать о возможности продажи акций? — спросил один из гостей.
Толич пожевал губами.
— Да, понимаете, приятель один позвонил. Древний. Познакомились, когда я благодаря следственной ошибке чалился. Почитай, лет пять уж не виделись, а тут объявился.
— Что за приятель? — быстро осведомился второй.
— Да… — Толич почесал в затылке, разыгрывая озадаченность. — Понимаете, фамилию запамятовал. А звать Олегом.
— Где сидели? Срок, статья? — накинулись на него фээсбэшники.
— У меня?
— У Олега этого.
— Срок у него был два с полтиной, по-моему. За что? И не припомню уже. А мотали в Новгороде. Который Нижний.
— В каком отряде был этот твой Олег?
— Во втором.
Фээсбэшник повернулся к напарнику.
— Проверь.
Тот достал телефон, набрал номер и вышел в коридор.
— Как вы договорились поддерживать связь?
— Он должен позвонить, — качнул плечами Толич,
— Когда?
— Когда надумает.
Фээсбэшник подошел, оперся туфлей о край сиденья между ногами Толича.
— Чтобы ты сидел и ждал, пока какой-то «малёк» тебе позвонит?
— Это верно, — согласился Толич. — Сидеть и ждать не стану. Пусть ловит.
Гость, не меняя позы, вдруг быстро и хлестко ударил Толича открытыми ладонями по ушам. Тот охнул, завыл, качнулся вперед, и тогда фээсбэшник ловко ударил его ногой в грудь.
— Номер телефона. Живо.
— Обалдел, что ли, начальник? Говорю же, сам дол жен позвонить.
Фээсбэшник ударил еще раз. Отточенно и ловко. Толич не успел уклониться.
— Уй, дурак! — заорал, рванулся, но гость отпихнул его в кресло.
— Еще добавить? Это можно. Всё равно расскажешь. Только себе хуже сделаешь.
Второй фээсбэшник вошел в комнату.
— Был во втором отряде Олег.
— Тот самый? Романов? — обернулся первый.
— Тот. «Холодок».
— Отлично. — Второй вновь повернулся к Толичу. — Хоть тут не соврал. Давай быстренько номер, и мы пойдем. — Тот подвывал тихо, зажав ладонями уши и раскачиваясь из стороны в сторону. — Я жду.
— Сам должен позвонить, — проскулил Толич.
— Ну смотри. — Фээсбэшник достал из кобуры пистолет, щелкнул затвором. — Если ты номера не знаешь, значит, и толку от тебя никакого.
Мгновенно забыв о боли, Толич уставился на пистолет.
— Да ты что, начальник? — Он недоверчиво посмотрел фээсбэшшжу в лицо и увидел у того в глазах приговор. Съёжился от страха. — Постой. Я, может быть, вспомню.
Гость приставил ствол к голове хозяина, пробормотал безразлично:
— У тебя есть три секунды.
— Все, начальник, уже вспомнил. — Толич торопливо продиктовал номер, по которому просил перезвонить Олег.
— Где-то в районе «Аэропорта», — озадачился второй, вновь раскрывая телефон.
— Он тебе сказал, что это за акции? — Фээсбэшник наклонился к лицу Толича.
— Н-нет. Говорит, ценные бумаги надо продать. На сто миллионов баксов. Я подумал: нормально. Бумаги. Помогу, может, и мне чего обломится.
— Точно не сказал? — Ствол пистолета переместился к центру груди, упёрся в китайский шёлк.
— Да точно, начальник, точно! — закричал Толич.
— Хорошо.
Ствол поплотнее вдавился в тело, гася хлопок выстрела. Щелк начал тлеть, запахло плавящейся тканью и жженой кожей. Толич захрипел, выгнулся дугой, забился. Из раны хлынул фонтан темной, почти черной крови. Умирающий колотился в конвульсиях. Фээсбэшник отпрянул, и Толич свалился на пол. Голова его билась об пол. Тело извивалось.
Второй фээсбэпшик, не прерывая разговора, достал пистолет, шагнул вперед и дважды нажал на курок. Умирающий Толич прогнулся, а затем обмяк. Агония прекратилась.
Стрелок, поглядев на коллегу, укоризненно покачал головой: «Снайпер, блин. Даже в сердце попасть не можешь».
Тот, что караулил у дверей, вошел в комнату, посмотрел на распростертое тело, поинтересовался без всякой жалости:
— На хрена ты его? Он ведь все равно ничего не знал.
— Мы бы ушли, а этот урод своему Олегу тут же принялся бы названивать, — пояснил первый. — Гад, все ботинки кровищей залил.
Фээсбэпшик зло пнул мертвого Толича в бок.
— И на штанах пятно, видишь? — указал очкарик.
— Чёрт, отстирывать теперь, — совсем расстроился первый и пнул труп ещё раз. Затем он повернулся ко второму, буркнул: — Сообщи дежурному, пусть зафиксирует. Вооруженное нападение на сотрудников, находящихся при исполнении. Вынуждены были открыть огонь на поражение. Нападавший убит на месте.
— Чем это он вооружён был? Членом, что ли? — Очкарик засмеялся.
— Ножом! Можно подумать, в доме ножей нет! — Первый, громко матерясь, пошёл в кухню, проворчав на ходу: — Сейчас принесу какой-нибудь.
* * *
Тонколицый осторожно проскользнул в коридор, прошел мимо первой двери и остановился у следующей, прислушиваясь к звукам, доносящимся из номера. «Узи» он держал под курткой. Предохранитель снят, палец на спусковом крючке. В номере было идеально тихо. Тонколицый даже засомневался, правильно ли он рассчитал? Возможно, убийцы в номере напротив? Ему нельзя ошибиться. Ошибка означала гибель, и не только его собственную. Киноактер погибнет тоже. Как дважды два. Тонколицый отступил в сторону и привалился плечом к притолоке. Стучать не имело смысла. Это только в кино доверчивые до кретинизма бандиты открывают дверь, даже не спросив кто. Эти непременно поинтересуются. Орать же в коридоре нельзя — посредник и его «горилла» услышат. А у Киноактера оружия нет. В любом случае ждать ему недолго. Минут пять. От силы — семь.
* * *
Посредник остановился посреди номера, повернулся к гостю:
— Итак, бумаги?
— Деньги и документы — на стол, — потребовал Киноактёр и покосился на замершего у дверей Веню.
Посредник выдвинул из-за кровати две объемистые дорожные сумки, потянул «молнию» на одной из них, перевернул. Тугие пачки стодолларовых купюр, перетянутые банковскими ленточками, посыпались на ковёр.
