Книга Черная акула, страница 58. Автор книги Иван Сербин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Черная акула»

Cтраница 58

— Справа в трех шагах оранжевая «пятерка». Первым сажусь я, а ты, Алексей Николаевич Семенов, падаешь рядом, на соседнее сиденье. Главное, не вздумай суетиться, не привлекай внимания. Алексей чуть заметно кивнул. Майор медленно повернулся, огляделся по сторонам и бодро зашагал к своей машине. Открыв дверцу, он шлепнулся на переднее сиденье, вытащил стопор на правой двери, и уже через секунду Алексей устроился рядом. В зеркальце заднего вида оба они могли наблюдать, как Борис пошел в сторону почты, спокойно, словно прогуливался.

— Так где, говоришь, находится аэродром?

— Так не помню, — покачал головой Алексей. — А очнулся у поселка Старошахтинск, оттуда по реке, вверх по течению. Там еще мостик был и какая-то постройка, что-то вроде огородов. Потом через лес.

— Ну, поехали. — Проскурин завел двигатель и нажал на газ. «Пятерка» покатила вперед, выбрасывая из-под колес фонтаны грязи. Уже на выезде с площади Проскурину показалось, будто он заметил в зеркальце заднего обзора вынырнувшую из-за ларьков плечистую фигуру. Хотя, возможно, он ошибся. Вскоре машина уже выезжала на пригородное шоссе. Майор, то и дело поглядывавший в боковое зеркальце, вздохнул с облегчением.

— Похоже, чисто, — буркнул он. — Теперь вот что. Давай-ка, мил человек, достань из бардачка карту.

— Какую карту? — не понял Алексей.

— Обычную, автодорожную. Давай. Алексей открыл бардачок, порылся в нем и достал тонкую книжицу «Атлас автомобильных дорог».

— Бери свою, полетную, сравнивай, ищи то место, где, по твоему разумению, находится аэродром, на который вы садились.

— Он здесь не отмечен в любом случае.

— Да это я и без тебя понимаю. Ты мне место покажи, а уж аэродром отыщем как-нибудь. Алексей принялся перелистывать страницы.

— Там уголок загнут, — сообщил Проскурин.

— Ага. — Отыскав схему дорог Ростовской области, Алексей, повернувшись боком к приборной панели, долго разглядывал ее в тусклом зеленоватом свете и наконец сказал: — Вот вроде бы. Река, посадки, а за ними как раз должен быть аэродром. Где-то вот здесь. Фээскашник покосился на схему и хмыкнул:

— Ничего себе, где-то здесь! Ты круг показываешь в десять километров.

— Точнее не могу. — Алексей вяло захлопнул книжечку. — Я же на посадку не по карте заходил. У меня там полоса вообще не отмечена. Я ведь ведомым шел. Если бы знать, сколько блуждал, сказал бы точно, а так… Темно было, ночь.

— Ну ладно. — Проскурин посмотрел на показатель бензина. — Три четверти бака, должно хватить. Поищем твой аэродром. Алексей убрал атлас в бардачок и откинулся на сиденье. Он подумал и неожиданно для самого себя сказал:

— Надо же, а я-то полагал, что вы мне не поверили.

— А я тебе и сейчас не верю, — тут же отозвался майор. — Точнее, не до конца верю. Я просто надеюсь, что хотя бы часть из того, что ты рассказал, случилась на самом деле.

— Зачем же вы в таком случае вытаскивали меня через это бомбоубежище, теперь вот едете искать аэродром? — прищурился Алексей.

— Небось думаешь, что за красивые глаза? — хохотнул Проскурин. — Нет, мил друг. Честно тебе сказать, твои глаза мне до лампочки. Читал, как в ЗГВ технику толкали? Будь здоров, брат. Хотя, конечно, до самолетов там дело не доходило. Но зато в Чечне мы этого добра напродавали столько — всем хватит.

— Так зачем вы едете-то со мной? — с раздражением спросил Алексей.

— Да понимаешь, мил друг, если все-таки окажется, что ты прав и эти самолеты действительно кто-то решил пихнуть, а денежки себе в карман положить, то, глядишь, мы и сумеем на это дело насесть. А уж если насядем да раскрутим, то меня, может быть, на прежнее место работы вернут за особые, так сказать, заслуги.

— На какое это прежнее место?

— А ты что думаешь, я всю жизнь в этом задрипанном Шахтинске прозябаю? — зло прищурился Проскурин. — Нет, брат, я раньше совсем в другом небе летал. Впрочем, — тут же оборвал он себя, — тебе об этом знать совсем не обязательно. Но уж если мы с тобой аэродром найдем, то будем считать, что повезло. Нас обоих по головке погладят, твоего капитана Сулимо скорее всего в расход пустят, хлопчиков этих твердолобых, горилл дрессированных, за решетку лет на десять-пятнадцать отправят, пару «шишкарей»-генералов снимут, а нам с тобой — по висюльке на грудь. Так что не волнуйся, я постараюсь, чтобы все у нас получилось. Алексей замолчал, набычился, глядя прямо перед собой.

— А ты не обижайся, — легко предложил Проскурин. — Ты, брат, на вещи реально смотри. Знаешь, какая мафия сейчас самая сильная? — Алексей молчал, глядя в окно. — Не бандиты, нет. Не всякие там ростовские да одесские братаны. Генеральская! Потому что у генералов все — деньги, оружие, люди — в таких количествах, что бандитам и не снилось. Но у них еще и официальная власть. Все повязаны, паскуды лампасные. Не все, вру. Но большинство. Девяносто процентов из одного корыта жрут. Генералы, прокуроры, дознаватели! Все. Кто послаще, кто попостнее, но из одного. Тотальное воровство. Беспредел. Ни хрена не боятся. Милиция к ним — ни ногой. Законы — по хрену! — Проскурин разошелся. Говорил зло и резко. — Лафа армейская. Все тащат. Одни — стройматериалы, другие — мясо с армейских складов, третьи — автоматы, ну а самые большие — танки да самолеты налево пихают! Любого достанут. Любому хребет перешибут. Все видят и молчат. Боятся или повязаны. Так-то.

— Ну? — скучно спросил Алексей. — Все? Кончил обвинительную речь? Проскурин посмотрел на него, усмехнулся вдруг с сожалением, вздохнул.

— Дурак ты, Семенов Алексей Николаевич. Как есть дурак. Я же не обвиняю, а объясняю. Если насчет «мигарей» — правда, то ты против таких людей пошел, что выбраться из всей этой заварухи живым шансов у тебя, честно говоря, ноль. Во всяком случае, если будешь бегать один, гордый сын Африки.

— А у тебя? — спросил Алексей, переходя на «ты».

— Ну, у меня процентов двадцать пять, — усмехнулся Проскурин. — А вот тебя достанут. Не сейчас, так позже. Через год, два, десять. Ты им живой как кость в горле. Если, конечно, мы их всех не ухандокаем. Надо раскрутить дело так, чтобы паханам тем, что наверху, ничего не оставалось, кроме как «шестерок» своих мокрой тряпкой по роже да в гнилое болото. В говно и по ноздри. Вот тогда мы и будем жить. Во всех иных случаях — нет. Хоть один останется живым или на свободе, и ты — труп. И я, наверное, тоже. Хотя мне, может быть, и удастся вывернуться. Так вот, брат. Значит, крутить будем на всю железку, по полной программе. Он так легко сказал про свои двадцать пять процентов, что Алексей оторопел. Человек практически признается, что идет на гибель, а говорит об этом так легко, походя, будто к теще на блины собрался.

— Но, — продолжал Проскурин, — должен же я за свои двадцать пять процентов хоть что-то поиметь. Не просто же так мне с тобой в один строй у стенки становиться, верно? Я за тебя впрягусь, ты — за меня. Потом, когда дело размотается, подтвердишь, что, мол, Проскурин Валерий Викторович помог, когда все остальные руки опустили.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация